Сергей Самаров - Месть в тротиловом эквиваленте

Старший лейтенант выглядел мрачным и сосредоточенным, но, слава богу, не заспанным. Он не зевал во весь рот, то есть был вполне работоспособным и мог адекватно оценивать ситуацию. Его рыжие усы топорщились и задирались кверху, как у Петра Первого, который, по моему непросвещенному мнению, на всех портретах весьма напоминает блудливого кота.

— Рассказывай! — вместо мяуканья сказал старший лейтенант, не успев опуститься на пассажирское сиденье. — Ты сам-то как узнал?

Мне пришлось объяснять, какие именно причины стукнули меня сзади по голове и заставили заглянуть ночью в сарай. Я сказал про «Порше 911» без номерного знака и про шум двигателя, который услышал из этого сарая. В финале рассказа я взял с заднего сиденья пластиковый пакет с фонариком и передал его старшему лейтенанту.

Тот раскрыл свою кожаную папку, вытащил, как я увидел при слабом свете лампочки, бланки протоколов допроса и ручку.

— Сам будешь писать или я с твоих слов?

— Сначала сообщи про «Порше». Может, перехватят на дороге.

— Когда он уехал?

Я, не глядя на часы, сказал:

— Минут двенадцать, от силы пятнадцать назад.

— Без номера, значит. Черного цвета.

— Темного, по крайней мере. Я мог и не разобрать цвет. У вас ведь улицы не освещаются. Кроме того, там как раз яма на дороге. Я на «Порше» только коротко глянул и на нее отвлекся. Потом, правда, в зеркало еще посмотрел. Мне показалось, что черного цвета. Да, без номеров. Их ни спереди, ни сзади нет.

— «Порше» может за двадцать минут при чистой дороге и до Москвы долететь. А трасса в это время всегда свободная.

— Это едва ли, — не согласился я. — Двадцать минут — это только для самолета, который больше времени потратит на взлет и посадку, чем на весь путь. Кроме того, где гарантия, что он в Москву направился? Может, в обратную сторону?

— Обычно блокируются все дороги.

— Сообщай!

Он набрал номер и передал сообщение об убийстве и о машине. Дежурный по райотделу пообещал немедленно выслать оперативную бригаду уголовного розыска.

— Так что с протоколом? — убирая аппарат, спросил Василий. — Ты, я думаю, ждать уголовку не собираешься, если не планируешь у нас на несколько дней застрять. Пока с тобой разберутся, если вообще захотят это делать!..

Мы с ним как-то нечаянно перешли на «ты». Но между людьми одного поколения это нормальное явление, и такое обращение не покоробило ни его, ни меня.

— Я понимаю, что ты лишнего не напишешь. Я бы лучше сразу закорючку поставил, а ты сам потом текст набросал бы. Я тебе доверяю. А мне нужно еще до Юрия Максимовича добраться.

— Думаешь, это он был?

— У него нет своей машины. Племянник посещал престарелую тетушку на разных автомобилях с водителями. Информация от твоего брата. Правда, все приезды племянника он проконтролировать не мог. Этак и за пивом не сходишь. Но Юрий Максимович в любом случае первый подозреваемый. Он — наследник, на имя которого только недавно написано завещание. Хотелось бы, чтобы мне никто не помешал собрать улики, если они есть, конечно.

— Я напишу коротко. Ничего лишнего. Лишь то, что ты сказал. Только вот… — Василий замялся.

Я это почувствовал, когда корябал на пустом бланке протокола допроса «С моих слов записано верно и мною прочитано» и ставил подпись.

— Говори.

— По идее, я обязан тебя задержать до прибытия оперативной бригады.

— А если я очень спешу?

— В любом случае обязан. Ты сможешь взять на себя применение силы против сотрудника полиции? Нет. Тут я погорячился, не годится. За это обязательно срок.

— Я просто сбежал без применения. Ты меня задержать не смог.

— Обязан был.

— Кого? Отставного офицера спецназа ГРУ?! Да вся, вместе взятая, оперативная группа этого сделать не сумеет.

— Так ты тоже из ГРУ? Тогда понятно, почему ты так печешься о главном подозреваемом. Ладно. Поезжай. Если что, ты отправился в погоню за «Порше». Есть у тебя какие-то подозрения, которыми ты со мной не поделился? Племянника я пока упоминать не буду, чтобы тебе не помешать. Но его кто-нибудь обязательно вспомнит утром, когда опера начнут соседей опрашивать. Мой брат первым и ляпнет. Он этого Юрка недолюбливает. Как и всех, с кем не пьет. Вернее, тех людей, которые с ним этого не делают. Постарайся побыстрее уложиться. Координаты свои оставь.

