Александр Зеленский - Схватка с преисподней
— Помогите!.. — успел вякнуть Лепила, но его голос сразу же потонул в громком хохоте незнакомцев.
— Ну и набрался же ты, приятель! Нельзя столько пить!.. — громко произнес первый.
Второй же, нажав на клапан баллончика, пустил тугую струю какого-то газа прямо в лицо Лепиле. От этого рот Лепилы наполнился вязкой, клейкой слюной, залепившей язык и все горло так, что он даже слова больше промолвить не смог. Перед его глазами поплыл белый туман, а потом произошло резкое отключение сознания, как будто кто-то неожиданно выключил свет в помещении. Больше Лепила ничего не помнил…
* * *«Дачная, десять. Квартира девять…» — повторил про себя Усатый, присматриваясь со своего места в БМВ к номерам потемневших от времени «хрущевок», возведенных когда-то на окраинах Лобни.
— Вот он, дом десять! — сказал вслух Усатый, тыча пальцем левой руки вперед.
— Сам вижу, не слепой, — кивнул Семга, щелчком выбрасывая окурок сигареты за приоткрытое ветровое стекло. — Ты сиди здесь, а я пойду проверю что к чему…
Как только машина остановилась во дворе нужного дома, Семга открыл дверцу и вылез из кабины наружу. Затем, оглядевшись по сторонам и не заметив ничего опасного, быстро прошел в подъезд. Там он по лестничной клетке взбежал без передышки на пятый этаж и сразу позвонил в квартиру под номером девять.
— Кто? — спросил настороженный старческий голос.
— Дядя Петя? Это сантехник из жэка. На четвертом этаже у вас в подъезде заливает квартиру. Мы должны проверить ваши трубы…
Дверь приоткрылась на металлической цепочке, и на Семгу уставился подозрительный глаз.
— Что-то я тебя не помню… — откашлявшись, произнес старик.
— Так ведь всех нас разве упомнишь, дядя Петя? — хохотнул Семга. — Нас вон сколько, а ты, дядя Петя, у нас один, как перст…
Немудреная шутка вызвала ответный отклик. Где-то в глубине квартиры раздался на два голоса звонкий девичий смех.
«Они! — радостно отметил про себя Семга. — Не зря мы подсуетились… Будем брать тепленькими!»
— А где же твой струмент, слесарь? — хитро прищурившись, продолжал допрашивать незваного гостя дядя Петя через цепочку.
— Да ты не бойся! Мы сейчас с товарищем вместе вернемся. Я только первым поднялся, чтобы предупредить о нашем приходе. Сам знаешь, какие сейчас времена! Чужим открывать без предварительной договоренности никак нельзя. Мало ли что!.. — заговаривал зубы деду Семга. — Так мы сейчас придем…
— Ну, ну! — успокоенно произнес дядя Петя. — Когда вас ждать-то?
— Прямо сию секунду!
— Ну, жду!
Семга с Усатым беспрепятственно вошли в нужную квартиру через минуту.
— Ванная у меня там! — показал дядя Петя, закрывая дверь на замок за вошедшими.
— А вот ванная твоя как раз нам и не к чему! — произнес Усатый, сразу проходя в комнату.
— Как же так?.. — пожал плечами дядя Петя и сразу как-то обмяк, почувствовав у себя под ребром холодную сталь пистолетного дула.
— Не шуми, дед! Ты нам не нужен, понял? Будешь вести себя тихо, ничего с тобой не случится. Нам твои гостьи нужны… И только!
А Усатый тем временем, войдя в комнату, посмотрел на затравленно вскочивших с койки девушек и произнес:
— Вот вы где прячетесь, голубицы? Значит, я вас за водкой послал, а вы в бега подались?.. Глупо. Совсем глупо! От нас ведь не спрячешься. Мы из-под земли достанем…
— Дядя Петя! — завизжала не своим голосом Машка Курносая. — Ты кого в дом пускаешь?! Это ж бандюки!..
Но больше она не успела произнести ни одного слова. Усатый кастетом, надетым на правую руку, одним ударом выбил из нее сознание.
Дядя Петя, сообразив наконец, что его провели, как последнего салабона, ловко извернулся, вспомнив свою давнюю десантную выучку, и каким-то непостижимом образом умудрился увернуться от пули, которая была ему предназначена Семгой, но при этом он подбил руку противника так, что эта же самая пуля попала в горло хозяина пистолета. Семга удивленно ахнул, его глаза округлились и тут же закатились вверх. Сам он, сделав еще два шага в сторону комнаты, безжизненно повалился на пол.
Дашка Прилипала, услышав выстрел, завизжала, как резаная, бросилась к окну. Однако разбить стекла на окнах, чтобы привлечь внимание к соседней квартире, ей не удалось, поскольку Усатый ее опередил, стукнув по затылку рукояткой пистолета, который выхватил из-за пояса левой рукой.
