Кирилл Казанцев - Неприкасаемый чин
Конкретных планов немец на сегодня не строил. Просто вышел на «охоту», почти как Бахрушин. С той только разницей, что один был насильником, а другой никогда не переступал черту закона. Его интересовало лишь полное согласие «жертвы».
Отпустив такси, Халлер вошел в просторный вестибюль ресторана и привычно направился к гардеробу. От стойки с переброшенным через руку плащом навстречу ему резко двинулся немолодой мужчина. Он подслеповато щурился. Неумело столкнулся с Халлером — выронил плащ, поднял его, подчеркнуто вежливо извинился и быстро покинул вестибюль. Случившемуся немец не предал никакого значения. Сдал свой длинный плащ в гардероб и вскоре уже сидел за угловым столиком.
На небольшой эстраде играла живая музыка. Явление весьма необычное для районного городка. Фортепиано и виолончель. Звучал легкий джаз, от которого хотелось расслабиться и задуматься о смысле жизни. Пианист был практически незаметен, никто не обращал на него внимания, да и сидел он спиной к ресторанной зале. А вот на виолончелистку открыто пялились даже те, кому джазовая музыка отродясь не нравилась.
Молодая женщина вышла на сцену в узкой облегающей блузке и откровенно короткой юбке. Вот и играла, зажав инструмент между голенькими коленками.
Халлер заказал кофе, белое сухое вино и легкую мясную закуску. Перед сексом он никогда не злоупотреблял едой, а сегодня справедливо рассчитывал на удачу. Ведь если в прошлый раз сорвалось, то в этот раз обязательно сложится. Это правило он установил эмпирическим путем.
Немецкий инвестор неторопливо обводил взглядом столики, отыскивая подходящую «жертву». Пока еще своего выбора он не сделал. Женщин, не удовлетворенных своей жизнью, здесь находилось отнюдь немало. Но пока еще ни одна из них не заинтересовала Халлера. Одни были слишком молоды для него, годились в дочери. Другие — слишком стары или вульгарны.
И тут мелодично отозвался звонок над входной дверью. Метрдотель пропустил впереди себя женщину лет тридцати с лишним. Одета она была не вызывающе, но дорого и со вкусом. Томный взгляд свидетельствовал о чувственности. Ступала она, как модель на подиуме. Но делала это не нарочито. Про нее никто бы не посмел сказать, что топает как кобыла. Бедра чуть заметно покачивались.
Метрдотель уже показывал новой гостье столик, но та не спешила садиться. В руках женщина держала, как показалось сперва Халлеру, небольшую записную книжку в мягкой кожаной обложке. Она смотрела то в нее, то в зал. Затем еле заметная улыбка показалась на ее чувственных губах, и она уверенной походкой направилась к Феликсу.
— Извините, но, кажется, это вы обронили в гардеробе, — и женщина положила перед Халлером то, что сперва показалось ему записной книжкой.
Это был его собственный бумажник. В прозрачном окошечке красовалась цветная фотография, на которой немецкий инвестор был изображен вместе с двадцатилетней дочерью. Феликс даже хлопнул себя по нагрудному карману пиджака, ведь он был уверен, что бумажник при нем. Но там его не оказалось.
— Огромное вам спасибо, — проговорил он. — Вы меня просто спасли сегодняшним вечером. Вот, заказал, поел бы, а потом пришлось бы расплачиваться, а денег-то и нет. Представляю, какими глазами посмотрел бы на меня официант.
— Вы хоть внутрь загляните, — посоветовала женщина, — а то у нас в России карманник, бывает, кошелек вытащит, все деньги из него выгребет, а потом просто подбросит.
— Карманники во всем мире одинаковы, — заметил Халлер и заглянул в портмоне — ему тут же вспомнился немолодой мужчина, столкнувший с ним у гардероба, вот этот-то типчик, улучив подходящий момент, и мог вытащить у него кошелек.
Но, на удивление, все евро, российские рубли и платиновые кредитки оказались на месте. Мысль о краже тут же отпала сама собой.
— Присядьте, пожалуйста, я должен вас как-то отблагодарить, — ласково прищурился немец, уже понимая, что завязывается очередная интрижка.
Он с первого взгляда понял, что предлагать деньги бессмысленно — женщина достаточно дорого одета, да и манеры у нее неплохие. К таким нужен особый подход.
— Разрешите, я угощу вас.
Незнакомка не стала отказываться. Подсела к столу. Но сделала это осторожно, заняв лишь краешек стула, как бы намекая, что в любую минуту может уйти.
— Разве что бокал сухого вина — такого же, как у вас. Люблю белые немецкие вина, — едва шевеля губами, проговорила она.
— Вы кого-то ждете? — осторожно поинтересовался Халлер. — Такие красивые женщины всегда окружены вниманием.
Незнакомка отрицательно покачала головой.
