Владимир Колычев - Черный ворон, я не твой
– Сообщников его нашли?
– В том то и дело, что нет. Отработали все его связи – пусто. Появилась версия, что его сообщники – люди из другого города. А потом узнали, что найден пистолет, из которого был убит Шишкевич. След привел к вам… Хотелось бы поговорить с этим Казимировым.
– Если б не хотелось, вы бы в такую даль не перлись, – задумчиво изрек Андрей.
– И ваше мнение хотелось бы выслушать. Что вы можете сказать о Казимирове?
– Что я могу сказать?.. Человек он физически крепкий. Вспыльчивый…
– И, как я понимаю, способен убить человека, так?
– Насчет этого не знаю, – пожал плечами Андрей.
– Как это вы не знаете?! – удивился Горшков. – А разве он не за убийство у вас сидит?
– Нет. Он взял на себя чужую вину. На самом деле убийство совершил его сын-инвалид. Казимиров решил уберечь его от тюрьмы и сел вместо него… Сын уже признался в убийстве, так что в самое ближайшее время Казимиров должен получить свободу…
– Но его нельзя выпускать! – всполошился Горшков. – Он подозревается в совершении особо тяжкого уголовного преступления.
– Это не ко мне. Это в прокуратуру.
Андрей крепко задумался. Нехорошая ситуация складывалась вокруг Казимирова. С одной стороны – новое обвинение, с другой – месть уголовников за убийство Косого. Нельзя Казимирову оставаться в тюрьме, для него это верная смерть…
– А вы чем-то обеспокоены? – заметил Горшков.
И как-то нехорошо усмехнулся, глядя на Андрея.
– Да, обеспокоен. Но я поделюсь своими соображениями, как только будет постановление суда или прокурора на повторный арест гражданина Казимирова. А вам я советую поспешить, пока его еще не выпустили…
– Да, мы едем в прокуратуру, – поднимаясь со своего места, кивнул Горшков. – Но к вам огромная просьба. Если, конечно, вы хотите нам помочь… Не могли бы вы попридержать Казимирова, пока мы не получим постановление…
– Это к начальнику изолятора.
– Его сейчас нет на месте.
– И моего начальника тоже, – вспомнил Андрей.
По идее в отсутствие Бугримова его обязанности должен был исполнять Каракулев или кто-то другой из заместителей начальника СИЗО, но случалось, что эту ношу сбрасывали на Андрея, поскольку он, в свою очередь, напрямую замещал начальника оперчасти.
– Хорошо, я отдам распоряжение на этот счет, – кивнул он. – Никуда ваш Казимиров не денется.
– Хотелось бы на это надеяться… Мы не прощаемся…
Горшков и его спутник ушли, Андрей снова обхватил руками еще более потяжелевшую голову. Он понял, что кое-что упустил из виду, когда говорил о Казимирове и его возможном участии в ограблении. Были у него свои соображения по этому поводу. Но в голове с утра такая каша, что память как неживая. Но ничего, он вспомнит, он обязательно вспомнит…
Он уже чувствовал, что близок к решению казусной головоломки, когда на столе зазвонил телефон.
– Андрей, ты? – услышал он взволнованный голос капитана Сахарова из РОВД.
– Да вроде я.
– Тут у нас Казимиров, кажись, загибается. Тебя зовет. Что-то важное сказать хочет!
– Казимиров, у вас?! Он же у нас сидит…
– Герберт Казимиров, – уточнил Володя.
– Тьфу ты! Что с ним?
– Не знаю. Плохо ему. Совсем плохо. Думаем «Скорую» вызывать… Что-то важное тебе сказать хочет. Может, подъедешь?
– Да, лечу!..
Андрей решил убить сразу двух зайцев. И с Гербертом поговорить, и голову заодно проветрить.
Машина, как обычно, не заводилась. Андрей вышел из нее, в сердцах хлопнул дверцей. Достал его этот металлолом. Но что делать, если на более сносную машину нет денег?
– Куда-то торопишься? – услышал он знакомый и приятно-певучий голос.
Вика стояла недалеко от него. Он должен был заметить ее сразу, но в голове точно какая-то блокада – ничего вокруг не видит. И ее джип неподалеку, с открытой дверцей, железной мордой к воротам.
– Да ехать надо, – кивнул он.
– Поехали, – пригласительным жестом показала она на свою машину.
Андрей думал недолго. В конце концов, он не барышня кисейная, чтобы ломаться.
– Куда? – настороженно спросила Вика.
Кажется, до нее дошло, что он может ехать к своей любимой девушке.
– В райотдел.
– Дела?
– Служебные, – уточнил он, хотя вряд ли она могла допустить иное толкование.
А ведь в РОВДе его ждало не только служебное дело. Предстоящая встреча с Гербертом имела оттенок личного характера. Он хотел сказать Андрею что-то важное. И он знал, что именно. Он должен сказать ему, спала с ним Римма или нет…
– А я домой… Не хочешь заглянуть ко мне?
