Б. Седов - Месть в законе
- Не хочу. Отстань, - безразличным тоном сказала она и лишь взяла из раскрытой пачки сигарету.
Прикурила. Отошла к окну, не обращая на обилие выпивки совершенно никакого внимания. Такого с ней еще не было. Во всяком случае, Севостьян Иванович не припоминал, чтобы хоть раз благоверная отказалась от водки.
- Эй, ты чего? - поразился он отказу. - Давай, накатим по маленькой! - сказал для проверки. А то, может, ослышался.
- Я сказала - отстань! - зло проговорила Настя и удавила окурок в стеклянной пепельнице. - Пей сам свое пойло.
- А! Ну да! Ну конечно! - сразу же согласился с нею Горбушкин. - Твое здоровье!
Довольный тем, что сдвинутая умом жена отказывается от такой чудесной водки и изысканной закуски, Севостьян Иванович уже после второго стакана явственно ощутил: жизнь удалась.
На улице моросил дождь, мельчайшей крошкой забрасывая оконное стекло. Воздух под вечер был прохладный и свежий. А здесь, в обшарпанной кухоньке, накурено, душно и пыльно. Воняет из помойного ведра и изо рта Горбушкина. Ноет сердце и не хочется жить.
Дыхание Насти было учащенным и взволнованным. Глаза заблестели, но слезы, подкатившись к ресницам, так и не решались скатиться по щекам.
Подслеповатое, давно не мытое стекло в оконной раме запотело. Скорее машинально, чем осознанно, Настя пальцем написала на нем: «Андрей».
- Але! Гараж! - пьяно позвал Горбушкин. - Ты чего там притихла, Настюха?
Вздрогнув от неожиданности, Настя тут же смахнула ладонью выведенное имя.
- Ну, что еще?! - недовольно повернулась к мужу.
- Ты че, серьезно пить не будешь? - глядя на нее тот бестолково вращал красными глазами. - Заболела что ли?
Не отвечая, Настя присела за стол и залпом выпила полстакана.
- О! Это по-нашему! - воскликнул Горбушкин. - Только, это самое, того, как его… не увлекайся. А то я тебя знаю.
Вновь закурив, она опять подошла к окну и пустым безразличным взглядом стала осматривать двор. И чего она там не видела? Все давным-давно опостылело. И эти страшные неказистые деревья, тянущиеся своими кривыми лапами-крючьями почти к самым окнам на втором этаже, и раскуроченная скамейка у подъезда, и вечно перевернутые бомжами мусорные контейнеры.
И снова запотело от дыхания стекло. И сами собой поползли по запотевшему начертанные пальцем буквы: «Таганка».
…А в том доме, что совсем недавно построили прямо напротив, вообще живут одни скоты. Заборчиком вон отгородились! Охранника на шлагбаум поставили! И окна у них без сквозняков - тройные стеклопакеты, мать их… И машины во дворе - «мерседес» скромнягой покажется.
Подумаешь, сука вышла с пуделем погулять! А вырядилась! И сапожки баксов за пятьсот, и плащ лайковый до пяток - на «штуку» зеленых потянет. И прическа называется «Я у мамы дурочка». У Насти всегда такая же - по утрам, с перепою. И сейчас вот тоже. В доме уже вторую неделю нет горячей воды, так волосы свалялись в паклю.
А идет-то! А идет! Как модель на подиуме… Нет, как шлюха по панели. И пудель у нее тупорылый - хвост-обрубок поджал и по лужам аккуратненько так лапы переставляет, перепачкаться боится.
- Оба-на!!! - невольно вырвалось у Насти.
Молодая женщина в длинном кожаном плаще с пуделем на поводке шла по тротуару, а проезжающий мимо «паркетник» «лексус» с ног до головы окатил ее водой из огромной лужи.
- Получи, шалава! - вновь выкрикнула Настя.
- Ты чего там? - послышался голос мужа. - Сама с собой разговоры разговариваешь?
- Ха-ха-ха!!! - Настя смеялась во весь голос, наблюдая за тем, как всклокоченная дама с собачкой отряхивает с себя капли грязной воды, машет водителю умчавшегося вперед «лексуса» кулаком и зачем-то истерично дергает за поводок несчастного промокшего до нитки пуделя.
- Белены объелась?! - прикрикнул на нее Севостьян Иванович, успевший к тому времени принять на грудь уже граммов четыреста. - Идиотка!
- Заткнись, баран! - продолжая судорожно хохотать, ответила ему Настя. Ответила, как отмахнулась от назойливой мухи. А рваный дробный смех неожиданно перешел в истерику со слезами.
- Что-о-о, бля?! - заорал взбешенный Горбушкин, хватая пустую бутылку за горлышко и кидаясь к жене. - Да я тебя сейчас!!!
Что именно он сейчас сделает, Севостьян Иванович так и не сообщил. Потому что Настя неожиданно резко повернулась, в мгновение ока отследила удар бутылкой сверху, технично перехватила руку мужа и стремительно провела бросок из боевого раздела борьбы самбо, после которого Горбушкин с легкостью необычайной улетел в противоположный конец кухни и неэстетично шарахнулся головой об эмалированную крышку духовки.