— Вот тут вы ошиблись. Я никого не жду, и меня сегодня никто не ждет. Просто очень грустно быть одной в пустом доме. Можно с ума сойти, но я не хочу грузить вас своими проблемами.
Официант принес вино. Халлер завел один из своих давно отрепетированных разговоров. К каждому типу женщин у него имелся хорошо спланированный подход, этакий ключик, которым он открывал сердца. Раз уж она сказала, что не хочет грузить своими проблемами — значит, в душе желает поделиться ими. Иногда человека достаточно просто выслушать, вставить сочувствующие «ох» и «ах», «не может быть», «я бы так никогда не поступил»…
Феликсу довелось выслушать душещипательную историю о бурно расцветшей и несчастливо окончившейся любви незнакомки. Она уверяла, что пришла сюда за ностальгическими воспоминаниями и очень разволновалась. Халлер буквально чувствовал исходившие от нее флюиды неразделенной любви. Это была настоящая «химия». Реактивы, содержавшиеся в организме молодой женщины, находили отклик в организме немца. Он спинным мозгом чувствовал, что дело на мази. Следует лишь немного дожать.
— …кстати, мы даже не познакомились, а уже так много знаем друг о друге, — проговорила женщина.
— Феликс, — назвался Халлер.
— Алиса, — прозвучало в ответ.
Их руки сошлись над столом. Женщина буквально на мгновение задержала пальцы немца в своих. Ужин подходил к концу. Алиса вздохнула и произнесла:
— Что ж, мне пора. Рада была помочь вам. Кстати, на снимке ваша жена?
— Нет, дочь. Я провожу вас.
По дороге Халлер раздумывал, под каким предлогом пригласить Алису в свой номер. Вариантов было много.
— Я вспомнил, — хлопнул себя ладонью по лбу Феликс, — у меня в гостинице есть одна безделушка — очень милая. Я хотел бы подарить вам ее на память о нашей случайной встрече.
— Нет-нет, — качнула головой Алиса, — я сама не знаю, что со мной делается. Не обижайтесь, но к вам я не поеду именно поэтому.
— Неужели мы больше никогда не увидимся?
— Если только судьба снова не сведет нас вместе, — Алиса уже открывала дверцу машины — миниатюрного сити-кара.
— Вы же пили вино, — напомнил ей Халлер. — Лучше оставьте машину на стоянке, я вызову такси, — и он взял ее за руку.
— Я же женщина, а полиция не склонна видеть в женщинах любителей выпить. Не в первый раз мне это сходит с рук. Так что не волнуйтесь. Я доберусь домой без каких-либо происшествий, — Алиса коротко поцеловала Халлера в щеку, тут же села за руль, запустила двигатель и тронулась с места.
Феликс с досадой подумал:
«Вот же, черт, такая рыбка сорвалась с крючка. А ведь все так хорошо начиналось. Что ж, оказывается, бывают и две осечки подряд. Надо взять это на заметку».
Неожиданно скрипнули тормоза. Сити-кар остановился. Сквозь стекло Халлер видел сидящую за рулем Алису — женщина плакала, руки ее дрожали. Он подошел, постучал костяшками пальцев в стекло. Оно опустилось.
— Извините, вам плохо? — сочувственно поинтересовался он, положив ладонь на плечо женщины.
— Знали бы вы, как мне плохо. Руки трясутся. Я не могу вести машину. И все из-за встречи с вами.
— Пересядьте. Я поведу автомобиль, — решительно произнес Феликс.
Алиса не стала спорить. Халлер вел машину. Немного успокоившаяся женщина подсказывала дорогу.
— Я за городом живу, в коттеджном поселке «Радужный». Как хорошо, что вы согласились меня подвезти. Только как вы назад доберетесь?
— Такси вызову, — сказал Феликс, поглядывая на спутницу.
Та промолчала, явно намекая, что такси вызывать не придется, во всяком случае, до утра.
Неприглядные угрюмые пейзажи городских окраин сменились лесом. Миниатюрный сити-кар неторопливо катил по разбитому асфальту. Халлер старательно объезжал выбоины, боясь повредить низкую подвеску. Наконец за поворотом в темноте показался небольшой коттеджный поселок. Неярко горели фонари. Светились окна. И тут оказалось, что дорога перегорожена криво припаркованным внедорожником. Грязным, с заляпанными стеклами, даже номера сквозь толстый слой налипшей глины было не рассмотреть.
Феликс как ни старался, так и не смог проехать вперед. А на бордюр маленькая машинка въехать, естественно, не могла. По немецкой привычке Халлер вышел, заглянул в лобовое стекло внедорожника, ожидая увидеть за ним приклеенную с обратной стороны табличку с номером мобильного телефона и надписью: «Если моя машина кому-то мешает, перезвоните». Никакой таблички, естественно, не оказалось.
