Андрей Бадин - Для крутых закон не писан
— Сегодня ночью погибли несколько моих лучших агентов. Они выполняли ваш заказ, и вот чем все кончилось.
— Как это произошло? — испугался банкир.
— Они, как вы и просили, должны были захватить в заложники капитана контрразведки Бугрова, но не смогли этого сделать и погибли.
— Как так?
— А так, — поморщился Виноплясов, — этот Бугор — падла, какой-то супермен, и ему чертовски везет. Он один сумел вырубить почти всех моих людей.
— Да, это плохо. Что вы намерены делать?
— Я хотел у вас спросить — обязательно его брать живым? Я бы предпочел оставить его в покое или на крайняк ликвидировать.
— Нет, его пока убивать нельзя, — воспротивился Тарасов, — его надо обязательно взять в заложники и добыть интересующую меня информацию.
— Он ею точно располагает?
— Точно, точнее некуда. Это вопрос моей депутатской карьеры, если хотите — вопрос жизни или смерти. Сейчас моя карьера зависит от того, смогу я стать депутатом или нет. Мои компаньоны по финансовой корпорации поставили на меня огромные деньги, и если я пролечу с Думой, то доверию мне как бизнесмену придет конец и самому бизнесу тоже. Неудачник никому не нужен. А мое депутатство сейчас напрямую зависит от того, получу я обратно имеющийся у Бугрова компромат или нет. Если получу, то все будет нормально, а если нет… Я об этом и думать не хочу, вы меня поняли.
— Ну, если все так серьезно, — Кеша нахмурился. — Вы хоть намекните, в чем суть дела, какие документы надо достать?
— Ваша задача схватить Бугрова и доставить его ко мне. Я сам буду с ним говорить на эту тему, один, без посторонних. Ваше дело сначала поймать его, а потом, после завершения дела, убрать. Если он будет сопротивляться и сразу не отдаст то, что мне нужно, то его надо будет немного попинать. А когда отдаст добытый Гурвичем компромат — исчезнет навсегда.
— Дело очень сложное, — покачал головой Виноплясов.
— Я увеличу гонорар втрое, но его нужно довести до конца. — Банкир был непреклонен.
Несмотря на деликатность в общении и свою неспортивную внешность, Тарасов был очень умным, волевым человеком и привык все свои дела доводить до логического завершения.
Услышав о компенсации и быстро сосчитав в уме сумму, Виноплясов оживился:
— Ваше дело будет во что бы то ни стало выполнено. Людей у нас хоть пруд пруди, на десятерых Бугровых хватит, поэтому мы поступим так…
— Меня не интересует, как вы добьетесь цели, — перебил его банкир, — мне важен результат. — Тарасов кивнул, вновь посмотрел на часы, давая понять полковнику в отставке, что аудиенция окончена. Тот понял босса без слов, встал, за ним следом поднялся банкир и проводил его до двери. Когда Кеша удалился, Тарасов вернулся в свое рабочее кресло и задумался: «Капитан контрразведки Бугров в одиночку ухлопал нескольких, по утверждению Кеши, крутых бойцов. Это хреново, и лучше бы иметь такого парня в друзьях, чем во врагах. Надо продумать запасной вариант решения проблемы, а то вдруг Кеша и второй раз не справится…»
Потом банкир отогнал тягостные мысли и погрузился в изучение документа на плоском, как доска, мониторе компьютера.
Глава 12
Николай вынул мобильник, набрал номер сотового телефона жены и стал ждать. Через несколько секунд Люся ответила и очень удивилась, что он связался с ней среди дня.
— Привет, — сказал Николай, — у вас все нормально?
— Да, Колюша, а как у тебя?
— Пока ничего, где Павлик?
— В песочнице ковыряется, а я сижу на лавочке и беседую с соседками. Ты сегодня домой приедешь или как вчера?
— Я вчера ехал домой, но не доехал, — успокоил жену Николай. — Опять на работу вызвали. Служба такая.
— Про службу твою я уже сотню раз слышала, — обиженно сказала супруга и замолчала. Если бы она только знала, каким опасностям подвергся этой ночью ее любимый муж…
Дело в том, что Николай не обсуждал с ней своих служебных дел. Этого требовали служебная этика и служебная тайна, которой были окутаны все без исключения расследования капитана Бугрова. Он просто сообщал дома, что завтра задержится на службе или, в связи с очень важными делами, ночевать домой не придет.
Люся имела представление о его работе по фильмам и книгам о чекистах и лишних вопросов не задавала, а к его ненормированным рабочим дням давно привыкла. Втайне от мужа она обижалась, что его часто не бывает дома. Но понимала, что его служба и опасна, и трудна, и своими переживаниями нервы ему не портила. А он в свою очередь не сообщал Людмиле о тех опасностях и риске, которым порой подвергался.
