Адам Сен-Моор - Похищение
Паолини извлек из кармана толстый конверт и вынул из него пачку писем и несколько фотографий. Выбрав одно из писем, он развернул его и прочел.
«О моя Суламифь! Подобно старцу Соломону, стремлюсь я вновь ощутить животворное тепло твоего юного тела. Живость чувств снова стала доступна мне, с тех пор как моя старая кожа соприкасается с твоей, мой источник молодости.
Твой старый властелин ждет тебя сегодня вечером в десять там же, где и всегда».
Лендри невозмутимо слушал комиссара; он лишь слегка прищурил глаза.
— А что вы скажете относительно фотографий? Вы узнаете ее? — спросил Паолини.
На снимке, который он протянул адвокату, месье Лендри в рубашке с засученными рукавами обнимал мисс Дороти за талию на веранде какого-то сельского дома.
— И где же вы все это откопали? — с интересом спросил Лендри.
— В комнате мисс Линч.
— И за каким дьяволом вас туда понесло?
— Видите ли, в таких делах, как это, я имею обыкновение не только искать преступников, но и порыскать немного вокруг жертвы, ведь при расследовании преступления личность жертвы не менее важна, нежели личность преступника. Естественно, у меня возникло желание узнать, кто же такая эта мисс Линч.
— Ну что ж, — пожал плечами Лендри. — Мисс Дороти Линч действительно была моей любовницей. И что с того? У меня было множество любовниц, я готов признаться в этом. И многие из них были молоды и красивы.
Казалось, что Паолини не слышит признаний адвоката.
— Мне очень хотелось бы знать, уж не она ли подсказала вам мысль о похищении ребенка? — задумчиво проговорил он. — Если бы я держал пари, то поставил бы на нее. Разве что в последнее время вы столкнулись с серьезными финансовыми затруднениями.
— Деньги! Мне всегда их не хватало, — ответил Лендри. — Я всегда жил не по средствам, и, по-моему, весь Париж об этом знает.
— И эти три миллиона позволили бы вам разрешить все проблемы? — поинтересовался Паолини.
— Комиссар! Я вижу, вы продолжаете настаивать на своих измышлениях!
— Это не измышления, месье Лендри. Мое заключение базируется на достаточно прочной основе, построенной, кстати сказать, не без вашей помощи, — продолжал Паолини. — Взгляните сами, как все это выглядит: связь между вами и мисс Линч очевидна, а с другой стороны, вы хорошо знаете Бертини.
— Бертини? — Лендри недоуменно наморщил лоб.
— Только не говорите мне, что вы не знаете его! Вы ведь трижды были его адвокатом, дорогой мэтр. Вспомните, лет десять назад вам удалось вытянуть его из достаточно грязного дела, связанного с наркотиками.
— Но что общего у Бертини с этой историей?
— О, он был вашим доверенным лицом, главным распорядителем, если можно так выразиться. Связующим звеном между вами и непосредственными исполнителями. Очень удобная фигура: человек с немалым опытом в темных делах и заслуживающий доверия. Это он подобрал для вас подходящих уголовников, готовых совершить преступление и подчиняться без лишних вопросов любым указаниям. Вы инструктировали Бертини, он передавал ваши указания исполнителям, следя за их подготовкой и дисциплиной в команде. Смешно даже подумать, чтобы вы стали лично контактировать с такими ничтожествами, как Тони, Гран-Луи и Паоло. Для этого вам был нужен человек их круга, достаточно авторитетный, чтобы держать своих подчиненных в повиновении, и достаточно надежный, чтобы не сболтнуть лишнего. Увы, как я уже говорил, вы не смогли предусмотреть все, и Бертини, несмотря на свой авторитет, не справился со своими людьми.
— Итак, если я правильно понял вас, — медленно произнес Лендри, — вы обвиняете меня в том, что я вместе с мисс Линч и при содействии Бертини организовал похищение Жоржа Дерми?
— Совершенно верно. Должен заметить, что вы великолепно организовали дело. И скорее всего, оно у вас выгорело бы, если бы не пара маленьких песчинок, попавших в шестеренки механизма.
— Комиссар! — покачал головой адвокат. — Да это же просто несерьезно! Судите сами, если мисс Линч — моя сообщница, то за каким дьяволом я распорядился бы, чтобы ее похитили вместе с сыном Дерми?
— О, дорогой мэтр, вы тем самым лишь продемонстрировали изощренность своего ума! Вы похитили ее потому, что во всем ищите оптимальный вариант. В самом деле, кто посмел вы заподозрить в преступлении особу, похищенную вместе с ребенком? Вы обеспечивали девушке непоколебимое алиби и защищали ее от вопросов, которые мы могли бы ей задать, выяснив по ходу расследования, что она ваша любовница.
