Александр Андрюхин - Семя титана
Через две недели после его отъезда не пришли месячные, а через месяц уже было ясно, что она залетела. Ее реакция на столь нетипичное состояние была по меньшей мере странной. Беременность не пугала девушку, но и особо не радовала. Не радовала потому, что рожать она пока не планировала, а не пугала, потому что она теперь точно знала, что не бездетная. Также девушка холодно рассудила, что если ей и предстоит произвести на свет дитя, то лучше это сделать от чувака из Самары, чем от кого бы то ни было.
В последние дни Инга почувствовала в себе перемену. Она стала спокойной, рассудительной, немногословной. На все звонки Вороновича строго отвечала, что все кончено и чтобы больше не звонил. И если тот намеревался приехать, то спокойно отправлялась в парк, перепоручив с «товарищем» объясняться маме. Инга стала равнодушна и к тому, что Вороновичу осталось жить считанные дни и что она напоследок заставляет его так изуверски мучиться.
«Пусть мучается, — зло шептала девушка, когда накатывали слезы, — а я хочу жить!» Ведь ей ещё в принципе так немного, а морально она уже старуха. Она даже смеяться по-человечески разучилась. Теперь зарождающаяся внутри жизнь наполняла её пустые дни каким-то неведомым раньше смыслом. Нет-нет, никаких абортов. Лучше быть матерью-одиночкой, чем вечной шлюхой Вороновича. Словом, жизнь стала не такой тошной, какой была до этого. Словом, все было чики-пики, как говорил Сигизмундович.
И только по ночам Инге продолжала сниться Ирландия: обветренные голые скалы, деревянная таверна, пьяная веселая матросня и, конечно, брат этакое угрюмое, неразговорчивое чудовище, глядящее на всех исподлобья и никогда не расстающееся со своим ножом. Снилось и ирландское небо, то бесконечно хмурое, то необыкновенно ясное.
Но последний сон произвел на девушку потрясающее впечатление. Она стояла на скале и смотрела вслед кораблю, на котором уплывал англичанин. И хотя он махал шляпой и весело смеялся, широко расставив ноги, девушка знала, что больше никогда не увидится с ним на этом свете. «Но почему же никогда? — удивлялась красотка. — Ведь он поклялся на обратном пути забрать меня в Ливерпуль. Разве он похож на болтуна или безмозглого пьяницу, до нитки проигравшегося в кости? Да нет, тут дело в другом: просто на обратном пути ненасытные волны Атлантики проглотят его корабль». И её сердце сжималось от этой пророческой тоски, над которой некому было посмеяться. Знала она и то, что брат будет злорадствовать и доказывать рыбакам, что это Бог избавил его от необходимости марать руки об англичанина.
Под впечатлением этого сна девушка пробыла три дня, а на четвертый не выдержала и явилась к Юльке на работу.
— Ты знаешь, — сладко мурлыкала она за столиком в пустом буфете их института, — я, кажется, влюбилась, как ты хотела.
У Юльки было мрачное настроение. Она вздыхала, потягивала кофе и на интимные излияния подруги почти не реагировала.
— Ты знаешь, Инга, я опять видела его, — прошептала она с туманным взором.
— Кого? — удивилась Инга.
— Это долгая история. Ты даже не поверишь. — Юлька с такой тоской взглянула на подругу, что та отшатнулась.
— Это очень невероятная история, Инга. Понимаешь, я с детства вижу одного и того же человека. Какого-то бродяжку. Он всегда попадался мне навстречу в какой-то потасканной одежонке и в одних и тех же растоптанных ботинках. И, главное, не менялся. Годы шли, я росла, а он не менялся. Он просто проходил мимо и никогда не обращал на меня внимания. Где бы мы ни жили, а сначала мы жили на Сретенке, затем на Чистопрудном бульваре, затем на Шота Руставели, потом на Новой Басманной, сейчас я снова живу в родительской квартире на Чистопрудном, и он опять мне сегодня утром попался навстречу.
— И что? — удивилась Инга. — Мало ли в Москве бомжей. Они все на одну рожу.
— Ты права. Они все на одну рожу, — кивнула Юлька. — Поэтому я на него долго не обращала внимания, хотя и видела регулярно. Но это был точно тот бомж, который в детстве посмотрел на меня и как-то ужасно улыбнулся. Меня ещё в пять лет поразило, что такой убогий человек имеет такие красивые глаза голубого цвета. После того как он взглянул, меня украли сатанисты. Они хотели принести меня в жертву. Не веришь? И точно бы принесли, если бы не милиция. Так вот. Сегодня он снова взглянул на меня своими голубыми глазами и снова так же ужасно улыбнулся.
Инга долго вглядывалась в испуганные глаза подруги, после чего мягко поднесла ладонь к её лбу.
