Я вылечу твою собаку - Юлия Крынская
— Ты любишь ее?
— Я не могу рассказать всей правды. Да, мы были близки. Но теперь отношения охладевают с каждым днем. Видишь ли, я раньше считал, что влюбленность, по законам логики, переходит в любовь. К сожалению, все не так просто. И даже влюбленность не всегда взаимна.
— А человеку, который влюблен, не всегда нужна взаимность, — со вздохом произнесла я, вспомнив первую любовь. Как я упивалась тогда безответной страстью!
— Пожалуй, ты права, — согласился Роберт. — Как думаешь, почему?
Я призадумалась.
— У меня не очень большой опыт, — призналась я, — но думаю, влюбленные люди идеализируют избранника до невозможности. Скажу больше, ослепленные страстью, они не видят человека таким, каков он есть, а награждают чертами, ему вовсе не присущими. Отражение своего второго «я»! Думаешь, что встретил свою половинку, а так ли это — вопрос. Только время рассудит.
— Почему? — удивился Роберт. — Ведь бывает, что люди с первого взгляда влюбляются и живут потом долго и счастливо.
— Бывает. Но когда люди охвачены взаимной страстью, они стремятся казаться лучше перед возлюбленными. Со временем человек устает играть роль. И тут наступает очень важный момент для обоих. Готовы ли они познакомиться с истинными чертами? А главное — с недостатками. И это уже конец влюбленности, а дальше два пути — любовь или ненависть. От одной до другой всего шаг. Вот его-то мне и предстоит сделать.
Впервые я встретила человека, с которым можно было искренне и свободно говорить о душе и о любви. Роберт внимательно и вдумчиво слушал.
— Я тоже сейчас на распутье. Значит, по-твоему, влюбленность — это обман? А любовь тогда что такое?
— Давай скажем красиво! Например, влюблённость — это величайшая в мире иллюзия. Но не будь ее, не было бы искусства! Согласись, что лучшие стихи, романы, картины создаются под воздействием этого дивного чувства. И именно они заставляют человечество верить в существование идеальной любви. Но это не так. Любовь — это тяжелый труд, и не каждый готов за него взяться. Потому что приходится совершенствоваться самому, а не пробовать подогнать другого человека под свои представления о жизни.
— Ты мудро рассуждаешь, хотя по возрасту еще совсем девчонка, — улыбнулся Роберт.
— По-твоему, я не права?
— Права. Более того, ты по полочкам разложила то, что происходит сейчас в моей жизни. Может, ты перестанешь меня уважать, но я все равно скажу. Не готов я дальше с этой девушкой трудиться над отношениями.
— Я не перестану тебя уважать. У каждого человека есть выбор. И если с влюбленностью мы разобрались, то скажи тогда, что для тебя любовь, и что может убить ее?
Роберт обнял меня за плечи, витиевато покрутил в воздухе рукой и сказал:
— Любовь — это как дыхание, без нее не было бы жизни на земле. Сложно вот так сразу… Я подумаю и позже точнее отвечу на твой вопрос. Я верю в химию любви. Если ее нет между мужчиной и женщиной, значит, это просто отношения. Что я не приемлю? Пожалуй, для меня измена означает конец всему. Не бывает верности наполовину. Третий убивает химию любви. Скажу тебе так: дальше влюбленности я никогда не заходил, а влюбляться мне нравится. Я болею, если не влюблен.
Он горячо говорил, а я примеряла его правду на себя. Смогу ли я простить Леону измены, а он — мне? Но страшнее всего, что Роберт — тот самый третий в нашей и без того непростой истории любви. И дело не в актерском обаянии, а в том, что впервые я встретила родную душу. Моя ли это персональная иллюзия или взаимная, я не знала. Важно, что Роберт не требовал слепого подчинения, а был со мной на равных. Остатками разума я гнала наваждение. Если мы с Леоном найдем силы простить друг друга, с Робертом придется расстаться — за несколько часов он превратился в мой наркотик. Чем упорнее я отказывалась от него, тем сильнее меня к нему тянуло.
Рев мотора и визг тормозов прервали наш разговор. Роберт с досадой взглянул на дверь и молча вылез в окно. Я разволновалась как дебютантка перед премьерой. Не знаю отчего больше: от ухода Роберта или от приезда Леона.
Глава 10
Дверь распахнулась, и я утонула в родных объятиях.
— Джил! Голубка моя! Единственная!..
Блажь вихрем вылетела из головы, стоило мне услышать любимый голос. Леон был тем берегом, к которому я плыла через океан. Теперь я твердо стояла на земле. Слезы текли по лицу, но я их не стеснялась. Прижавшись к дорогому человеку, я зарылась пальцами в его мягкие волосы.
— Леон…
— Молчи, любимая, молчи, — шептал он. — Я чуть не сошел с ума! Не могу поверить! Джил — моя жизнь, вернулась.
Леон нежно положил ладони на мои щёки и, помрачнев, тихо произнес:
— Я убью его!
Мы покачивались, словно в медленном танце. Энергия Леона по незримым каналам передавалась мне. Я с наслаждением вспоминала запах возлюбленного, вкус его губ, силу рук. Он снова отпустил бородку, которая ласково щекотала моё лицо и шею. Мне стало абсолютно все равно, негодяй он или нет. Я просто любила и была счастлива.
— Завтра переберемся на виллу. Я залечу твои раны, дай время.
— Тебе придется отвечать, — спохватилась я, не желая возвращаться к роли куклы на ниточках.
— Все, все объясню, голубка. Готов горы свернуть, лишь бы ты простила.
— Целый месяц ждала, что ты придешь и спасешь! Этот Уилл… Он же маньяк!
— Джил, Джил, Джил! Я не знал, что он похитил тебя. Думал, сбежала, и все равно… Не верил, что ты погибла… — голос Леона сорвался, и он замолчал.
Пока я не увидела возлюбленного, внутри шла борьба: разделить боль утраты на двоих или продолжать жить с ней один на один. Теперь сомнения отпали — он имеет право знать все.
— Я потеряла ребенка!
— О, Господи! Нет…
Леон схватился за сердце, опустился на подушку и прижал мою руку к влажной от слез щеке.
— У нас еще будут дети, любимая, — прошептал он. — Как я мог не сберечь тебя…
Не осталось сил говорить, мы обнялись и замерли. За стенами бунгало океанские волны набегали на берег и пела ночная птица.
Наступающее утро я встретила криком — приснился кошмар. Уилл тащил меня в машину, а Леон стоял спиной и не видел. Я закричала, но похититель зажал мне рот и противно расхохотался. Изловчившись, я, пылая ненавистью, оттолкнула его.
— Голубка, родная, что с тобой? —
