Кирилл Казанцев - Аттестатор
– Большая честь, – усмехнулся Магомед. – К тому же у него заместители есть. Те, что при Чиже служили. Они ему все доходчиво объяснят. Сам придет.
– Думаешь этим ценник сбить? – Погост включил радиоприемник в машине, покрутил ручку, отыскал FM-станцию со старой советской музыкой. – Ты ж сюда не о делах говорить приехал, а отдыхать. Вот и расслабляйся.
Магомед и Погост выбрались из «Волги». Авторитет сбросил рубашку, оставшись в светлых полотняных штанах. Его худощавое тело густо покрывали зоновские татуировки, по которым можно было в подробностях реконструировать всю его нелегкую тюремную биографию.
Погост сбросил шлепанцы, погрузил босые ноги в песок и сел, привалившись спиной к стволу выброшенного волнами на берег огромного дерева. Сучья давно обломались. Гигантской короной топорщились толстые корни. Древесина была выбелена солью, солнцем и ветром.
– Много раз я мечтал на зоне, в ШИЗО, что сдохну именно так – тихо и спокойно. Не в больничке, не в камере, а на берегу теплого моря с тлеющей «беломориной» в зубах, – авторитет вновь закрыл глаза, словно возвращаясь мыслями в прошлое. – Ты поплавай, а я уж тут по-стариковски на бережку.
Магомед разделся, оставшись только в трусах. Народу на побережье было немного. Ближайшая компания виднелась метрах в ста. Он осторожно прошел по гальке, боком встретил волну и поднырнул под следующую. Дно круто забирало на глубину, и дальше можно было только плыть.
Волны, казавшиеся безобидными, на самом деле с силой обрушивались на пловца, тянули прочь от берега. Уралов спохватился, когда уже оказался довольно далеко, и усиленно заработал руками, чтобы побыстрее вернуться. Теперь море, бывшее до этого теплым и ласковым, казалось ему враждебным – чужой стихией, в которой ему нечего делать. Он размашисто греб руками, а когда взглянул под себя, то увидел большую тень, сопровождавшую его.
Это на берегу можно рассуждать, что в Черном море ничего опасного не водится. Ведь даже местные акулы, катраны, больше полутора метров не вырастают. Но когда ты один, далеко от берега, то страх сам собой закрадывается в душу.
Запыхавшийся, выбившийся из сил Магомед догреб-таки до берега и только тут сообразил, что сопровождавшую его тень отбрасывает он сам. Волна подхватила его, бросила на песок. Уралов поднялся, устало плеснул в лицо соленую воду.
Поганесян сидел в прежней позе, не шевелясь. Магомеду даже показалось, что старик-авторитет не дышит. Он осторожно тронул его за плечо.
– Погост.
Тот открыл глаза. И только сейчас Уралов заметил, что они не такие, какими были пятнадцать лет назад. Из голубых, как небо, превратились в серые, выцветшие.
– Пока ты плавал, тебе звонили раз пять, – кивнул на сброшенную Магомедом одежду Поганесян.
Уралов присел, вытащил айфон из нагрудного кармана рубашки. Телефон выскользнул из мокрой ладони. Песок облепил его, словно панировочные сухари сырой бифштекс. Обтерев трубку рубашкой, Магомед ткнул пальцем в сенсорный экран и недовольно пробурчал в микрофон:
– Я же говорил тебе, Рашид, звонить только в крайнем случае…
Лицо Уралова тут же помрачнело, сигнализируя о том, что этот «крайний случай» как раз и настал.
– …Да… вот же, бля… а ты куда смотрел?.. Беспредел полный… – с каждой брошенной фразой Магомед Рамдракович становился все более серьезным, губы зло кривились. – Все, жди, я сам разрулю. – Он выключил телефон, положил его на гальку, стал торопливо одеваться, даже позабыв вытереться.
– Главмент наехал? – поинтересовался Погост.
– Убью гада.
– Плохой мир, Магомед, лучше хорошей войны. Я же говорил – новый раздербан грядет. Поговори с ним, не зарывайся. Если бы над ним никого не было, не наглел бы.
– Мне в Адлер надо, в аэропорт. Срочно. Подбрось или кого из пацанов попроси. А?
– Сам доедешь. Держи ключи. Потом их в машине оставишь.
Погост кинул ключи. Магомед ловко поймал их.
– А ты? Давай хоть до Пицунды подброшу.
– А куда мне спешить? Дел-то у меня нет. Послушайся совета – выйди из игры. Вложишься в ремонт какого-нибудь местного санатория, они тут десятками пустыми стоят. Станешь, как я, инвестором со всеми вытекающими. Лучше в своей постели или на пляже у теплого моря концы отдать, чем от ментовской пули или заточки под ребра. Насчет границы не волнуйся – стоять не придется. Я звон погранцам сделаю. Почти без остановки проскочишь. – Поганесян сунул руку в карман широких полотняных штанов, извлек потертую бюджетную мобилу с крупными кнопками. – Телефон звонить должен, а чтобы снимки делать, фотоаппарат нужен. Кино камерой снимать надо, – кивнул он на лежавший на гальке айфон Магомеда.
