Татьяна Гармаш-Роффе - Мертвые воды Московского моря
Она несколько подозрительно окинула взглядом Алексея: что он способен просечь в таких тонких материях?
Кис что-то вякнул: понимаю, мол. Но ее это, видимо, не удовлетворило, и она добавила:
– Если вы думаете, что я купилась на его деньги, то вы ошибаетесь. Хотя не буду врать: приятно, когда вам делают подарки. Деньги – это не просто сумма в рублях или евро. Деньги – это возможность сделать жест. Тот, у кого их нет, не в состоянии произнести свою любовь в подарке. Вот этот браслет – видите? – это дар любви… У меня высокие требования к мужчинам, но деньги в них отнюдь не делают приоритет. Тем не менее они очень украшают жизнь. Если вам это кажется циничным, то я ничем не могу вам помочь!
– Мне не кажется циничным, – заверил ее Алексей. – Так вы будете оформлять наследство?
– Если вы говорите, что оно мне полагается…
– Полагается.
– …То почему бы и нет?
– Получить его раньше, чем через шесть месяцев, вы не сможете, – это срок, который дается с целью выявить прочих наследников, если таковые имеются. Но подготовить необходимые документы и отдать их нотариусу имеет смысл сейчас. Если через шесть месяцев никто иной не предъявит свои права (завещание, к примеру), то вы наследство получите… К слову, ввиду предстоящих вам разъездов: у вас нет машины, и я мог бы вас повозить по инстанциям.
«И последить, куда ты, Юлечка, поедешь да зачем…» – мысленно добавил Кис.
– Я возьму метро. Не беспокойтесь.
Ну, метро так метро, «возьмешь» так возьмешь. Алексей еще разочек напомнил, что готов ей посодействовать, и больше не стал обременять Жюли своим присутствием.
«Ну и что? – думал он, заводя свою «Ниву». – Что ты почерпнул из этого разговора? Да ни-че-го!!! Любая вдова оформила бы наследство, из чего никоим образом не следует, что она же мужа и убила…»
Жюли убить Карачаева, да еще и Яну, никак не могла. Хотя бы по той причине, что, как с точностью установил Кис, ее не было в Москве в это время. Могла ли она нанять киллера? Причем такого хваткого, который сумел бы сам сориентироваться на местности? Ведь Жюли, не находясь в Москве, никак не могла дать ему необходимую информацию – только самую общую наводку о планах Карачаева и Яны…
Подобное предположение выглядело маловероятным. Но и не совсем невозможным. Киллеры всякие бывают, хотя подавляющее их большинство суть пройдохи, решившие, что подобным промыслом можно легко поживиться. И все же, пусть даже самый профессиональный киллер, как он мог втереться в семью Карачаева, разведать, кто, куда и когда едет, узнать все о диабете, пробраться в квартиру, подменить инсулин, с точностью до минуты подстеречь Яну на Московском море?! Киллер – это не более чем наемный убийца, а отнюдь не волшебник. Найти место для выстрела, чтобы подстеречь жертву, выходящую из своего подъезда, – это да. Тем более что заказчик дает сразу и имя, и адресок жертвы… Но провести самостоятельно подобное следствие, не вызвав подозрений?
Существовали, конечно, и специалисты по «несчастным случаям». Но и в таких делах, насколько знал Алексей, подобные профессионалы получали достаточно полную информацию на блюдечке, из рук заказчика, – это раз. А два: подобные специалисты очень редки, и выйти на них обычному человеку, далекому от криминальной среды, крайне трудно…
Так что в слове «маловероятно» куда больший удельный вес имела часть «мало», чем часть «вероятно».
Глава 18
Крутилась у него еще одна мыслишка, куда более невероятная, чем найм из Парижа киллера в Москве. Мыслишка заключалась в том…
По правде говоря, Алексею было даже стыдно ее произнести вслух, до того она казалась нелепой. А все ж она крутилась. И он отважился сформулировать ее для себя: А НЕ МОГЛА ЛИ ЯНА ИНСЦЕНИРОВАТЬ СВОЮ СМЕРТЬ? Не могла ли она добраться вплавь до берега? И теперь где-то прятаться?
В таком случае концепция преступления существенно меняется: тогда мы уже имеем дело не с двумя убийствами, а с одним. И тогда Яна снова входит в число подозреваемых: она могла подменить инсулин как раз перед своим отъездом, правильно рассчитав, что очередь до этого картриджа дойдет в те дни, когда ее не будет дома. Что его подаст Карачаеву Кеша собственными руками, предвидеть было невозможно. Скорее в таком раскладе она предполагала, что любимый папа сам возьмет и сам себе укол сделает, как это было всегда…
Но Яна не могла наследовать после Карачаева, вот в чем загвоздка! Она не удочерена. Зато наследует Жюли – внезапно возникшая жена Карачаева…
Оставалось только допустить еще одну и еще более бредовую мысль: что Яна – это и есть Жюли. Вернее, что Жюли – это Яна.