— Ты случайно не заболела? Я никогда тебя не видела такой. А может, ты поругалась с мужем?
Юлька отрицательно покачала головой и меланхолично помешала кофе пластмассовой ложечкой. После этого некоторое время подруги сидели молча.
— Только не падай сразу: я жду ребенка, — неожидан но выпалила Инга.
Глаза Юльки медленно перекочевали на лицо подруги и сделались шальными.
— Что? — произнесла она с ужасом. — Ты ждешь ребенка? От кого?
— Ты разве не знаешь от кого? — удивилась Инга. — От него. От Володи. Не от Вороновича же, в самом деле…
Юлька побледнела и еле слышно прошептала:
— Боже мой! Так это он? Не может быть!
Она закрыла лицо ладонями и словно умерла. Понадобилась уйма времени и нервов, чтобы вернуть её к жизни и потребовать, чтобы она объяснила: кто это — он?
— Это ещё более невероятная история, — произнесла Юля, клацая зубами. И вдруг воскликнула: — А может, он твое спасение? Обычно, если черные силы посылают гибель, следом светлые — посылают спасение. Здесь различить может только сердце.
— Кончай говорить загадками, Юлька! Ты меня пугаешь! — Инга почувствовала, как её спина покрывается мурашками. — Объясни толком!
— Хорошо. Я тебе все объясню. Только не перебивай и не пугайся. Юлька тяжело вздохнула и строго посмотрела в глаза. — Ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
— На кремлевской елке. Ты подошла ко мне и спросила: «Как тебя зовут, девочка?» Ты училась в десятом, а я в пятом…
— Я не случайно подошла к тебе, — строго перебила Юлька. — Перед этим выкрикнули твою фамилию, а твою фамилию я знала с пяти лет. В пять лет меня похитили сатанисты для принесения в жертву. Я помню все до слова, о чем они говорили, перед тем как занесли надо мной нож. Они говорили, что с минуты на минуту в Преображенском роддоме родится девочка, которая через двадцать лет родит их человека. И это будет не простой человек. Это будет демон, который станет властелином мира. В две тысячи первом году из сатанинского мира явится монстр в образе человека для того, чтобы оплодотворить эту девушку. Они даже называли день, когда он явится, но я его не запомнила. Так вот, та девочка, которая родилась той ночью в полночь в Преображенском роддоме, — это ты.
С минуту Инга ошарашенно смотрела на Юльку, затем неожиданно рассмеялась.
— И монстр, как я поняла, Володя? Юлька, я тебе серьезно говорю, завязывай перед сном смотреть ужастики.
Честно говоря, египетская жрица всего ожидала от подруги, но только не такого скептицизма.
— Ты мне не веришь? — удивилась она.
— Я тебе, конечно, верю, — подмигнула Инга, пряча в рукав улыбку. — Но сама подумай, какой из Володи монстр. Так, простой самарский чувачок, только не в меру начитанный.
— А ты думаешь, монстры обязательно с рогами и копытами? — произнесла неуверенно Юлька и вздохнула. — Хотя я тоже подумала, что он не похож на гостя из преисподней. Да, чуть не забыла! Для того чтобы семя укоренилось в человеческой плоти, должны быть загублены три души, а для того, чтобы нормально разродиться, — девять. Я это точно знаю. У нас по соседству жила колдунья баба Клава. Она меня учила отличать людей от монстров. Но я забыла. А может, все это ерунда, Инга?
Юлька распахнула умоляющие глаза на подругу, и та с улыбкой покачала головой.
— Конечно, ерунда! Что касается Володи, то я у него завтра спрошу, монстр он или не монстр.
— А разве он не уехал? — удивилась Юлька.
— В том-то и дело, что уехал. А я к нему завтра лечу в Самару.
— Ты с ума сошла! А вдруг он женат?
— Тем хуже для его жены.
— Не надо! Не вздумай! — опять встревожилась Юлька. — У меня дурные предчувствия. Лучше забудь про него, и поехали завтра с нами за грибами.
— А про ребенка тоже забыть? Или ты советуешь мне сделать аборт?
Юлька ничего не ответила на это. Она тихо вздохнула и потупила взор.
— Сумасшедшая! Хоть адрес знаешь?
— Нет! — засмеялась Инга. — Адрес придется высчитывать по таблице Пифагора.
После того как Инга, чмокнув подружку, поднялась и ушла, жрица некоторое время сидела тихо, задумчиво глядя в пространство, затем встрепенулась и помчалась к лифту. Она спустилась на первый этаж, выбежала на крыльцо, но Инга словно в воду канула. А Юлька хотела сказать подруге очень важную вещь: что у мужчин из сатанинских миров сперма настолько горячая, что женщины чувствуют внутри жжение. А некоторые даже умирают.
