Татьяна Полякова - Испанская легенда

— Говоришь, пацан исчез? И он слышал весь тот бред, что несла твоя мамаша?

— Можно о маме поуважительней?

— Мама — это святое, — кивнул он. — Даже если она с придурью. Вопрос: почему ты вдруг вспомнила об Алексе сегодня, а не вчера, к примеру?

— Потому что как раз вчера неизвестный позвонил мне и сказал: «Алекс вернулся».

— А ты мне, часом, не вкручиваешь? — усмехнулся он.

— Зачем мне это?

— Причин может быть сколько угодно. От «запудрить мозги» до желания пошутить. И то и другое не приветствуется.

— Я помню: ты, не дрогнув, превратишь мою физиономию в кровавое месиво.

— Правильно запомнила. Хорошо, пацанчиком я поинтересуюсь. Где ты, говоришь, он жил до того, как умерла его мать? — Я назвала город. Алексей кивнул, о чем-то размышляя. Стало ясно, что, несмотря на весь показной скептицизм, история его заинтересовала. — Ну что, красавица, топай домой, — буркнул он минут через пять. Я попыталась презрительным взглядом дать понять, что о нем думаю, но, должно быть, в этом не преуспела: к моему взгляду он остался равнодушен.

Вечером мы встретились с Настей и Толиком (Мартин, конечно, чуть позднее к нам присоединился), и я как бы невзначай заговорила об Алексе. Начала с воспоминаний детства, потом приплела свой сон, утаив вчерашний звонок. Настя Алекса совсем не помнила, о чем сразу и заявила. Толик моему вопросу удивился.

— Конечно, я его помню. Хороший парень, для него мы были малышней, но он дружил с нами, хотя заводилой не был. Играл часами на скрипке что-то очень грустное. А вообще был веселым и компанейским. Учил нас плавать, сам чувствовал себя в воде как рыба.

— У тебя не осталось его фотографий? — спросила я.

— Нет. Точно нет. После похорон Вики я смотрел свой детский альбом. Я думаю, если они и были, мама их куда-нибудь убрала. Когда твои близкие погибли, она провела со мной беседу о том, что я должен щадить твои чувства и, по возможности, не напоминать тебе о родне. Уверен, Кешку она тоже проинструктировала. Кстати, с Кешкой Алекс общался куда больше, чем с нами, я имею в виду себя и твоих братьев. Кешка тогда воспылал любовью к музыке, и Алекс показывал ему аккорды на гитаре. Вот сейчас вдруг вспомнилось, как твой отец дал Алексу фотоаппарат и мы пошли на речку. Точно, у меня и фотографии сохранились: ты сидишь на лодке, а я и Кешка рядом. Я сказал Алексу, давай и тебя щелкнем, но он ответил, что на фотках выходит каким-то уродом. Странно, — пожал Толик плечами. — Мне всегда казалось, что я хорошо помню свое детство, а на поверку выходит, не помню почти ничего.

— Память дырявая, — усмехнулась Настя. — Нам с Белкой было по четыре года, но тебе-то одиннадцать.

— А ты хорошо себя помнишь в одиннадцать лет? — съязвил Толик.

— Ну… я тогда впервые влюбилась в парня из 8-го «Б» и дико страдала. Мартин, а ты помнишь свою первую любовь?

— Любовь — да, девочку — нет. Это было в детском саду. Кажется, ее звали Наташа.

Разговор ушел в сторону, с чем мне пришлось смириться. Ясное дело, ничего существенного ни Толик, ни Настя об Алексе не расскажут. Отреагировали и тот и другая на мой внезапный интерес к нему хоть и с некоторым удивлением, но спокойно. Мартин, конечно, поинтересовался, кто такой Алекс, но, узнав, что он мой брат, интерес потерял.

Утром позвонил Алексей.

— Хочу прокатиться в город, где раньше жил твой брат, — сказал он.

— Зачем? — удивилась я.

— У моего приятеля там есть знакомый, который кое-что знает о твоей родне, — смеясь, пояснил он. — Могу взять тебя с собой.

Размышляла я недолго.

— Хорошо.

— Тогда встретимся на остановке возле твоего дома минут через двадцать. Хватит времени собраться?

Я заверила, что хватит.

Сборы заняли пять минут, оттого я пришла даже раньше, но Алексей уже ждал меня. Я увидела рядом с остановкой его машину, а потом и его самого: он вышел из магазина с двумя пачками сигарет в руках. На Алексее была голубая футболка в обтяжку, и я некстати подумала, что голубой цвет ему к лицу. А еще подумала, что он, должно быть, нравится женщинам, о чем хорошо знает.

— Ты прекрасна, как весеннее утро, — насмешливо сказал он, распахивая передо мной дверцу машины. Только я собралась съязвить в ответ, как увидела Мартина, он появился из здания напротив, там была какая-то контора. Взглянул в мою сторону, но я поторопилась захлопнуть дверь, гадая, увидел он меня или нет. Машина тронулась с места, а Мартин стоял на тротуаре, провожая нас взглядом.

