Ник Кварри - Вендетта
Сальваторе улыбнулся.
— Как может быть все хорошо и гладко, если ты в одной упряжке с Руссо против меня?
Джекобс немного помолчал.
— Если это так, то зачем ты просил меня устроить эту встречу с Руссо?
— Была причина, — сказал Сал Фиоре.
Из кухни вышел Марчелло. С ним не было ни Вакслера, ни сандвичей. Но зато в руке у него был длинноствольный пистолет с глушителем. Раздался легкий хлопок. Прежде чем Шэрм успел схватиться за обрез, в груди у него появилась дыра. Пока он падал, раздался еще один хлопок. И прежде чем он свалился за стойку, еще одна дыра появилась в нем, на этот раз в голове.
Мюррей Джекобс не стал хвататься за револьвер. Он поднял руки над головой и не шевелился.
Из кухни вслед за Марчелло появились Галлажеры. Их люгеры молчали, но были наставлены на Джекобса. Он перевел взгляд с Галлажеров на Фиоре.
— Ты, сукин сын!..
Сал Фиоре снова улыбнулся.
— Я немного сожалею об этом, Мюррей. Ты хороший парень для разбоя. Но и только. Ты вместе с Руссо пошел против меня. Поэтому я решил, что для меня лучше иметь дело с братьями Галлажерами. Теперь, когда Линч вышел из игры, нет других причин, чтобы мы не смогли поделить город между собой. А затем проворачивать наши дела совместно с Оуэном Шэйлом. Усек?
— Ну, ты и сукин сын, — повторил Джекобс сквозь сжатые зубы.
Сальваторе Фиоре поднялся.
— Я не виню тебя за твои эмоции, Мюррей. Это естественно. — Он отошел от стола, оставив Джекобса одного.
Револьверы Галлажеров сделали несколько хлопков.
Руссо взял с собой Ральфа Блайза. Они не сразу подъехали к забегаловке Джекобса, а сначала объехали квартал.
Руссо не испытывал беспокойства, он просто предпринимал меры предосторожности.
Но они ничего не обнаружили. Кругом не было подозрительных машин и на улицах в этот ранний час было безлюдно. Они свернули на короткую улочку перед мясной лавкой Мюррея и остановились.
Первым, держа револьвер у бедра и оглядываясь, вылез Блайз. Ничего заслуживающего внимания он не заметил. Руссо выбрался из машины и поднялся на три ступеньки к закрытой двери лавочки. Он не стал браться за ручку, чтобы проверить: открыта она или закрыта. Вместо этого он постучал и спокойно спросил:
— Мюррей?
Через дверь полетели пули. Одна из них пробила косяк.
Руссо отступил, и с открытым от изумления ртом, тяжело опустился на ступеньки. Стоящий на тротуаре Блайз оглянулся и стал стрелять по двери магазинчика.
С противоположной стороны улицы, из темного дверного проема пророкотал пулемет «томпсона». Пули пробили капот машины Руссо, защелкали по мостовой. Две из них куснули Ральфа Блайза. Одна в спину, другая в плечо. Он тяжело опустился на ступеньки рядом с Руссо.
Доминик Руссо, стиснув от боли зубы, выхватил свой 45-й, прикрываясь телом Блайза, сделал три быстрых выстрела в дверной проем напротив. Даже если они и не зацепили пулеметчика, то заставили его отступить, может быть, и надолго. Одновременно с третьим выстрелом Руссо скатился на тротуар. Дверь магазинчика широко распахнулась. Руссо повернулся, чтобы выстрелить, но ранение замедлило его движение. Из дверного проема громыхнул обрез. Выстрел из двух стволов отбросил Руссо с тротуара к его машине. Падал он на нее медленно, сперва коленями, потом затылком, потом тем, что от него осталось.
Через три дня вернулся Паоло Регалбуто…
Часть третья
«НУМЕРО УНО»
— Тебе нельзя было сюда приходить, — беспокойным голосом сказал Вито Риккобоне. — Они знают, что ты уже вернулся. А здесь именно одно из тех мест, где тебя могут искать.
Вито приподнялся над подушкой. Левая штанина его пижамных брюк была отрезана, чтобы могла пролезть нога в гипсе.
Паоло сел на стул с высокой спинкой и посмотрел на него с улыбкой. На Багамах он загорел и поправился. Вид у него был здоровее и крепче. Напряженность покинула его, он стал более уверенным.
— Ты мой друг, — спокойно сказал он Вито. — Я должен был узнать, как ты себя чувствуешь.
Вито попытался сохранить неодобрительный взгляд, чтобы не показать, как он растроган и взволнован.
— У меня все хорошо, я поправляюсь. Через пару месяцев буду в порядке. Кости мне скрепили металлической шпилькой. Но док сказал, что, когда снимут гипс, я буду ходить, как и раньше. А теперь, может быть, ты уберешься ко всем чертям?..
— Не беспокойся. Мои парни наблюдают снаружи.
