Кирилл Казанцев - Блатной конвейер
К большому изумлению Сергея, выпустили его относительно быстро. Лейтенант звонил куда-то, в какую-то справочную, запрашивал его данные, сверял паспорт с теми данными, что получил по телефону. Вообще-то Резенков, когда уже вышел из участкового пункта, осознал, что там шла какая-то возня вокруг задержанных, вспомнив, что в кабинет заходил еще один лейтенант, что он шушукался с тем, кто допрашивал Сергея. У него в результате возникло ощущение, что у Зимана при себе были наркотики, возможно, что и героин. И его у Зимана отобрали, чтобы на нем заработать.
То, что этим дело не закончится, Сергей был убежден. И настроение у него от этих мыслей и предчувствий было хуже некуда. Ясно, что звонить по поводу новой работы сейчас никуда не стоит. Уляжется эта история, будет ясно, что нет последствий, тогда можно снова попробовать. А так… устроиться в приличное место, а потом тебя полиция будет дергать. Что подумает новый работодатель? Ничего хорошего. Скорее всего от него попытаются быстренько избавиться.
Последствия не заставили себя ждать. На следующий день, около одиннадцати часов, в цех заявились двое полицейских. Один майор, лицо которого показалось Сергею знакомым, и старший лейтенант. Из «начальства» на месте находился только Фофан. Офицеры долго о чем-то с ним беседовали в каптерке, потом пошли по цеху.
Леника с утра еще не было, да и расспрашивать о нем Сергей после вчерашнего не стал и сам никому не рассказывал о происшествии. Майор со старшим лейтенантом поговорили с Кузьмичом, с его помощниками, потом двинулись в деревообрабатывающий цех, где сейчас был один Сергей (Леху Фофан отправил помочь заказчику разгрузить доски).
— Резенков? — с ходу спросил майор, осматриваясь в цехе. — Ты вчера ночью накуролесил?
— Я не куролесил, я всего лишь защищался от хулиганов, — упрямо ответил Сергей.
— Ну-да, конечно, — хмыкнул майор. — Паинька. Гулял ты вчера, а к тебе пристали. Бывает, чего там!
Интонации были тоже знакомы, как и голос майора. И тут Сергей вспомнил, откуда он его знает. Это тот самый участковый, только тогда он был, кажется, еще капитаном. И лицо у него тогда было другим. Напряженным, угрюмым, злым, потому что тогда отец Кати пытался найти правду в этой истории с попыткой изнасилования его дочери. Его, как отца потерпевшей, близко к следствию не подпустили, но он все равно что-то пытался раскопать. А фамилия его, как вспомнил Сергей, Поляков. И он Резенкова не узнавал. Понятно, ведь видел он его всего один раз, когда Сергей еще проходил как свидетель. А самого участкового Резенков очень хорошо запомнил.
— Какого… ты сюда перебрался из Екатеринбурга? — неприветливо спросил майор, пока его напарник ходил по цеху и везде заглядывал. Уж не наркотики ли искал?
— В большом городе трудно устроиться с судимостью, вот и перебрался.
— По ушам мне не езди, Резенков! Тебя здесь свои же пригрели, а там что, уголовников нет?
— Никто меня не пригревал, — огрызнулся Сергей. — Я сюда устроился по объявлению, вакансия у них была, и объявление они давали. Это все можно проверить.
— Проверим, если надо будет. Только ты рот сильно не разевай на меня, а то быстро настропалю назад в колонию. Слишком много шума от тебя уже, а я этого на своем участке не люблю. Понял меня, Резенков? Я люблю, когда такие, как ты, живут тише воды ниже травы. А ты тут без году неделя, а уже с наркоманами связался, в драке участвовал.
— Я ни с кем не связывался, а то, что у вас наркоманы по улицам ходят и к прохожим пристают, то тут не моя вина.
— Ну-да, конечно! — скривил губы майор. — Ты мне скажи, голубь мой, Хохла давно знаешь?
— Вообще не знаю. Только буквально вчера узнал, что он к этому производству отношение какое-то имеет.
— Да-а? — расплылся в ироничной улыбке майор. — Скажи, какое совпадение. Прямо перед моим приходом со своим паханом и познакомился. Надо же! Ну, и как ты узнал его?
— Приехал, ходил тут как хозяин. Я спросил у ребят, кто это такой. Мне сказали, что это Коля Хохол. Все. А личного знакомства я с ним не имею.
Дальше пошел вообще бестолковый разговор. Поляков даже ничем не завуалировал свой интерес к делишкам Хохла, о которых, как он полагал, Сергей имеет сведения. Как Резенков ни отнекивался и ни доказывал, что не при делах, майор так и не поверил.
— Значит, так, Резенков. — Поляков подошел вплотную, взял Сергея за пуговицу спецовки и заговорил тихим голосом: — Ты у меня теперь на крючке. Я тебя запомнил и не отстану. Хочешь жить спокойно, будешь со мной дружить. Не будешь дружить — спокойно жить не будешь. Понял меня?
