Владимир Колычев - Живая пуля
Но кем Жора приговорен? Им самим или его боссом?.. И почему пистолет только у Семена?..
— Отлично, поделим бабки и будем жить… Лишь бы только гайцы не остановили, — Желтов немного снизил скорость.
— Какие гайцы в такое время?
— Ну, меня же остановили…
Жора точно знал, что действительно избил гаишника. Для этого ему не нужно было связываться с потерпевшим, он обзвонил братву, и приятели все подтвердили.
Но почему Самород не приехал к нему, не поставил перед фактом, не спустил своих церберов, как это было в прошлый раз? Уж не потому ли, что не хотел больше воспитывать его? Уж не потому ли, что списал Жору со счета?
И от ментов он отмазал только потому, что не хотел неприятностей для всей своей структуры. По-тихому решил вопрос с гаишниками, а Желтова, как штрафника, бросил на передовую. Но сделал это Самород вовсе для того, чтобы он искупил свою вину кровью. Жора шел убивать, чтобы затем умереть самому.
На месте преступления убить его не могли. Самород же не дурак, чтобы убийство заказанного им терпилы привязали к его имени. Менты же знают, на кого работал Желтов… Но Семен мог убить его прямо сейчас.
— Так тебя же не ночью остановили.
— А когда?
— Светло еще было.
— А ты откуда знаешь, светло было или нет?
— Сказали, — пожал плечами Семен.
— Ты же говорил, что ничего не знаешь, — уличил напарника во лжи Жора.
— Да нет, знаю. Просто вникать в это дело не хочу.
— Ты давно на Саморода работаешь?
— А кто это такой?
— Думаешь, я ничего не понимаю?
— А ты не заморачивайся… — Семен хотел продолжить фразу, но решил не тратить время на бессмысленные слова.
— Целее буду? — продолжил за него Жора.
— Ну да.
— Или уже не буду?..
— Это ты о чем?
— Блин, кто это за нами с выключенными фарами едет? — глядя в зеркало заднего вида, встревоженно протянул Жора.
Семен повелся на уловку, развернул тело градусов на девяносто, а голову — на все сто восемьдесят. Если преследователь шел с выключенными фарами, то сразу его не увидеть, поэтому Семен стал всматриваться в темноту. И Жора этим воспользовался.
Он резко взял влево, разворачивая машину через сплошную полосу, и центробежная сила прижала Семена к двери. Затем Желтов съехал с дорожного полотна, и машина с ходу ткнулась носом в канаву, боком въехав в столб. Сам он крепко держался за руль, стараясь не разбить об него грудную клетку. К тому же ремень безопасности удерживал его. А Семен находился в очень неудобном положении, поэтому и не смог сгруппироваться. Он головой выбил ветровое стекло и на полкорпуса вывалился из окна.
Жоре даже не пришлось его бить, он и без того потерял сознание. Но пульс прощупывался, значит, Семена нужно добить. Желтов обыскал киллера, забрал у него пистолет и глушитель к нему.
— Ты что наделал? — простонал очнувшийся Семен.
Жора приставил к его голове пистолет:
— Смотри сам в штаны не наделай!
— Я ничего не чувствую!.. Больно! Ой как больно!.. Ты сломал мне позвоночник!
— Да нет, просто вывих. Врачи все на месте поставят. Если я тебя здесь не кончу… Ты должен был меня грохнуть? Если соврешь, получишь пулю!
— Да, должен был… Но я не хотел…
— Из-за денег должен был?
— Нет, Клен приказал… Ты совсем с катушек слетел, сказал. Не нужен ты ему такой…
— Ну, сразу бы и кончили…
— Мне помощник требовался. Клен сказал, чего добру пропадать… Блин, вызови «Скорую»! Меня парализовало!
— Я сам все вправлю, — ухмыльнулся Жора. — Но сначала наркоз…
Пальцами одной рукой он защемил киллеру нос, а другой — зажал рот. Без воздуха люди долго не живут, и Жора в этом убедился…
Он забрал деньги, оружие и направился к лесу. Сейчас главное — убраться подальше от машины, где-нибудь затеряться.
* * *Румына слегка покачивало, но все-таки он старался идти по прямой. Он только что поставил в гараж свой старенький автомобиль «Вольво» и теперь возвращался домой. Не любил Жора такие гаражи в малолюдных местах, и он должен был объяснить Румыну почему.
Он подкрался к нему сзади и приставил к затылку ствол пистолета. Румын встал как вкопанный. А когда Желтов взвел курок, у него подкосились колени.
— Эй, кто там? — дрожащим от страха голосом спросил он.
Хоть и под газом он, но голова соображает, потому и понял, что жить ему осталось мгновение-другое. А если понял, значит, чувствует за собой грехи.
— Привет от Саморода! — прохрипел Жора.
— Я… Я не знаю, где Желтый!
— А если бы знал?