Впрочем, будучи в состоянии крепчайшего подпития, боли он не почувствовал. Но неделикатность супруги оценить сумел.
- Но-но! Поаккуратней! Не дрова тут швыряешь!
А Настя, успокоившись, снова повернулась к окну.
- Настюх! А, Настюх! - позвал Горбушкин.
Он поднялся на ноги и осторожно подошел к жене, обняв ее за плечи с такой опаской, будто она была алюминиевой кастрюлей с кипятком.
- Настюха, ты чего, обиделась? Ну-у-у… я это… не в этом смысле… Ты где так швыряться научилась? А давай, знаешь что… - И глаза его вдруг полезли из орбит. - Не понял!!!
На запотевшем стекле ясно читалось слово «Таганка».
- Это что такое?! - вновь заорал он и со всего маху ударил Настю кулаком в лицо.
Не выдержав неожиданного сильного удара, она не устояла на ногах и повалилась на пол, задев виском угол массивной деревянной столешницы.
Тело ее распласталось без движения, а изо рта и ушей пошла кровь.
- Убил… - как-то буднично произнес Горбушкин. - Допрыгалась… - А потом заорал во все горло. - Убил!!! - не соображая, что творит, выбил рукой оконное стекло с ненавистной надписью и стал кричать на улицу. - Я убил ее!!! Люди!!! Я ее убил!!!
Черный джип обогнул недавно построенный элитный дом и остановился у тротуара.
За рулем сидел один из помощников Сергея Лопатина - Женька Усольцев по кличке Рассол, временно заменявший его, пока тот не поправится после ранения. Рядом - Андрей Таганцев.
Дождь сначала чиркал по лобовому стеклу изморосью, потом постепенно стал усиливаться. Поднялся ветер. На улице было сыро и противно. Из теплого салона автомобиля выбираться не хотелось, да и не нужно было. Надо было просто немного понаблюдать.
Андрей видел, как из подъезда красивого нового дома вышла леди в кожаном плаще с экстравагантной прической, напоминающей большой лесной муравейник, и тощим серебристым пуделем на поводке.
Какой-то козел пролетел мимо на «лексусе» и окатил леди с муравейником на голове бурой жижей из расплывшейся по проезжей части дороги лужи.
Таганцев даже прочитал по ярко накрашенным губам женщины, что она кричала вдогонку охамевшему водителю. Первое слово означало то, что владелец «лексуса» подозревается в нетрадиционной половой ориентации. Второе означало, что он, тот мужик из престижного «паркетника», не кто иной, как резиновое противозачаточное средство. А третье - уж совсем небывальщина! Где вы видели, чтобы пятая конечность моржа управляла автомобилем?!
- Слышь, Таганка, - Усольцев посмотрел на Андрея. - Вот в том доме твой мент живет. - Он указал рукой на пятиэтажную полинявшую «хрущевку». - Второй подъезд слева, второй этаж, квартира двадцать один. Двухкомнатная, коммунальная.
- В первый раз слышу, чтобы мусора по коммуналкам мыкались. Они же «бабло» лопатами гребут!
- Мусора разные бывают.
- Ты хочешь сказать, что этот - честный?
- Я хочу сказать, что этот - дебил. О! Гляди! - воскликнул вдруг Женька. - Да это же он, родимый!
Горбушкин как раз высунулся в разбитое окно кухни и что-то кричал.
- А чего это он? - спросил Таганцев, нажимая кнопку на подлокотнике и опуская стекло правой передней дверцы автомобиля.
- Люди!!! Я жену убил!!! - доносился пьяный дребезжащий от страха голос Севостьяна Ивановича.
- Да перепил, придурок! - высказал Усольцев свое предположение. - Белая горячка по черепушке шарахнула.
- Ладно, поехали отсюда, - скомандовал Таганцев. - Не будем лишний раз светиться.
- Куда едем? - поинтересовался браток.
- К тем говноедам, что Сулеймана нашего грохнули. С ними разберемся для начала.
Джип, бодро взревев четырехлитровым мотором, усиленным турбиной, круто развернулся и помчался прочь.
А сержанты патрульно-постовой службы Потапов с Филимоновым вышли на охоту.
Увлекательнейшее это занятие, скажу я вам, - с виду по-хозяйски, небрежно и вольготно, а на самом деле, внутренне крадучись, опасливо рыскать по городу в поисках потенциальной жертвы.
«Уазик», раскрашенный в бело-голубые тона, с «мигалкой» на крыше едет себе по дороге, издавая выхлопной трубой неприличные звуки. А седоки во все глаза осматривают окрестности. Вот бомж с головой залез в мусорную урну. Это не интересно. Чего с бомжа взять? Как говорится, только анализы, да и те червивые. А там, на перекрестке проспектов - Светлановского и Просвещения - девицы, неспеша, прогуливаются. Дешевые телки из близлежащих поселков. По большей части наркоманки с пустыми карманами. За ночь как раз заработают себе на дозу героина. С такими связываться - себе дороже. Триппер или сифилис гарантированы. И никакой презерватив, проверенный электроникой, не поможет.