— Нет, — ответил Сергей, хотя все понял.
— Туповат ты для своих лет. Поясняю: меня интересует все, что связано с твоим дружком Хохлом. Очень интересует. С сегодняшнего дня ты мне про него будешь все рассказывать, и очень обстоятельно. Чего не знаешь, постарайся узнать. Поможешь мне — считай, что вид на жительство в этом городе тебе обеспечен. Будешь придуриваться — дорога тебе известна. Заруби себе это на своем длинном носу!
С этими словами майор кивнул напарнику и вместе с ним ушел. Сергей сел на лавку и длинно выругался «по фене». Сейчас это было очень к месту.
«И как мне теперь жить со всем этим, — думал он. — Все видят во мне подонка, даже отец Кати. Можно, конечно, все рассказать Всеволоду, да и Кате тоже. Пусть они убедят ее отца-участкового, что Сергей порядочный человек. Может, это и выход, только… Только Поляков может подумать, что жених его дочери связан с уголовниками, начнется разлад в семье, поссорятся дочь и отец. И все опять из-за него».
А почему из-за него? — Сергей что есть силы пнул пустое ведро, и оно отлетело в дальний угол цеха. Он что, нанимался всех вокруг защищать? Он что, от нечего делать, ради своего удовольствия ввязался тогда в это дело, спас Катю от насильников. Да он сам пострадал, даже больше, чем она! Так какого черта он должен нянчиться с этими людьми? Почему он должен беспокоиться, как там у них сложатся их семейные отношения, в конце-то концов?
Майор Поляков забежал к себе в опорный пункт с самого утра, чтобы забрать бланки протоколов. Телефон зазвонил неожиданно и настойчиво. Поляков сначала было решил не брать трубку, потому что звонить могли только из РУВД, а он не любил, когда ему ломают планы на день. Потом он подумал, что это не выход, потому что если надо, то его найдут и по мобильному телефону. И вообще это мальчишество — прятаться от проблем. Их надо решать сразу и кардинально. Это было жизненное кредо майора Полякова. И еще! Чем раньше ты узнаешь о проблеме, тем легче ее будет устранить.
Он поднял трубку и услышал голос оперативного дежурного:
— Поляков, ты там? Хорошо. Ты давай не уходи никуда. К тебе отправился капитан Нестеров из области. Дело у него к тебе какое-то по службе.
Поляков ругнулся и положил трубку. Все, день пропал. Он планировал составить за утро два протокола о совершенных правонарушениях и по заданию уголовного розыска закончить подворный обход двух домов. Теперь все это откладывается на вторую половину дня. А там тоже были свои планы. Делать было нечего, потому что с начальством не поспоришь. Поляков уселся за свой стол и стал приводить в порядок бумаги, попутно пытаясь сообразить, по какому поводу к нему приехал человек из области. Где какие недоработки и упущения, за что его можно наказать, а с чем можно и выкрутиться.
Капитан Нестеров оказался худощавым мужчиной с быстрыми движениями и резким голосом. Сразу видно, что деловая и деятельная личность. Все они там, в областном Управлении, деловые и деятельные. Понятное дело — их работа контролировать и выдавать рекомендации, а работают-то здесь на местах, здесь настоящая работа.
— Как дела, Иван Захарович? — деловито спросил капитан, протягивая для рукопожатия сухую руку, снимая фуражку и усаживаясь на стул напротив участкового.
— Ну, если вы приехали, то о моих делах, наверное, осведомлены, — ответил Поляков. — Я слушаю вас.
— Ну и правильно, — кивнул капитан, — чего мы будем словоблудием заниматься. Если уж я приехал, то причина, естественно, существует. Есть у нас там, — капитан дернул головой в сторону, что должно было, наверное, означать направление на областной центр, — кое-какие опасения. Видите ли, Иван Захарович, у нас в полиции на то и существует определенное направление деятельности для каждого подразделения. И сделано это для того, чтобы никто не забредал в чужой огород, извините за сравнение, и не мешал работать другим. Вы ведь понимаете, что можно невольно, не зная планов коллег, помешать их работе. Тем более что данный вопрос к вашей работе имеет отношение косвенное.
— А можно ближе к делу, — сухо предложил Поляков, которому подход, используемый Нестеровым, не очень нравился. — Я готов выслушать конкретные претензии.
— Ну, что вы уж так-то, — попытался рассмеяться капитан, — я же не зря начинаю так издалека. Мне хочется, чтобы вы поняли, что претензии не связаны с вашей некомпетентностью вообще. Я имею в виду некомпетентность в конкретном, вполне конкретном вопросе. И винить вас особенно не собираюсь. Просто вы зашли, извините за образность, в чужой огород, не посоветовавшись с… его хозяином.