Дядя Петя же, завладев пистолетом Семги, в котором с удовольствием признал хорошо знакомый ему ТТ, вбежал в комнату, заорав во всю силу своих дряблых легких:
— Руки вверх! Стреляю без предупреждения!
Но только зря он так надрывался, теряя драгоценное время. Выстрелить первым он бы еще успел, а так…
Усатый выпалил в деда с левой руки, даже не поворачиваясь в его сторону. Он прекрасно понял, что промахнуться в подобную тушу с такого небольшого расстояния просто невозможно. И он не промахнулся. Его пуля угодила дяде Пете в правую сторону груди и, пройдя сквозь сердце, вышла из-под левой лопатки. Выстрелом тело старика отбросило к стене, и он безжизненно сполз по ней вниз, оставляя на синих обоях яркий кровавый след.
— Тварь! — прошипел Усатый, убедившись, что дядя Петя успел прикончить Семгу. — Надо отсюда уматывать, пока не поздно…
Выглянув из окна и убедившись, что во дворе все спокойно — видимо, в этом доме скандалы с криками и потасовкой случались довольно часто — Усатый взвалил на плечи тела бесчувственных девушек и потащил их вниз к машине, оставив убитых в квартире.
В подъезде Усатому, тащившему на себе ношу из двух тел, так никто и не встретился…
* * *Изувеченное тело хозяина небольшого магазина валялось под ногами у Валета.
— Этот Арутюн оказался не таким уж здоровым, как могло показаться вначале, — сказал Валет, почувствовавший, что расправа над предателем благоприятно сказалась на его собственном настроении, рассеяв прежнюю хандру и депрессию.
— Вас к телефону, — позвал Валета из соседней подсобки его новый водитель-телохранитель по имени Макс, сменивший на этой важной должности погибшего Арсения. Он привлек внимание Хозяина тем, что как две капли воды походил на своего предшественника, даже манера держаться, разговаривать были у него абсолютно такими же.
Валет, для верности еще раз ткнув узким носком ботинка избитое тело Арутюна, перешагнул через него, бросив бригадиру Стругу всего несколько слов: «Подготовь “мусор” к уборке!», и направился в соседнее помещение, где хранились всевозможные консервированные продукты в ярких иностранных упаковках.
Звонил Усатый, это Валет понял, как только услышал в трубке мобильника его голос с характерным придыханием астматика.
— Ну, что у тебя? Достал девок? — спросил он у Усатого.
— Усе в лучшем виде! — приподнято заявил собеседник. — Мы их с Семгой в Лобне прищучили. Но Семга при этом копыта откинул…
— Заткнись! — оборвал его Валет. — Это не телефонный разговор… Вези девок в бункер.
— Сделаю! Девкам помог их «кот»…
— Как его прозывают, этого сукиного «кота»? — поинтересовался Валет.
— Тимур. Я взял на месте его мобильник. Можно будет по номеру все о нем прознать…
— Если только он не записан на чужое имя… Ладно, делай что сказано! — закончил разговор Валет.
Этот звонок доставил Валету еще большее удовлетворение, чем даже предыдущий, из которого он узнал, что у квартиры взяли Лепилу. «Теперь-то этим «ишакам» крыть будет нечем, — подумал Валет, потирая руки. — Выложат мне, как миленькие, весь груз оружия, что доставили из Таджикистана».
Сделав распоряжения по поводу захваченного магазина Стругу и убедив его при этом, чтобы тот ни под каким видом не вздумал его закрывать, а только терпеливо ожидал, когда туда заявятся «южные», сел в машину и помчался в сторону поселка Томилино.
Рустам со своим немым другом и телохранителем угощались холодным шашлыком и сухими винами, когда в занимаемые ими апартаменты вошел Валет.
— Девок поймали, — сообщил он прямо с порога. — Везут сюда. Им какой-то сутенер помогал по имени Тимур.
— А Лепилу? — быстро спросил Рустам, отбрасывая кусок мяса на тарелку. — Лепилу взяли?
— И Лепилу везут. Всех взяли! — Валет подсел к импровизированному столу, в центре которого стояло блюдо с холодной бараниной, и с явным наслаждением впился зубами в сочное мясо.
— Не всех! — помотал головой Рустам, напомнив при этом Валету несговорчивого осла. — Где Тимур? Он много знает… Его надо тоже… к ногтю!
«Как же ты мне надоел!.. — почувствовав, что хорошее настроение улетучилось неизвестно куда, подумал Валет. — Теперь тебе еще и какого-то неизвестного Тимура подавай! А потом и этого покажется мало. Скажет, достань звезду с неба, а иначе никакого разговора не будет. Скажет, скажет! Непременно скажет! Эх, замочить бы и его самого, и его немого приятеля к такой-то матери. Но нельзя. Дело — прежде всего. Впрочем, достану я ему этого мифического Тимура и устрою над всеми пленниками образцово-показательную казнь. И пусть только попробуют эти «ишаки» еще хоть раз вякнуть свое «иа», пришибу на месте. И никакого их оружия за это не возьму!..»
