Наталья Никольская - Ради острых ощущений. Гремучая смесь
— Не могу больше, меня сейчас вырвет. Думаю, что этого достаточно.
— Хорошо, тогда пошли, — скомандовал Михаил и погрозил кулаком зеркальной стене. — Я до тебя еще доберусь, стерва поганая!
При этом он случайно задел поверхность стекла, и тут же завыла сирена. Мария вскочила на постели, растолкав девушек, ее искаженное злобой лицо в эту секунду выглядело еще уродливее. Она водила глазами по сторонам, пытаясь понять, где прячется проникший в дом человек, но видела только свое отражение в зеркале.
— Беги! — крикнул Михаил, выхватывая револьвер, — сейчас здесь будет охрана! У тебя есть от силы тридцать секунд — сначала в центральный коридор, потом в ответвление, ведущее к выходу.
— А ты?
Но Михаил лишь отрицательно покачал головой и буквально вытолкал меня за дверь. Я даже не успела поцеловать его на прощанье…
ГЛАВА 8 ОЛЬГА
Мне удалось беспрепятственно пробраться через березняк, и я пошла до дома пешком, стараясь держаться безлюдных улиц. Когда я наконец попала в свою квартиру, то свалилась на кровать и долго лежала, зарывшись лицом в подушку. О том, что сейчас происходило в особняке Знаменских, я старалась не думать.
«Хотя… — тут я снова вскочила и заметалась по квартире, — ведь Володя может позвонить в агентство, которое меня к ним направило, и узнать мой адрес! Впрочем, какое агентство, на дворе уже ночь!»
Но эта мысль спокойствия мне не придала. Я ринулась к телефону и стала звонить Полине. Ее не было, длинные гудки падали один за другим, как камешки в бездонный колодец.
Как только я бросила трубку на рычаг, телефон тут же зазвонил.
— Оля? — раздался в трубке голос моей сестры. — Что у тебя случилось? Я звоню тебе уже минут десять, и все время занято.
— Твой номер набирала, — пояснила я. — Тут такое творится! Где ты сейчас?
— В Домодедове, вылетаю через час, скоро буду, — голос Полины раздавался очень глухо, как будто сквозь вату, — что у тебя происходит?
Когда я рассказала ей о событиях, произошедших с момента нашего расставания, Поля первым делом посоветовала мне следующее:
— Немедленно поезжай к бабушке и увези ее к себе! Знаменские могут договориться с Зуем, и они возьмут старушку в оборот.
— Я выезжаю, — ответила я, проникшись серьезностью момента. — Не беспокойся, все будет нормально. И приезжай поскорее!
Зря я успокаивала сестру и давала ей обещания — бабушки дома не оказалось. Я битый час торчала под дверью, то и дело нажимая кнопку звонка — дверь никто не открывал.
Наконец я решила побеспокоить соседей и позвонила в квартиру рядом. Когда я убедила соседку, что за дверью у нее находятся не грабители и не аферисты, а всего лишь внучка Евгении Михайловны, мне соизволили отворить. Заспанная тетка стояла на пороге, кутаясь в платок и крестя зевающий рот.
— Уехала Евгения Михайловна, — сказала она мне, с трудом подавляя зевоту. — К дитям твоим отправилась, что у матушки гостят.
У меня отлегло от сердца. Я ласково поблагодарила соседку и быстро сбежала по лестнице вниз. Теперь я могу быть спокойна.
Дома я не стала ложиться спать, ожидая возвращения Полины. Она приехала ко мне сразу из аэропорта и первым делом стала названивать куда-то в Подмосковье. Она долго объясняла, что ей нужен корреспондент телевидения, который остановился в таком-то номере, а если его там нет, то спросить у Жанны. Когда наконец человека, с которым она хотела поговорить, нашли, то сразу заявила ему:
— Это Поля! Знаешь, я уже дома и, к сожалению, твоя камера со мной. Извини, но так получилось. Что? Говоришь, ничего страшного? Ну вот и славно, я ведь по твоему голосу чувствую, что ты рад моему отъезду. Да нет, это не Оля, а Поля, у тебя склероз, что ли? А если хочешь поговорить с Олей, то вот она.
И Полина протянула мне трубку. Пока я разговаривала с отцом, несказанно удивленная таким сюрпризом, Полина курила одну сигарету за другой, так, что я даже стала задыхаться от дыма.
— Шла бы ты на кухню, — посоветовала я ей. — Да-да, папа, мы живем неплохо…
Разговор получился какой-то скомканный. Андрей Витальевич явно чувствовал себя неловко и то и дело пытался извиняться. Я, как могла, его успокоила и, когда беседа завершилась, прошла на кухню и настоятельно потребовала от Полины, чтобы она объяснила мне, что же наконец происходит. Ее рассказ потряс меня до глубины души — кошмарная шантажистка, визит в ее логово, сработавшая сигнализация, Михаил с револьвером… Все это сразу как-то не укладывалось в сознании.