— Неужели вы думаете, что я, будучи весьма привязан к ней, о чем свидетельствуют хотя бы эти письма, рискнул бы отдать ее в руки этих мошенников?
— Вы считали, что в этом нет никакого риска, — возразил Паолини. — И именно здесь вы совершили погубившую вас ошибку, не сумев правильно оценить психологию моих наемников. Вы были убеждены, что авторитет Бертини — достаточная гарантия того, что с мисс Линч ничего пс случится и что ей обеспечена полная безопасность. Да, это был серьезный просчет… Кстати, как она чувствует себя сейчас?
— Кто?
— Мисс Дороти, разумеется. Ей пришлось пережить весьма неприятные минуты наедине с этим самым Тони. Изнасилование — всегда тяжелая травма для молодой женщины, даже если она преступница.
— Значит… — Лицо Лендри посерело. — Комиссар, я не знал, что ее изнасиловали.
— Должен заметить, что, даже попав в такую передрягу, наша молодая особа показала, что характера ей не занимать, — продолжал Паолини. — После всего случившегося у нее хватило сил собраться и вырубить Тони, оглушив его бутылкой лимонада. А потом забрать выкуп. В конечном счете, если не считать этой маленькой неприятности, все сложилось совсем неплохо. Конечно, опасным явилось то, что мальчик оказался на свободе — ему предназначалась несколько иная судьба — и мог заговорить. Однако лишь Бертини знал, кем на самом деле является Дороти Линч и какую роль она во всем этом играла. А на Бертини можно было положиться — корсиканец умеет держать язык за зубами.
Паолини подался вперед в своем кресле и приблизил свое лицо к лицу адвоката.
— Так где же она, Лендри? Вот здесь, в этом кармане, лежит ордер на обыск вашей квартиры. Однако лучше для вас было бы избежать вторжения к вам орды полицейских со всеми вытекающими последствиями.
Тяжело дышавший Лендри не ответил. Он размышлял. Его великолепный ум работал на полную мощность. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь постукиванием маятника напольных часов эпохи Людовика XV в вестибюле.
Наконец адвокат принял решение.
— Она ни в чем не виновата, — сказал он глухо. — Слышите, Паолини, ни в чем! Я и только я организовал все это. Девушка была лишь статисткой, ничего не знающей об истинном смысле происходящего.
Комиссар кивнул. Разумеется, он не поверил адвокату. Больше того, он был глубоко убежден, что именно мисс Дороти первая подбросила своему любовнику мысль о похищении. Однако и такой вариант развития событий его вполне устраивал. Если влюбленный пятидесятилетний мужчина решил, вопреки многолетнему опыту знаменитого адвоката, закрыв глаза, пойти на все ради того, что стало ему дороже и жизни, и свободы, то позиция Дороти Линч становится неуязвимой. Даже то, что сотворил с ней Тони, сыграет ей на руку и послужит доказательством ее непричастности к заговору…
Комиссар вздохнул.
— Согласен, — сказал он. — Где она?
Осунувшийся Лендри посмотрел на него, прищурив глаза.
— Забавно, что ваше описание организатора похищения оказалось правильным, — сказал он. — Пунктуален и методичен, злобный, любит демонстрировать свое превосходство над окружающими… Очень неплохой мой портрет… Да, комиссар, ваш архаичный метод сработал.
Он встал с явным трудом. Последние пятнадцать минут, похоже, состарили его на пятнадцать лет. Перед комиссаром стоял усталый, сгорбленный старик.
— Ну что ж, — сказал он. — Идемте.
Паолини жестом руки приказал ожидавшему в вестибюле Дисюину следовать за ними. Лендри поднялся на второй этаж. Остановившись перед одной из дверей, он вынул из кармана ключ, отпер дверь и переступил порог. Полицейские последовали за ним.
Дороти Линч была здесь. Она спала на широкой кровати с простынями из розового кретона. Девушка лежала на спине, ее длинные светлые волосы растрепались на подушке, а руки были скрещены на груди. Чистая, юная девушка, объятая сном… От этой картины веяло романтикой. Однако…
Не розы и не лилии покрывали ее девственную грудь. Простыни были засыпаны десятифранковыми купюрами. Дороти Линч спала, зарывшись в почти три миллиона новых франков.
* * *Воздух здесь был пропитан запахом хлорки и вареной капусты. Через высоко расположенные, забранные решетками окна в комнату проникал тусклый свет. Жорж терпеливо сидел перед зарешеченным стеклянным барьером и ждал.