— Желтый, ты?
— Теперь ты знаешь, где Желтый… Ну, чего стоишь, давай звони Клену! Или Самороду!
Жора опустил руку с пистолетом и отступил на шаг-другой, когда Румын стал поворачиваться к нему.
— Желтый, ты чего? Ты думаешь, я мог бы тебя сдать? — скрестив на груди ладони, с жалким возмущением спросил он.
— А то нет! — ухмыльнулся Жора.
— Да ни в жизнь!
— Ну-ну… Чего по ночам пьяный шатаешься?
— Так это, у Бобыля на днюхе гуляли!
— За рулем под газом гоняешь, да?
— Я же осторожно…
— А если гаец остановит, если ты ему по рогам настучишь?
— Да нет…
— Что нет? Я могу, а ты нет?.. Ты вот за рулем бухой ездишь, накосячить можешь. Знаешь, что Самород за такой косяк сделать может?
— Что?
— А я тебе объясню… Пошли! — Жора схватил Румына за рукав и потащил за собой к своей машине.
И при этом он как бы невзначай обыскал Румына. Вдруг у него ствол окажется. Но не было у того оружия.
Желтов посадил его в свой двухлетней свежести «Инфинити Фикс».
— Эт что, твоя тачка?
— Нет, Самород дал покататься…
Машина стоила полтора «ляма», но Жора не смог удержаться от соблазна. Во-первых, он давно уже хотел такую тачку, а во-вторых, ему нужна была реклама для себя и своих планов. Здорово ошибается Самород, если думает, что Жора будет прятаться от него. Да, у него липовый паспорт, и машина записана на чужое имя, но это сделано вовсе не потому, что он боится какого-то козла. Осторожность и страх — это разные вещи.
— Как он мог дать тебе покататься? Он же ищет тебя…
— Коля, ты не тупи, в натуре! Это моя тачка! И у тебя такая же будет, если со мной начнешь работать!
— Ну, мы же одна команда, — заелозил Румын.
— Само собой, брат… — ухмыльнулся Жора. Он почему-то не сомневался, что Румын сдаст его при первой же возможности. Но так это глупо верить в чью-то беззаветную преданность. — Да у тебя и выхода нет, как переметнуться ко мне. Знаешь почему?
— Почему?
— Да потому что ты мой человек. А повод всегда найдется. Знаешь, за что Самород меня заказал? За то, что я свою политику вел! За то, что я перед ментами не захотел извиняться!.. Да, я извинился, но меня заставили. А если меня заставили, то я этого никому не прощаю! И не боюсь я никого! И Саморода не боюсь! И прощать ему ничего не собираюсь! Он это знает, поэтому заказал меня. Типа, я с катушек слетел, в запой ушел, да? Нет, это всего лишь повод… И для тебя повод найдет. Ты же бухой за рулем ездишь, а Самороду это не нравится! А почему не нравится? Потому что он ментам вылизывать начал… А я ненавижу ментов!.. Ты мне веришь, что я ненавижу ментов?
— Ну, верю, — неловко кивнул Румын.
— Что ну? Мне верить надо, а ты нукаешь!.. Скажи, я тебя ментам сдал?
— Нет.
— Бобыля сдал?
— Нет.
— Вот видишь, а ты мне не веришь… А веришь Самороду, который перед ментами шестерит, меня перед следачкой заставил извиниться. Как думаешь, я могу ему это простить?
— Да нет, такое не прощается.
— Молоток! — Жора восторженно хлопнул Румына по плечу. — Теперь я точно знаю, что с тобой и в огонь можно, и в воду!
— Так мы же всегда вместе…
— А то!.. Значит, днюха у Бобыля, да?
— Там все уже разошлись…
— А Бобыль где?
— Вместе со своей телкой домой к ней поехал…
— Говоришь, домой к телке поехал? — цокнул языком Жора. — У него же не свадьба и не брачная ночь?
— Нет.
— Значит, кайф мы ему не обломаем!.. Поехали к нему, а то как-то неудобно с днюхой не поздравить!..
— Как скажешь…
Жора нещадно жал на педаль акселератора — машина пулей летела по ночным улицам Потоцка. Плевать, что менты могут остановить. В этот раз он не морду бить будет, а валить из волыны… Хотя, конечно, лучше обойтись и без этого.
— Самород сам все берет, — бубнил он, — а потом уже тебе крошки с барского стола скидывает, а ты и рад. А нам подачки не нужны, да, братан? Мы сами все у Саморода заберем. Сами за барский стол сядем!.. Или боишься?
— А когда я боялся? — приободрился Румын.
Машина остановилась возле дома, где жил Бобыль. Изба у него деревянная, обшитая дешевой вагонкой. Зато подружка очень даже ничего, если не сказать, что более чем. Разморенный, распаренный после секса, он сидел за столом в обнимку со своей девицей и попивал коньячок. Пьяный, веселый.
