Чарльз Вильямс - Долгая воскресная ночь
Семь часов тридцать девять минут.
— Долго вы еще будете упрямиться?
— Так долго, пока способен дышать. Я же объяснил, как все произошло.
— Вы были единственным в городе, кто знал, что ваша жена вернулась домой. Как мог убить ее кто-либо другой?
— Фрэнс ему позвонила. В тот момент, когда я вышел из дома с Малхолендом.
— Ну да! И позвала пробить себе голову каминными щипцами. Вот уж поистине железная логика!
Я подробно рассказал шерифу о последней семейной сцене.
— Может быть, по моему поведению Фрэнс — мир ее памяти! — и впрямь решила, что я прикончил Робертса. Увидела у меня в руках зажигалку, о которой говорила Дорис. А это была новая зажигалка. Во всяком случае, Фрэнс решила, что пора сматываться. Но денег-то у нее не было ни цента, где же ей раздобыть их на дорогу? Не у меня же! Вот она и позвонила тому типу.
— Но зачем же ему понадобилось ее убивать, раз миссис все одно уезжала из города? Что она могла ему сделать?
— Мистер Икс не доверял ей. Ведь та была слишком неосторожной. Вы же ознакомились с ее досье. Рано или поздно Фрэнс бы попалась. Но самое важное — мистер ее ненавидел. Вот почему так изуродовал ей лицо. И чтобы в газеты не попало.
Семь часов сорок четыре минуты.
Мои руки, скованные наручниками, безвольно и устало лежали на столе. Настенные часы висели прямо перед глазами: прошло уже девять минут… Нет, десять.
Зазвонил телефон, и звонок его прозвучал словно взрыв бомбы. Если он вдруг не взвоет, не подпрыгнет до потолка, решил я, значит, у него вообще нет нервов. Или же он невиновен. Я опять взглянул на него. Лицо Джорджа выглядело по-прежнему абсолютно спокойным, словно он ничего и не слышал. Ан нет! Слегка повернул голову и смотрит, как Скэнлон снимает трубку.
— Контора шерифа. Скэнлон у телефона.
Все внимательно наблюдали за ним.
— Да, да, знаю, — сказал шериф.
Скосив глаза, я заметил, что Джордж достал из пачки еще одну сигарету. Но тут же, увидев, что предыдущая еще дымится в пепельнице, сунул ее обратно.
— …Но черт побери, дорогая! Я никуда не могу отлучиться. Да, да, прекрасно знаю, что еще не завтракал. И не спал, да, тоже знаю. И мне вовсе не надо об этом напоминать. Нет, я отсюда не двинусь, пока не покончу с делом.
Скэнлон повесил трубку.
Джордж отогнул манжету и посмотрел на часы.
— Кстати, насчет завтрака, шериф. Вы наверное, еще долго намерены терзать Джона?
— С такими темпами, конечно, придется повозиться, — ответил Скэнлон с сокрушенным видом.
Джордж поднялся со стула.
— В таком случае думаю, вы не посетуете, если я добегу до Фуллера, проглочу кусок-другой. Пришел к вам, знаете, тоже на голодный желудок.
Он повернулся в мою сторону.
— Пока что я не могу быть ничем вам полезен, Джон. Минут через двадцать вернусь. Не возражаете?
— Нет. — Что мне оставалось говорить?
— Может быть, попросить у Фуллера принести вам поесть?
— Нет, спасибо. Знаете, не могу даже думать о еде…
Джордж удалился. После того как дверь захлопнулась за ним, наступило общее молчание. Скэнлон и Малхоленд обменялись красноречивыми взглядами. Шериф кивнул головой. Малхоленд вышел, и тут же вошла Барбара. Она, наверное, ждала где-нибудь в соседней комнате. Подойдя к столу, Барбара села рядом со мной.
— Переключите телефон на внутреннюю радиостанцию! — приказал Скэнлон Бриллу.
Тот чуть ли не бегом бросился в личный кабинет шерифа, оставив дверь за собой открытой. Мы втроем — Барбара, шериф и я — остались сидеть на своих местах, уставившись на телефон. Скэнлон пристально посмотрел на Барбару, глаза его блестели жестко, словно острые стекла.
— Никогда не думал, что мне придется идти на такую авантюру. Если бы у меня в душе не горела искра надежды, что вы правы, я бы без лишних фокусов упрятал вас за решетку! Вас, мадам, вас! Вместе с вашим обожаемым Джоном Варреном!
Барбара ничего не ответила. Лишь посмотрела на меня и попыталась улыбнуться. Но у нее ничего не получилось. Прошла минута или две. В воскресное утро в столь ранний час за две-три минуты можно домчаться в любой конец города. Все должно произойти именно за эти несколько минут.
Минута. Еще минута… Я то и дело посматривал на телефон и на Барбару. Она опустила голову, плотно закрыла глаза. Руки ее лежали на столе, пальцы тихонько выстукивали какой-то странный ритм.