Через минуту у меня зазвонил мобильный. Это был, конечно, Мартин. Я ответила, ожидая вопросов и прикидывая, что соврать.

— У тебя все в порядке? — спросил он.

— Да, конечно.

— Что ж… пока.

Я разглядывала телефон в своей руке, досадливо хмурясь.

— Твой парень? — повернулся ко мне Алексей. Не дождавшись ответа, он усмехнулся и тоже замолчал.

Нам предстояло преодолеть сто двадцать километров. Примерно полтора часа на дорогу, пару часов на беседу… Ближе к вечеру мы должны вернуться, я успею встретиться с Мартином. То, что он видел, как я садилась в машину, очень меня беспокоило. Он не спросил, с кем и куда я еду, но мне придется все объяснить. Что все? Сказать, что я вдруг заинтересовалась своим пропавшим пятнадцать лет назад братом? Мартин хотел меня защитить и по этой причине советовал не рассказывать следователю всей правды. А теперь я с каким-то типом пытаюсь выяснить, что за роль киллер отвел мне в своем плане. Очень умно. Мартина это вряд ли обрадует, и уж точно он меня не поймет. Я то и дело поглядывала на телефон в своей руке, борясь с искушением ему позвонить. Вот только что я скажу? Нет, лучше дождаться вечера. Как я буду объяснять свое поведение, я понятия не имела. Но, глядишь, что-нибудь и придет в голову.

— Парень ревнивый? — спросил Алексей, наблюдая мои страдания. — Он тебя простит, поверь тренеру.

— Ты не мог бы заткнуться? — не очень вежливо попросила я.

— Я ж тебя утешаю. Жизнь прекрасна. Улыбнись.

— Подожду, когда с тобой что-нибудь случится, и тогда уж непременно улыбнусь.

— Вот дрянь, — он беззлобно покачал головой. Достал сигарету, прикурил и вроде забыл про меня. Он то ли не успел побриться с утра, то ли счел это излишним, щетина отливала синевой, и, может, благодаря ей выглядел он классическим злодеем из боевиков. Я смотрела за окно, чуть не плача из-за глупого происшествия и недоумевая, куда и зачем я еду. Но понемногу успокоилась, покосилась на Алексея, который без конца курил, чем здорово действовал мне на нервы, вздохнула и сказала:

— Вчера я встречалась с друзьями.

— Похвально, — кивнул он.

— Они мало что помнят об Алексе. Представь, он играл на скрипке.

— И что? Я, кстати, тоже на скрипке играл, — огорошил меня он.

Я решила, что он издевается. Представить такого типа со скрипкой все равно что меня за штурвалом истребителя. Конечно, чего в жизни не бывает, но это все-таки слишком.

— Ты? — недоверчиво скривилась я.

— Ага. Батя у меня был водила, а мать воспитательница в детском саду. У нее имелись свои представления о том, каким я должен быть. Вот она лет в шесть и определила меня в музыкальную школу. Это необычайно закалило мой характер. Так что маме большое спасибо.

— Ты имеешь в виду постоянные упражнения?

— Я имею в виду шпану с нашей улицы. Я рос в рабочем районе, там мальчишки со скрипочкой в пейзаж не вписывались.

— И ты, забросив скрипку, стал заниматься карате и настучал обидчикам по шее.

— Еще чего. Школу я закончил, с тройбанами, конечно, потому что от музыки меня тошнило. Но граждане уяснили: я буду делать то, что считаю нужным. И мне плевать, кто и что думает по этому поводу.

— Я уже поняла, что ты крутой парень.

— Ага, — кивнул он, опять закуривая.

— Ответь честно, крутой парень, Викину семью убил Князев?

— Киллер.

— Ты понял, что я хочу сказать.

— Он со мной на этот счет не откровенничал.

— Но личное мнение у тебя есть?

— Мнение ничего не значит.

— Хорошо, не отвечай. Но в таком случае глупо рассчитывать на мою откровенность.

— Ты сказала, «Алекс» — это производное от «Александра»? — задал он вопрос, видно желая сменить тему.

— Естественно.

— Почему естественно? Так могут звать и Алексея.

— Тебя так кто-нибудь называл?

— Меня все больше по фамилии.

— Фамилия у тебя впечатляющая.

— Мне тоже нравится. — Он взглянул на меня и усмехнулся. — Ладно, кукла, смотри в окошко и не язви. Я не очень-то терпелив.

— Сплошная самореклама, — фыркнула я, но предусмотрительно замолчала.

Так, молча, мы и проделали остаток пути. Когда впереди возникла стела с названием города, Алексей достал мобильный и набрал номер.

— Геннадий Викторович? Да, это я… Я уже в городе, где вам удобно встретиться? Объяснять не надо, я здесь хорошо ориентируюсь.