Темные тропы - Андрей Васильевич Саломатов
– Вы хотя бы предупредили… – неуверенно проговорил Мокроусов и вопросительно посмотрел на Ломова, который стоял внизу и дожидался, когда освободится лестница.
– Тебя обо всем предупреждали, – перебил его Синеев. – Слушать нужно ушами и меньше водки жрать. Смотри, чтобы ничего не осталось. Утром я за тобой заеду.
Часть вторая
Глава 5
Докурив сигарету, Сергей Калистратов начал почти на ощупь искать в разбросанных бумагах и книгах свои документы. Света уличных фонарей для этого было недостаточно, и он изредка чиркал зажигалкой, закрывая язычок пламени ладонью. В конце концов он нашел коробку, в которой они с Леной хранили все бумаги, но она оказалась пуста. Не единожды перебрав и перещупав все, что валялось на полу, он поднялся и с раздражением пнул ногой ближайшую книгу.
«Зараза! Какого черта я сюда пришел? Зачем так рисковал? – с досадой подумал он. – И так было понятно, что они здесь побывали». Калистратов почувствовал, как к горлу подкатил комок. Ему захотелось расплакаться, по-бабьи завыть во весь голос, упасть и в истерике заколотить ногами по полу. Он едва сдерживал себя, и, чтобы действительно не разреветься, заходил по комнате, разбрасывая ногами завалы тряпья и бумаги.
Документы, даже такие засвеченные, нужны были Сергею для того, чтобы уехать к Черному морю, поскольку билеты на поезд и тем более на самолет продавали только по предъявлению паспорта. Правда, можно было попросить купить железнодорожный билет кого-нибудь из друзей либо добраться до Адлера автостопом, зайцем и даже товарняками. Но и здесь риск был очень велик – одна случайная проверка – и его песенка спета. Размышляя над этим, Калистратов вспомнил, как года два назад, во время какого-то застолья, муж одной общей знакомой рассказывал о своих поездках на юг. Он и двое его друзей каждый год бесплатно катались к морю на электричках. Сергей даже запомнил часть маршрута: Москва – Тула, Тула – Орел, Орел – Курск, Курск – Белгород, Белгород – Харьков… Как добираться дальше – можно было узнать на месте. Главное, у него появились хоть какие-то деньги, на которые можно было попробовать купить фальшивые документы и уехать за границу. Опять же от знакомого он слышал, что на Кавказе это сделать куда проще и дешевле.
То, что Калистратов так быстро и легко получил от Татьяны все до последнего доллара, до сих пор мучило его своей загадочностью. Было в этом что-то непонятное, абсурдное, скрытое от него завесой тайны. Единственное объяснение выглядело нелепо, и Сергей не верил, что Лена с Антоном пошли на такой риск ради каких-то трех с половиной тысяч. А значит, либо они каким-то невероятным образом упустили синий чемоданчик, либо его одноклассник попался, и его бывшая жена осталась ни с чем.
На следующий день после ограбления Калистратов поднялся очень рано. Глаза все еще болели, но он уже без труда мог рассмотреть, куда занесла его злая судьба. Рядом с ним на широком продавленном диване спал его спаситель, интеллигентный алкоголик лет сорока. Матвей оказался добрым разговорчивым мужиком с разбитой опухшей рожей, но пахло от него как от деревенского сортира в жаркий летний день. И хотя за ночь Сергей принюхался, ядреный букет из самых неаппетитных запахов щекотал ноздри. Казалось, что воздух в закупоренной прокуренной комнате можно резать ножом, Калистратов даже ощущал его материальность и омерзительную тошнотворную клейкость.
Пить они начали сразу после того, как добрались до жилища Матвея. Пока Сергей промывал незрячие глаза, хозяин квартиры сбегал в магазин и на все деньги накупил самой дешевой водки. Пришлось Калистратову посылать его еще раз – за закуской.
Матвей всячески обхаживал дорогого гостя, не скрывая, радовался тому, что заполучил такого денежного собутыльника, а Сергей мрачно наливался водкой и на все вопросы отвечал односложно: «да», «нет».
Пробуждение не принесло Калистратову ничего хорошего. К его ужасной, неразрешимой проблеме добавилось жестокое похмелье, а вид запущенного разгромленного жилья и отвратительный натюрморт на покосившемся обеденном столе лишь усугубляли апокалиптическое настроение.
С трудом поднявшись с дивана, Сергей добрался до ванной, включил свет и от удивления застыл на месте: ванна с обгрызенными краями была похожа на размазанного по корыту ротвеллера палево-черной масти. Ее содержимое выглядело не менее странно: рваный ботинок, тряпье, недобитая посуда и даже объедки, припасенные, видимо, на случай войны или конца света. Смесителя и раковины не было и в помине, а из труб торчали деревянные пробки с порыжевшей от ржавчины паклей, и с нее в раздавленное ведро капала вода.
Пришлось Калистратову идти в кухню, где он вчера промывал глаза, и за умыванием его осенило. «Три с половиной тысячи», – неожиданно вспомнил он, и этот блеснувший долларовый лучик разом пробил брешь в том непроницаемом мраке, который со вчерашнего дня воцарился в его душе.
Сергей был дилетантом в криминальных делах, но тем не менее к Татьяне он решил ехать без звонка, на тот случай, если те, кто его разыскивают, сработали оперативно: пронюхали о семейной заначке и поставили телефон секретаршиной подруги на прослушивание.
Хозяина квартиры Калистратов будить не стал, но адрес хорошенько запомнил, справедливо полагая, что услуги Матвея ему понадобятся в самое ближайшее время.
Вначале Сергей долго пробирался дворами в противоположную сторону от площади Восстания, где находился банк «Золотой рассвет». Затем он сел в первый попавшийся троллейбус и проехал несколько остановок, чтобы уйти подальше от опасного места. И только оказавшись на другом конце Садового кольца, поехал на Таганку.
На улице Калистратов вел себя как неудачливый комедийный шпион: как-то по-дурацки морщился, чтобы изменить лицо, шел подпрыгивающей походкой, но тем самым добивался обратного результата – на него обращали внимание. В автобусе какая-то нервная тетка, очевидно приняв его за сбежавшего из больницы идиота, испуганно шарахнулась в сторону, а сухонький старичок с достоинством отодвинулся и задиристо проговорил:
– Ну что ты рожи корчишь? Напугать, что ли, хочешь? Я всю войну прошел. Меня так просто хрен запугаешь.
Сергей и сам понимал, что ведет себя глупо,