Вика натурально навязывала ему свое общество и свою любовь. Но Андрея это не раздражало. Скорее, напротив.
– В рабочее время?
– Обеденный перерыв скоро.
– Я сегодня без перерыва…
Андрей вспомнил, что забыл отдать распоряжение насчет Казимирова-отца, но машина уже шла по улицам города, поздно возвращаться. Ничего, он не станет задерживаться в РОВДе, поговорит с Гербертом и рванет обратно. Хорошо, если Вика подвезет…
– Это отговорка или как?
– Скорее всего, или как… Столько дел сразу навалилось…
– Может, я могу чем-то помочь?
Андрей согласно кивнул, но ничего не сказал. Вика могла бы ему помочь. Если бы она сейчас замолчала, он был бы ей очень благодарен. А она как будто прочла его мысли.
– Я тебе надоела? – спросила она и, не дождавшись ответа, сама же себе и сказала: – Вижу, что надоела… Сама навязываюсь, как какая-то дешевка… Знал бы ты, какие мужчины…
Она запнулась и, поджав губы, замолчала. Похоже, она ждала, когда он сам спросит, что за мужчины были в ее жизни. Но Андрей молчал, тем самым показывая, что эта тема его совершенно не интересует.
– Зря ты так, – сказала она, останавливая машину напротив входа в здание РОВДе. – Я тебе не дешевка…
– Я знаю. Ты сама лучшая. Но не моя, – открывая дверцу, сказал он.
– Твоя, – бросила она ему вслед.
Но он сделал вид, что не услышал. И не посмотрел вслед ее машине, которая с каким-то истеричным визгом сорвалась с места и устремилась к выезду со двора.
Володю Сахарова Андрей нашел в кабинете. Тот сразу вышел из-за стола, на ходу пожал протянутую руку и повел его в подвальное помещение, где размещался изолятор временного содержания.
– Только побыстрей, а то мы уже «Скорую» вызвали, вот-вот подъехать должна…
– Что, совсем плохо?
– Сам увидишь…
Дежурный по изолятору открыл дверь в камеру, где находился Герберт. Для этого ему достаточно было потянуть за ручку, поскольку она была всего лишь прикрыта.
Парень был совсем плох. Он лежал на дощатом стеллаже, скрюченное тело, скорченное от боли лицо. Кожа белая-пребелая, ни единой теплой кровинки в ней…
Герберт лежал с закрытыми глазами, но открыл их, как только Андрей легонько тряхнул его за плечо. Посмотрел на него, узнал.
– Я хотел тебе сказать… – начал было он, но очередной приступ боли заставил его закусить губу так, что из нее выступила кровь.
– И давно его так крутит? – обращаясь к Сахарову, спросил Андрей.
– Да час уже… Думали, что помрет. А он оклемался, тебя позвал… Сейчас «Скорая» будет, может, врачи что скажут…
– Признание он подписал?
– Да, еще вчера. Сегодня из прокуратуры следователь был, допрашивал его, под протокол, все как положено. Сказал, что отца его выпускать надо. В суд поехал, за постановлением… Может, сегодня и выпустят…
– Черт! Нельзя этого делать… – поморщился Андрей.
– Чего?
– Да дело тут одно…
Андрей не договорил. Герберта отпустило, и он обратил к нему свой болезненно-напряженный взгляд.
– Сказать хотел…
Володя вышел из камеры, и Андрей остался один на один с арестантом.
– Хотел сказать… – повторил Герберт, все не решаясь продолжить.
– Что ты хотел мне сказать?
– Римма… Я ее очень люблю… А она…
– Что она?
– Это все она… Она меня не любила… Она все делала, что ей отец говорил…
– Что делала?
– Все делала… Даже со мной спала…
Андрея передернуло изнутри. Ревность схватила за горло.
– Вчера ты был с ней?
– И вчера… Удержать меня хотела… А потом сама позвала… То не надо в тюрьму, то надо… Они боялись… Боялись, что я все расскажу… Отец потому сел… А потом поняли, что лучше меня убрать. Я знаю, у них яд особый есть… Я много чего знаю… Только тебе скажу. Потому что ты с ней. Потому что она сука… Римма – сука! Держись от нее…
Герберт недоговорил. Очередной приступ скрутил его в морской узел. Из носа брызнула кровь, на уголках губ выступила желтоватая пена.
Андрей надеялся, что боль отпустит его, но так и не дождался. К тому моменту, как появились люди в белых халатах, Герберт был уже мертв…
* * *Андрей спешил. Надо было скорее возвращаться в тюрьму, чтобы отдать распоряжения насчет Казимирова.
Он не воспринял всерьез слова Герберта, уж больно они походили на предсмертный бред. Но упоминание о яде заслуживало определенного внимания. Что, если его действительно отравили, прежде чем отправить в милицию?..