— Ага. А ты свои.

Я его номер запомнил. Он мой внес в свой телефон.

Старший лейтенант пересел в свою «Ниву». Мой «Сузуки Джимни» загораживал ему выезд, и поэтому я поехал сразу.

Честно говоря, у меня была надежда на то, что «Порше 911» на такой скорости далеко не уедет. При его способности летать над дорогой жутко разбитая колея рядом с деревней представляла естественную опасность. Почти такую же, как железобетонный придорожный столб.

Да еще и водитель, как мне казалось, впал в истерику. Иначе он не понесся бы так от самого дома бывшей учительницы, ныне, увы, уже покойной. Но для этого должна быть причина даже у самого психически неуравновешенного человека, не говоря уже о нормальных, здоровых людях. Испуг или еще что-то. Например, только что совершенное преступление.

Истерика — это способ самосохранения, попытка избежать наказания, диктуемая подсознанием. В здравом уме никто на местной дороге газовать не будет, пощадит машину, которая стоит миллионы рублей.

Я вообще, помнится, сильно удивился тому факту, что этот тип сюда проехал. Но он, разумеется, двигался предельно аккуратно. Может быть, даже не по дороге, а рядом, по траве, где местность это позволяла. Там гораздо ровнее, чем на грунтовке.

Этот богач, скорее всего, проскочил в деревню в то самое время, когда я в лесочке избивал боксерский мешок. Конечно, он проехал рядом с дорогой. Там, по крайней мере, нет ям, выкопанных тракторными колесами, миновать которые не позволяет угловая проходимость «Порше», как передняя, так и задняя.

Клиренс, про который проще было бы сказать, что его вообще не существует, создавал проблемы того же порядка. На первой же яме машина должна была разбить передний бампер, а задний — на второй, вместе с выхлопными трубами.

Да, «Порше» довольно часто признается самым надежным автомобилем в мире. Но я был уверен в том, что в опросах такого рода участвуют лишь те автомобилисты, которые не испытывали наших дорог.

Мне казалось, что к моменту выезда на асфальт от шедевра мирового автомобилестроения должны остаться только разбитая подвеска, сиденье и рулевое колесо, уцелевшее каким-то непостижимым образом. Двигатель со всеми своими лошадиными силами просто обязан остаться загорать где-то на дороге. Причем на разных ее участках.

Поэтому я стремился побыстрее преодолеть эту дорогу, чтобы не пропустить момент окончательной кончины спортивного автомобиля и застать на месте «прокладку между рулем и сиденьем». Однако то ли водитель «Порше» оказался не настолько истеричным, как мне показалось сразу, то ли сам автомобиль действительно отличается небывалой выносливостью. На разбитой дороге я так и не нашел не только эту машину в более-менее целом виде, но и обломков бампера.

Абсолютно пустая трасса унесла спортивный автомобиль в одну из двух сторон. Больше из деревни выехать было некуда. Разве что в райцентр, за которым дороги были труднопроходимыми даже для моего «Сузуки Джимни», не говоря уже о «Порше». Но я не видел смысла в такой поездке.

Кроме того, надо учитывать, что если «девятьсот одиннадцатый» двинулся туда, то его обязательно перехватит оперативная бригада уголовного розыска, уже получившая от участкового ориентировку. Водитель «Порше» этого знать и даже предполагать не мог, но у меня все равно не было повода подозревать его в желании изуродовать такую машину.

Следовательно, я обязан был предположить, что он движется по асфальту в одну или в другую сторону. Честно говоря, мне было безразлично, куда именно поехал этот тип, поскольку на маленьком и относительно слабосильном автомобильчике я не имел никаких шансов догнать «Порше» на асфальте.

Тем не менее я сразу поехал предельно быстро, хотя не превышал скорость даже там, где она не была ограничена знаками. А таких участков было не много.

Я двинулся, естественно, в сторону Москвы. Дорога была практически пуста. За первый час пути мне встретился только один колесный трактор, спешащий навстречу. Еще я умудрился обогнать старенькую «копейку», хотя она сильно дребезжала всеми своими железками, упиралась и стремилась этого не допустить.

Вот так свободно и ехать бы все время. Может, стоит отдыхать днем, чтобы ночью перемещаться без особых проблем?

Прямо на выезде из района, под стелой с указателем, меня остановил движением жезла инспектор ГИБДД. Я уже собирался снова вспомнить приказ сто восемьдесят пять, запрещающий им делать это без причины вне стационарных постов.