— Много? — поинтересовался Вито.
— Анджи и Митч, Бруно, Хайм и Болпе.
— Всего пятеро, с тобой — шестеро, — покачал головой Вито. — Этого мало, Паоло. У Галлажеров осталась солидная банда. А Фиоре сейчас занимается вербовкой пополнения в Нью-Йорке, и сил у него не меньше, чем у Галлажеров. И обе эти силы направлены против тебя, Паоло. Во-первых, потому, что они уверены, что ты будешь мстить за Руссо. Во-вторых, они знают о спиртном, которое ты привез с собой. А оно им нужно…
Паоло посмотрел на своего друга с возрастающим интересом, отмечая, что тот стал более проницательным. У Вито и раньше неплохо варила голова, но он стеснялся выкладывать свои мысли. Теперь он с уверенностью делился ими. Он уже собирался задать Вито вопрос, но тут вошла сестра Вито, низенькая, хорошенькая, застенчивая. Она избегала смотреть на Паоло.
— Если Паоло согласится пообедать вместе с нами, — обратилась она к брату, — то у меня хватит на всех.
— Нельзя, — ответил ей Паоло.
— Ему необходимо уйти, — добавил Вито. — Здесь опасно.
— О-о! — она повернулась, чтобы выйти.
— Нина… — сказал Паоло.
Она инстинктивно замерла, потом медленно повернулась. Их глаза встретились и она вспыхнула, как маков цвет.
— Когда я приду в следующий раз, — сказал Паоло нежно, — я останусь отведать твоих кушаний. Я слышал, ты чудесно готовишь.
Она не ответила, только кивнула и поспешила из комнаты.
Вито усмехнулся:
— Не беспокойся, такие как только выходят замуж, перестают быть робкими. Горячая сицилийская кровь дает о себе знать. И очень скоро…
Но мысли Паоло были далеки от сестры Вито.
— Эти новые наемники Фиоре, нанятые в Нью-Йорке… Все они неаполитанцы?
— Нет. Всякий сброд: неаполитанцы, сицилийцы, калабрийцы. А что?
Паоло не ответил. Он все еще был задумчив.
— Ну, Вито, не падай духом, — сказал он вставая. — Как только смогу, навещу тебя.
— Хочешь мой совет? Не начинай ничего. Забери выпивку и распродай ее где-нибудь в другом месте. В Чикаго или в Лос-Анджелесе. И не возвращайся. Если ты попытаешься торговать здесь, они тебя раздолбают, прежде чем ты сделаешь вторую продажу.
— Может быть, это и ценная мысль, Вито, но я не могу ею воспользоваться.
— Паоло, будь умницей! У тебя сейчас слишком мало людей, чтобы тягаться с Фиоре и Галлажерами. Оставь их в покое.
— Посмотрим, — спокойно сказал Паоло и поднял руку в прощальном приветствии. Этим жестом всегда пользовался Доминик Руссо.
Когда он ушел, Вито с горечью посмотрел на стул, на котором сидел Паоло, и думал о том, что больше никогда его не увидит…
Следующим, кого навестил Паоло Регалбуто, также был поправляющийся инвалид. Тори, с перевязанными запястьями, с капельницей, введенной в руку и пепельно-серым лицом, лежала на кровати в большой больничной палате. Паоло стоял рядом с кроватью и с тяжелым окаменевшим лицом смотрел на нее.
— Это была глупость с твоей стороны, — грубо сказал он ей. — Какого черта тебе понадобилось кончать жизнь самоубийством из-за Дона? Что, это вернуло бы его к жизни, или еще что?
Тори прерывисто вздохнула.
— Я знаю, — прошептала она. — Не кричи так. Больше таких попыток не будет. — Трясущиеся губы, через силу выдавили улыбку. — Только… без него, я не вижу смысла в жизни…
— Ты католичка, — произнес Паоло тем же суровым тоном, — и ты знаешь, что это грех.
— Поэтому-то я больше и не буду пытаться. У меня слишком много грехов. Но, боже, как я любила этого парня!
— Я знаю это, — кивнул Паоло. Он подумал о тех временах, когда они были вместе, когда она своим телом и страстью вернула его к жизни.
Ее обведенные тенями глаза встретились с его глазами и он понял, что она подумала о том же. Странно, но это больше приблизило их к Доминику Руссо, чем друг к другу.
— Ты должен уехать из этого города, Паоло, — мягко сказала она. — Но догадываюсь, что ты и сам об этом знаешь.
— Да. Но я догадываюсь, что останусь. Дон проделал слишком большую работу, чтобы вот так все взять и бросить. Он все спланировал и провел всю предварительную подготовку. Мне остается только ее продолжить. Таким образом, все, что будет сделано и достигнуто, исходит от него…
Тори непонимающе уставилась на него.
— Что будет?
— Я хочу стать Доном, — просто ответил он, — каким бы стал Руссо, если бы уцелел. Я хочу завоевать этот город.