Уралов гнал по шоссе. Впереди уже серебрилась бурная горная река Бзыпь, за которой начиналась Россия. Погост сдержал слово – Магомеда встречал абхаз-погранец. Он торопливо обежал машину и сел рядом с ним.
– Там справа ворота зеленые, в них и езжай.
– «Зеленый коридор», что ли? – уточнил Уралов.
– Какой коридор? – усмехнулся погранец. – Огородами проедем.
За воротами и впрямь оказался огород: с помидорами, петрушкой, киндзой, луком и всем другим, чем положено. Между грядками шла укатанная колея. Параллельно ей по утоптанной тропинке тянулись женщины с ручными каталками, набитыми контрабандой. Огород и двор оказались сквозными. Через другие ворота, без всяких формальностей Магомед выехал в Россию.
– А штамп о выезде? – спохватился Уралов.
– В другой раз, дорогой, поставлю. Не прихватил. Если подождешь – могу сбегать, – ответил страж границы.
– Некогда мне ждать.
В Адлер Магомед успел-таки к самолету на Москву. Благо билет у него был с открытой датой…
И уже в конце рабочего дня у Ларина в портфеле зазвонил мобильник. На губах Андрея появилась улыбка. По мелодии он сразу определил, какая трубка сработала. А последние дни он носил их с собой три штуки, не считая служебной.
Ларин поступил осмотрительно – завел себе три лишние симки, все на разные номера. А затем, как бы между прочим, на всякий случай сообщил двум своим заместителям и Статкевичу по одному из них. Андрей давно подозревал, что кто-то из вторых лиц в ОВД сливает информацию на сторону. И вот теперь звонил мобильник, чей номер он сообщил своему первому заму майору Зайцеву.
– Да, слушаю, – сказал он в трубку, уже понимая, кто мог ему позвонить.
– Встретиться надо. Разговор есть, – прозвучал голос с кавказским акцентом.
– Что ж, поговорить всегда можно, к тому же есть о чем. Называй место, – сделал встречный ход Ларин.
Магомед назвал место.
– Хорошо, приеду, – пообещал Андрей – он прекрасно понимал, что при первой встрече подставы быть не должно.
Уралов попытается уладить дело миром, иначе бы и не звонил.
«Значит, все-таки майор Зайцев сливает ему инфу, – решил начальник ОВД – Неприятно, конечно, иметь в замах предателя. Но и отстранять его спешить не стоит. Обратный канал связи может мне еще пригодиться. Там, где сливается информация, можно слить и дезинформацию под видом правды».
Разговор Магомеда с Лариным оказался коротким. От предложения «жить мирно» и вернуть ситуацию в городе к прежнему состоянию Андрей категорически отказался. Не помогло и предложение Уралова войти в долю.
– …Ну, что ж, ты или такой дурной, или такой честный, раз отказываешься, – сделал свой вывод Магомед. – Тогда к войне готовься. Я тебя предупредил.
Глава 10
В тайной организации Дугина работа по подготовке агентов-антикоров была поставлена серьезно. Кроме владения боевыми искусствами, стрельбы из всех видов оружия, умения выживать в любых условиях, их еще учили экстремальному вождению транспортных средств. Ларину пришлось перепробовать множество техники. От древнего биплана «АН-2», называемого в народе «кукурузником», до городского трамвая и маневрового тепловоза. Так что о достоинствах и преимуществах каждого из них он знал не понаслышке. Самой любимой техникой у него был мотоцикл. Маневренный, быстрый, способный преодолеть любые городские пробки. Унести от преследователей по лесной тропинке. А вот самой нелюбимой техникой оказались машины с автоматической коробкой передач. Андрей справедливо считал, что конструкторы создали их для «чайников» на дороге, домохозяек, ничего не смысливших в автомобилях, и пижонов.
Сам Ларин любую машину ощущал продолжением своего тела. Внутренним взглядом он видел, что происходит в моторе, в коробке передач, как ведет себя подвеска. А автоматическая коробка воспринималась им как что-то вроде протеза. Так же он ненавидел всякие парктроники, контроль-круизы, системы слежения за разметкой. Настоящий агент должен полагаться только на себя, не доверяясь всяческим электронным «протезам».
Однако после назначения его начальником ОВД с транспортом произошла накладка. То ли Дугин недосмотрел, то ли его люди перестарались. Возможно, настоящий Правдеев предпочитал ездить именно на машине с автоматической коробкой передач. Так или иначе, но личный, а не служебный автомобиль Андрея оказался оборудован АКП. Такая комплектация имеет лишь одно преимущество – не надо самому жать сцепление и дергать рычаг. А вот все остальное – сплошь недостатки. С толкана не заведешь. На буксире не потащишь. Если заглохла на ходу, то придется останавливаться.