Зазвонил телефон. Барбара затаила дыхание. Потом закашлялась, на ощупь вытащила из сумочки платок, прижала к губам.
Скэнлон снял трубку. Послушал, затем поблагодарил телефонистку и сказал Бриллу:
— Уличная кабина на углу Клебурн-стрит и Мэсон.
Барбара закрыла лицо руками, сдерживая рыдания.
Я слышал, как Брилл повторил сказанное шерифом по другому телефону, видимо, патрульной автомашине. Скэнлон продолжал слушать. Брилл вышел из кабинета, схватил трубку параллельного телефона. Мгновение спустя Скэнлон жестом указал мне на наушник и прижал палец к губам. Брилл поднес поближе телефонный аппарат и приложил к моему уху наушник. Я услышал мужской голос.
— …Вы всерьез полагаете, что конверт еще там?
Да, разговаривал Джордж.
— Право, не совсем уверен в этом, — отвечал другой мужской голос. — Как уже сказал, я только-только собирался в контору, чтобы проверить корзину.
— А я больше чем уверен, что там нет никакого конверта! Ведь прошло столько времени. Вы, часом, не любитель пари, мистер Денман?
— Почему же нет? Ей-богу, я не прочь иногда побиться об заклад, особенно если ставка стоит того. А что?
— Могу спорить на что угодно, вам ничего не найти в своей конторе.
— Хм… На что угодно? А если поконкретнее?
— Скажем, две тысячи долларов.
— Ну, ну, мистер Рэндалл! Несерьезно! Судя по всему, там запахло жареным, а вы требуете, чтобы я уничтожил важную улику.
— А кто говорит, что надо уничтожать какую-то улику? Я ничего подобного не говорил, а я уверен, что предмет сей был выброшен еще пять дней тому назад! И ничего более! Ставка четыре тысячи долларов против одного, что вы ничего не найдете!
— Пять.
— О`кэй. Но поймите меня правильно, ни цента больше.
Тут послышался какой-то шум.
— Я держу его! — хриплым голосом произнес Малхоленд. — Не уйдет, негодяй!
— Хорошо, давайте мистера Икс сюда! — со вздохом облегчения произнес Скэнлон. Потом добавил в трубку: — Спасибо, Денман!
— Чего там! — послышался смешок. — Наш долг помогать полиции. А счет направляю миссис Райан, предупредите ее, что сумма крупная! Услуги классных специалистов — штука дорогая!
Скэнлон повесил трубку. Брилл взял наушник, положил его на стол и снял с меня наручники. Руки мои совсем онемели, запястья отекли. Я потряс кистями, чтобы восстановить кровообращение, затем правой рукой обнял за плечи Барбару.
Она напряглась всем телом, повернулась ко мне. Подбородок ее дрожал, по щекам катились по-детски крупные слезы.
— Вам… а… а… Вам надо немедленно побриться, — промолвила наконец. — У вас просто ужасный вид!
Барбара вскочила и устремилась к дверям. Спустя несколько минут появилась вновь. Все следы слез на ее лице были ликвидированы. Женщина оставалась женщиной.
— Извините, пожалуйста, за истерику. Наверное, подобные испытания просто не для меня, — сказала Барбара, обращаясь ко мне и Скэнлону.
— Вполне вас понимаю, — меня охватила непонятная нежность. — Мне тоже здорово не по себе.
— Но теперь-то, надо думать, все кончено?
Скэнлон выудил вторую сигару.
— Для вас-то все кончено, разумеется! А для нас только начинается! Неужели вы думаете, что этот тип сразу расколется? Как бы не так! С ним немало придется повозиться!..
Когда мы с Барбарой, взявшись за руки, спускались по ступеням Дворца правосудия, Джорджа вывели из полицейской машины. Правая рука его была скована наручниками с рукой Малхоленда. «Один другого стоит!» — почему-то подумал я. Джордж выглядел вполне уверенным в себе и держался весьма независимо. Но при виде нас тут же отвернулся.
Было как-то странно вновь оказаться на улице средь бела дня среди людей. Мы перешли на другую сторону, забрались в машину Барбары и какое-то время молча, не двигаясь, посидели в ней, отгороженные от всего мира. Потом Барбара предложила:
— Сводите-ка меня лучше к Фуллеру да угостите завтраком. И отгул на понедельник неплохо бы получить, шеф.
— Отвечаю по порядку. К Фуллеру идем. Отгул предоставляется. Теперь вы мне ответьте: чего ради ввязались в это дело? С какой стати?
Барбара минуту поколебалась. Потом на ее лице появилась прежняя, хорошо знакомая мне усмешка.
— Да просто от скуки! Суббота, вечер, делать нечего. А в кино я уже ходила…
У Фуллера нам удалось устроиться за отдельным столиком в глубине зала, мы скромно заказали яичницу с ветчиной. Спустя какое-то время публика в закусочной разошлась, предоставила нам возможность разговаривать свободно.
— Очень сожалею, Джон, — сказала Барбара, — но у меня не было иного выхода…