Элмор Леонард - Смерть со спецэффектами
Странно, но теперь, когда она думала о Вуде Риксе как о «мистере Вуди», она стала иначе воспринимать его насилие над собой. Когда сержант Морин Дауни приходила к ней в больницу, она спросила, имело ли место проникновение его пениса в ее влагалище, и она ответила Морин, мол, что-то вроде этого было. Но Морин возразила, заявив, что «это или было, или нет». И она честно призналась Морин, что сама была в таком состоянии, что на самом деле не уверена в этом. Морин сказала, что это не имеет принципиального значения, все равно это было сексуальное насилие в той или иной степени, «если мы сможем это доказать».
Вчера вечером она сказала Крису:
— Он же знает, что сделал это!
— Ну, если он и не запомнил, то ему объяснили, — заметил Крис.
— Возможно, Вуди потому предлагает деньги, что его мучит совесть, — добавила она.
И когда Крис усомнился в том, что совесть у него есть, «мистер Вуди» перестал быть «трогательным идиотом», а превратился в «злобного насильника», и Грета рассердилась.
— В таком случае он добавил к насилию оскорбление личности, считая историю со мной пустяком, который он может уладить без суда.
Лежа в кровати отца Криса и размышляя сквозь тупую головную боль над предложением Вуди, она пришла к выводу, что даже сама сумма оскорбительна. Пачка денег толщиной в каких-то три дюйма…
Крис разговаривал по телефону, когда в кухню вошла Грета и, не глядя на него, направилась к плите. Она услышала, как он произнес:
— Минутку, Морин, — а потом добавил: — Бог ты мой! — затем сказал Грете: — Кофе вот здесь.
— Вижу, — отозвалась Грета, стоя к нему спиной в синей футболке, которая едва прикрывала ей попку.
— В духовке кофейный пирог, а в стакане сок. Я сварю тебе яйцо, если хочешь.
— Я в порядке, — сказала Грета, наливая себе кофе.
— Это уж точно! — улыбнулся он. Потом сказал в трубку: — Да, Морин, повтори адрес.
Грета нагнулась, заглядывая в духовку, и Крис увидел ее белые трусики.
— Пять-пятьдесят?.. Извини. Да, теперь понял. Пять-пятнадцать, Кэнфилд.
Грета подошла к столу с чашкой кофе и куском пирога.
— Морин, извини, не клади трубку, хорошо?
— Может, присядешь? — спросил он с улыбкой.
— Не хочу тебе мешать.
— Ты уже помешала.
Она кивнула и села напротив него, прислушиваясь к разговору, поглядывая на первую страницу утренней «Фри-пресс». Они говорили о Робин Эбботт.
— Может, она на работе, — сказал Крис. — Придется тебе это выяснить. Поезжай по адресу и поговори с кем-либо… Я буду рад. Ты шутишь, а я — нет. Я скоро приеду… Позвони в Гурон-Вэлли, узнай, зарегистрировалась ли она на бирже труда… Вон что! А я думал, она только что вышла… Марка я помню, но никакой Робин Эбботт не припоминаю. Как зовут парня? Эмерсон? Фамилия? Стало быть, Эмерсон Джибс. А ее мать живет недалеко от города, да? Конечно, я с удовольствием поеду с тобой… Я знаю, но лучше ты это выясни. Ты уже говорила с Уэнделлом? Если хочешь поговорить с Робин, придется тебе поторопиться. Когда до нее доберется Уэнделл… Она не очень-то захочет помочь следствию, если окажется подозреваемой. Послушай, знаешь, что ты можешь сделать? Пусть Уэнделл поедет с тобой, как будто он из отдела преступлений на сексуальной почве, а потом неожиданно спросит ее про Марка… Какая трагедия, боже мой! Парень вышел за банкой с арахисом и… Понимаешь? Раз уж Уэнделл все равно намерен ее допросить… Морин, возьми с собой меня… Я серьезно… Само собой разумеется. Скажи им, что если они не собираются посылать туда кого-либо из взрывотехников, то тебе как раз нужен такой человек… Короче, я пошныряю у нее по квартире, пока ты будешь беседовать с ней. Да, буду ждать.
Грета улыбалась, наблюдая за ним. Он немного играл, зная, что она на него смотрит, и, может быть, немного смущался. Все это напомнило ей о вчерашнем вечере. Они оживленно разговаривали, возвращаясь из бара «У Брауни», но молча поднялись в лифте, молча вошли в квартиру. Ни один из них не произнес ни слова, когда включили свет в гостиной. Потом в коридоре Крис сказал ей, что в ванной для нее приготовлены полотенца. Грета спросила: он действительно не хочет спать в комнате своего отца? Нет, все его вещи в другой спальне, где она раньше рассматривала семейные фотографии. Вот Крис — мальчуган со светлыми волосами ежиком. Щурится от солнца и пытается улыбаться. Вот он — подросток с уже потемневшими волосами до плеч, очень серьезный.