Эта ночь прошла очень беспокойно — сначала Полина долго торчала в кухне, занавесив окно и укрепив на стену красный фонарь — печатала фотографии с видеокассеты. Потом она полночи ходила из угла в угол, ожидая звонка из Москвы от Михаила.
Но телефон зазвонил только утром, и на проводе был вовсе не Михаил, а Жора Овсянников, который разыскивал свою бывшую супругу.
— Оля? — осведомился он, услышав мой голос. — А Полина случайно не у тебя?
— Я не хочу с ним разговаривать, — зашептала мне Поля. — Скажи, что меня нет.
— Ее нет, а что? Я могу ей передать, если ты оставишь информацию.
— Информацию… — хохотнул Жора. — Тут ваша бабушка звонила — ее дом горит!
— Как? — в ужасе откликнулась я. — А где сама Евгения Михайловна?
— На пожарище, — сказал Овсянников. — Она сразу позвонила в милицию, и мне доложили, вот я и решил известить…
— Немедленно едем туда! — схватила я Полю за руку, бросив трубку на рычаг.
По дороге к шоссе, где я ловила машину, Поля забежала в киоск и купила утреннюю столичную газету. Усевшись в машину, мы развернули газетную простыню и в колонке уголовной хроники тут же наткнулись на сообщение о перестрелке в центре Москвы — неизвестный пробрался в офис журнала «Магда» и убил нескольких человек. Сам он погиб, отстреливаясь от охранников.
— Вот и все, — тяжело вздохнула Полина, — Михаила больше нет. Думаю, что Мария не ушла от его пули и он положил ее в первую очередь.
— Ты считаешь, что он сознательно шел на то, чтобы погибнуть? — спросила я.
— Не сомневаюсь в этом, — ответила Полина, закрыла глаза и откинулась на сиденье.
Особняк Знаменских сейчас представлял из себя жуткое зрелище. Второй этаж выгорел почти целиком, первый был едва тронут огнем — пожарные подоспели вовремя, оказывается, их вызвали жильцы первого этажа, когда почуяли среди ночи запах дыма.
Первым делом я отыскала в толпе Евгению Михайловну и, подбежав к ней, крепко прижала ее к груди. Слава богу, с ней ничего не случилось.
— Бабуля, как вы здесь оказались? — спросила я, глядя в ее испачканное гарью лицо.
— Я плохо спала эту ночь, — пожаловалась Евгения Михайловна, — меня мучил тот же сон. Но на этот раз мне удалось подсмотреть, где отец с мамой прячут сокровища. Я проснулась утром совершенно другим человеком — как будто заново родилась. Сразу же поехала сюда — а здесь сама видишь, что творится.
— Я только что говорила с милицией, — сказала Поля, появившись рядом с нами. — Хорошо все-таки иметь бывшего мужа в погонах.
— И что Знаменские?
— Их больше нет, — покачала она головой. — Там четыре трупа: твои хозяева, Зуй и Валя. Милиция еще будет уточнять, как все это произошло, но на первый взгляд картина такая: Зуй вместе с Валей проникли в твою комнату по приставной лестнице. Там они сидели, дожидаясь Знаменских, а когда Володя вошел, думая, что в комнате находишься ты, его встретила эта парочка с его же пистолетом. Он понял, что терять уже нечего, и бросился на Зуя, приняв в грудь две пули. Ранение было не смертельным, и он принялся душить Зуя, но Валя что есть силы огрела его по голове подсвечником. На крик прибежала Даша, и две женщины сцепились. Во время драки они задели электрокамин, который был раскален до предела, и загорелось белье на постели. Когда они это заметили, было уже поздно…
— Что ж, — тяжело вздохнула я, — тогда нам здесь больше делать нечего. Поедемте домой, бабушка, мы отвезем вас, а потом я направлюсь к Ираиде Сергеевне за детьми. Она, наверное, уже изнемогает от моих обормотов. Или их пасет ее кавалер?
— А как же! — кивнула бабушка, когда мы шли к автобусной остановке. — Я ведь была у них, все видела своими глазами. Ты не беспокойся, дети под присмотром, хотя по маме уже соскучились.
Автобус катил медленно-медленно, и я впала в легкую дремоту. Перед моими глазами проносились картины всех событий последнего времени — вот я встречаю у подъезда Валю, вот приходит Зуй, Михаил целует меня на лестни-це, приняв за Полину, я работаю у Знаменских, бабушка рассказывает о своих снах…
— Постойте, Евгения Михайловна, а как же… — встрепенулась я, намереваясь спросить про клад, но бабушка дала мне знак молчать и показала глазами на полиэтиленовый пакет, который держала на коленях.