Теперь Бугров опасался, что кого-то из членов его семьи могут взять в заложники, и решил на время перевезти жену и детей к ее тетке в Зеленоград. Он, естественно, не сказал ей о надвигающейся опасности и мотивировать свою просьбу никак не стал. Просто попросил жену:
— Люся, слушай меня внимательно, — начал он, — прекращай прогулку, бери Павлика, Настю и иди домой. Ждите меня в квартире, а я скоро приеду и увезу вас в дом отдыха.
— Что случилось? — встревоженно спросила жена.
— Я тебе позже объясню, — ответил он, — не тяни время, действуй быстро и в точности выполни все, что я сказал.
— Настя пошла к подружке, — начала жена, — сказала, что вернется через час, и без нее мы никуда не поедем.
— Естественно, не поедем, — начал злиться уставший Бугров. — Все равно иди с Пашкой в квартиру и сидите там. Позвони дочке и сообщи, чтобы была у подружки и никуда не выходила. Я ее заберу прямо оттуда.
— Хорошо, я все выполню, — пообещала жена и отключила связь.
Бугров решил зря времени не терять и начал действовать. Они с Толмачевым пошли в оружейное хранилище, взяли бронежилеты, укороченные автоматы «калашников» с глушителями, магазины к ним и портативные, размером с авторучку, рации. Погрузили все это в спортивную сумку, написали объяснительную начальнику хранилища, в ней перечислили взятое и покинули управление.
К дому Бугрова решили отправиться на «восьмерке» Алексея, так как личная машина Николая была исковеркана и отдыхала на площадке технической лаборатории управления. С ней производили следственные действия, и пока ее даже в ремонт нельзя было отдать. Хотя капитан понимал, что ремонту она не подлежит и теперь пойдет только на списание.
Алексей вышел из здания со спортивной сумкой в руках, прошел на стоянку, где парилась на полуденном солнце его ненаглядная, выключил сигнализацию, открыл дверцу, сел в салон, завел двигатель и поехал к главному входу в управление. Возле высоких дубовых дверей притормозил и подождал, пока Бугров выйдет и сядет к нему.
Когда тот захлопнул дверцу и устроился на сиденье поудобнее, Толмачев дал полный газ, и легковушка, резво набирая скорость, помчалась по Сретенке в направлении Садового кольца. Ехали быстро, нарушали правила и проезжали светофоры на красный свет. Неслись по некогда запруженным московским улицам и радовались, что машин сегодня не очень много. Иначе пришлось бы пару часов париться в пробках.
Когда остановились у подъезда дома Николая, он вынул из подмышечной кобуры пистолет, проверил его готовность к стрельбе и сунул обратно. Открыл дверцу, вылез и быстро пошел к двери. Алексей остался в машине, вынул из сумки бронежилет и не спеша надел его под джинсовую куртку. Николай это сделал уже по дороге.
Бугров бегом поднялся на третий этаж, ключом открыл железную дверь, вошел в квартиру и громко произнес:
— Люда, вы здесь, вы готовы? Уезжаем. — Не разуваясь, он вошел в пустую гостиную, потом осмотрел все комнаты и с удивлением не обнаружил ни жены, ни детей. Только черный вечно голодный кот Васька мирно вился возле ног хозяина и довольно мурлыкал.
— Люся, Паша, Настя? — громче позвал Бугров и прислушался, но пустая трехкомнатная квартира ответила ему слабым эхом.
— Черт! — выругался капитан и уже хотел идти на улицу искать непослушную жену, как вдруг отчетливо услышал тихие шаги, доносившиеся из коридора. Кто-то осторожно крался в его сторону, и под ногой дважды предательски скрипнула паркетина.
Николай молниеносно прижался спиной к стене, выхватил уже взведенный пистолет и направил его на дверной проем. Дверь начала сначала медленно открываться, но затем быстро распахнулась и в гостиную с криком вбежала девятилетняя дочка Настя.
Николай с шумом выдохнул, убрал за спину пистолет и поставил его на предохранитель, быстро запихнул в кобуру и задернул полу куртки. Настенька с радостным смехом бросилась к любимому папочке на ручки, обняла за шею и весело прокричала:
— А, напугала, напугала!
— У, я сейчас тебя съем, проказница, — расслабился Бугров, обнял дочку, приподнял ее, пару раз крутанул в воздухе, прижал к груди и поцеловал в щеку. Потом поставил на пол и строго отчитал: — Доча, нельзя так пугать, так можно и до инфаркта довести.