И, между прочим, если вдуматься… то некоторое сходство, хоть и отдаленное, между двумя женщинами имеется… Кис судил по фотографии Яны, так как «живьем» ее никогда не видел, – тем не менее он что-то смутно уловил. Помнится, он тогда еще подумал: Карачаев даже жену выбрал примерно того же физического типа, что и дочь…
Волосы она могла перекрасить. На глаза можно надеть линзы. Правда, Жюли старше Яны на несколько лет, дата рождения указана в ее паспорте… В таком случае надо подозревать поддельный паспорт… Но Реми проверил, что Жюли Лафарж существует… Может, попросить его съездить в Дижон? Может, там живет другая Жюли Лафарж?
«Стоп, – сказал он, открывая свою квартиру. – Ты переутомился, Кис, и потому окончательно сбрендил. Ведь Реми не просто Жюли Лафарж нашел – он нашел «Жюли Лафарж, в замужестве Каратчаев»! Никакой другой такой быть не может. Точка».
Все снова вернулось на круги своя, и снова перед ним встали два убийства, и снова глаза колол беспощадный факт, что у него не имеется не только кандидата в убийцы, но даже и скудного намека на него…
И все же мысль, несмотря на всю ее бредовость, продолжала крутиться в его голове. Он плохо спал, ворочался, вставал курить, – хорошо, сегодня один, не то бы разбудил Сашку…
– Волосы она могла, конечно, перекрасить, но не на лобке же! – сказал он себе на первой бессонной сигарете.
– А, собственно, почему бы и нет? Если красить, так уж повсюду, для страховки! – возразил он себе на второй бессонной сигарете. – Господи, ну и чушь! Не мог же Карачаев жениться на СОБСТВЕННОЙ ДОЧЕРИ!!! – загасил Кис третью сигарету.
Хотя…
Сам Алексей представлял, что если бы у него была дочь, то он бы с радостью пустился в постижение неизвестных ему ощущений совершенного бескорыстия любви мужчины к женщине: любви отца к дочери.
Но он многое повидал и знал, что отношения складываются по-разному. Он видел отцов похотливых, желавших своих дочерей. Он видел отцов тщеславных, выставлявших напоказ своих дочерей. Он видел отцов нежных, отцов безразличных, отцов-«наседок», вполне способных заменить не просто мать, но и пяток нянек в придачу. Он многое повидал и потому был способен допустить даже такой, совсем уже патологический вариант…
Кис выпил воды и пошел спать. На этот раз окончательно – то есть до зловредного звонка будильника.
«Позвать Лялю, – подумал он, едва открылись его глаза. – Пусть посмотрит на Жюли. Вдруг она что-то заподозрит?»
Ему было почти стыдно это делать, но он все же решился. Для начала позвонил Жюли и принялся настырно напрашиваться к ней для очередного разговора. Жюли никакого энтузиазма не проявила, принялась ссылаться на занятость: ей и туда надо поехать, и сюда, дел много… Кис настырничал и таким образом исхитрился разузнать о планах Жюли на сегодняшний день, что, собственно, и являлось его целью.
После чего он вызвонил Лялю и попросил ее о встрече в час дня: он точно узнал, что Жюли должна уходить из дома в половине второго.
Ляля не спросила зачем. Просто пообещала подъехать.
Они встретились в районе метро «Парк культуры» – Ляля приехала с Красной Пресни, Алексей со Смоленской. Он посадил ее в свою «Ниву» и направился на проспект Вернадского, где находилась квартира Карачаева.
– Я хочу, чтобы вы посмотрели на Жюли, жену Афанасия.
– ?!
– Вдруг вы ее уже когда-нибудь видели?
– Вы ее в чем-то подозреваете, Алексей?
– Нет, я брежу… – ответил он невесело.
Ему казалось, что Ляля с трудом скрывает разочарование от нулевых результатов его почти двухмесячных трудов. В последние годы Алексей стал достаточно известен, особенно после знаменитой истории на телевидении, [2] и его частенько рекомендовали знакомым. Ляля услышала его имя от кого-то у себя на кафедре, и ей, без сомнения, его подали как звезду частного сыска… И вот тебе «звезда»!
Одно утешало: что настоял на фиксированном гонораре за работу, не зависящем от времени, которое детектив потратит на поиски убийцы. Иначе бы сейчас горел от стыда…
Жюли вышла из подъезда. Ляля подалась вперед, вглядываясь сквозь стекло машины в силуэт. Жюли направилась в сторону проспекта, и Кис тихо тронул машину за ней. Вот она встала на обочине, и Алексей развернул машину таким образом, чтобы Ляля могла увидеть ее лицо.