Они вели себя крайне церемонно в коридоре, пожелали друг другу спокойной ночи, закрыли двери в свои спальни, хотя оба знали: что должно было произойти, произойдет!
Грета разделась, прислушиваясь. В ванной она вымыла лицо и руки; глядя в зеркало, почистила зубы; выключила воду и немного постояла, прислушиваясь.
Она забралась в огромную кровать, лежала при свете лампы и все прислушивалась. Наконец ей это надоело, и она крикнула:
— Манковски! — подождала и снова крикнула: — Ты идешь или нет?
Он пришел.
И сейчас он говорил Морин:
— Ладно, дашь мне знать, хорошо?.. Потому что я знаю больше вас, и если могу помочь, то почему нет?.. Хорошо. Увидимся. Позвони мне… Правильно. — Он повесил трубку на аппарат на стене и повернулся к Грете, улыбаясь.
— На чем мы остановились?
— Напали на след Робин, да? — спросила Грета.
— Мы знаем, где она живет. Это первое. И знаешь, что еще мы установили? Она отсидела тридцать три месяца за взрыв в здании федерального значения. С помощью самодельного взрывного устройства…
— Ничего себе! — воскликнула Грета. — Как вам удалось так быстро найти ее, если вы только вчера узнали ее фамилию.
— На то мы и полиция! Теперь нам все известно про образ жизни, который она вела в семидесятых годах. Уж если она была связана с такими парнями, как Доннелл из «Черных пантер», — это кое-что значит. Морин не нашла Робин в компьютере, поэтому связалась с местным отделением ФБР и наткнулась на агента, которому все про нее известно. И про этого парня… — Крис покосился на газету, где он записал имена и фамилии, — про Эмерсона Джибса.
— А кто такая Мэрилин Эбботт? — спросила Грета, прочитав запись.
— Это ее мать. Морин намерена навестить ее, узнать, известно ли ей, где находится ее дочь. Этот парень, Эмерсон Джибс, был осужден вместе с Робин по одному делу и отсидел три с половиной года. Оба, как выяснилось, в то время были политическими активистами, которым поручались самые ответственные дела. — Крис помолчал. — Говоря «в то время», я имею в виду активизацию движения хиппи.
— Я в то время еще училась в школе, — сказала Грета. — Но я видела мюзикл «Волосы», когда училась в университете в Окленде. Я была потрясена. Представляешь, актеры выступали в обнаженном виде и использовали крепкие выражения. Однако главным достижением была прекрасная музыка, и один из номеров — «Эра Водолея» — мгновенно стал международным хитом. — Она напела мелодию. — Но основное, конечно, то, что спектакль не связан общим сюжетом и представляет собой набор эпизодов, выражающих тревогу и антивоенные настроения молодежи шестидесятых, — протест против войны во Вьетнаме и воинского призыва. — Она помолчала. — А ты был хиппи?
— В каком смысле?
— Тоже отвергал мораль и нравственные устои истеблишмента?
— Было дело! Я принимал участие в паре маршей борцов за мир. Один, весьма многочисленный, проходил в Вашингтоне. И я ездил в Вудсток…
— Правда?
— А потом отправился во Вьетнам.
— Ты там был?!
— Недолго. Когда я вернулся, иппи все еще протестовали против войны и устраивали эти марши, но я уже в них не участвовал.
— Иппи? Разве не хиппи?
— Хиппи — это представители контркультуры, социального протеста молодежи из среднего класса против существующего образа жизни и политических ценностей общества, а иппи — представители радикально настроенной молодежи, члены так называемой Международной партии молодежи, призывавшей к гражданскому неповиновению.
Грета накрыла своей рукой его руку, глядя на его лицо, ставшее вдруг серьезным.
— Мы с тобой уже под одной крышей, а я едва тебя знаю. — Она улыбнулась. — Ты должен мне рассказать о своем прошлом.
— Ну а пока что я расскажу тебе о настоящем, — сказал Крис. — Морин намеревалась допросить Робин как возможную свидетельницу случая сексуального насилия. Но неожиданно Робин оказалась подозреваемой в убийстве. Короче, теперь убойный отдел докопается и до отступных, предложенных тебе этим Вуди.
— Пусть, я не возражаю.
— Если Морин удастся ее допросить, это может произойти в тюрьме округа Уэйн штата Мичиган.
— Честное слово, это не важно, — улыбнулась Грета. — Зачем мне вообще обращаться в суд, если адвокат Вуди, возможно, использует на всю катушку тактику проволочек и я заведомо проиграю?
— Да, но тебе придется по меньшей мере обвинить его в этом публично.
