Александр Тамоников - Возвращение в строй
– Да я-то понимаю, что ни при чем, – продолжал Горшков, – но Олегу будто моча в голову ударила, тока сюда мог увезти его супружницу Денис. Ты не вызывай никого. На хрена нам проблемы? А Олег, он побесится, пока самогон в башке играет, и успокоится. Лизка же наверняка у какой-нибудь подруги. Знает, если сейчас ее муж поймает, смертным боем изобьет.
– Вы откуда будете?
– Из Дужской.
– Не знаю. Что это, село, деревня, поселок?
– Деревня. Это за Светлым, в лесу. Там раньше народу много жило, как река Дужка полноводной была. А как плотину ГЭС поставили, так обмелела до ручья. К нам чужие не приезжают. Глухомань. И дворцов таких, – показал Горшков на особняк, – не ставят.
В это время к решетке подвалил Давыдов.
– Мужик, я к тебе не в претензии. Знаю, на службе. Ломиться на территорию не буду, да и без толку это, но ты мне правду скажи, здесь Лизка?
– Нет тут никакой Лизки и никакого Дениса.
– Врешь ведь, сука!
– Завязывай на людей лаять. Может, дальше, в соседнюю деревню укатил Денис? – оттащил от решетки Давыдова Горшков.
– К кому? Там дворов-то осталось, штук пятьдесят.
И снова возник спор. Деревня большая, нет, малая. Давыдов восхитительно играл свою роль, то успокаиваясь, то взрываясь, то соглашаясь ехать в «обратку», то кидаясь к решетке. Он держал Алексеева в постоянном напряжении, и тот не мог заниматься ничем, кроме как смотреть на случившуюся внезапно ссору подъехавших на «Форде» мужиков.
У него мелькнула мысль вызвать начальника охраны. Но, во-первых, Боровской сразу поймет, что потасовка перед воротами длится не меньше двадцати минут, так какого черта все это время бездействовал охранник? Во-вторых, начальник охраны тут же вызовет мордоворотов из ЧОПа и знакомых ментов из райотдела. Частные охранники приедут минут за двадцать и просто набьют морды мужикам. (Он даже не догадывался, что «пьяные» мужики гораздо быстрее и качественнее отделают чоповцев.) В-третьих, прекратится эта карусель.
Поэтому, поглядывая на окна фасадной части особняка, он продолжил участвовать в спектакле, проходящем по сценарию спецназа.
Пока шла перепалка, Кулагин с большим трудом, дважды едва не сорвавшись, добрался до окна.
Девушка помогла ему, открыв одну створку, подала руку. Ее маленькие ладони утонули в ладони капитана. Он улыбнулся. Скорее Павел вытащил бы ее из комнаты, чем она втащила его. Но, как бы то ни было, Кулагин достиг своей цели и оказался в комнате, которая так манила его последние дни.
Вблизи девушка была еще красивее. Нет, даже не красивее, очаровательнее, милее, привлекательнее и в то же время совершенно беззащитна.
– Здравствуй, Лена.
– Здравствуйте, я так рада, что вы откликнулись на мою мольбу.
– Просьбу. Во-первых, давай на «ты», во-вторых, откликнуться на просьбу еще не значит помочь, и, в-третьих, не надо быть такой доверчивой, а если я работаю на Старикова и Боровского и действую с их согласия?
– Нет, – уверенно ответила девушка, – у вас глаза добрые. Люди с такими глазами не способны на подлость. Вы сильный, но милосердный. О господи, как у меня сегодня болит голова!
– Присядь.
Девушка присела на кровать.
– Врач вчера приходил?
– Да, и вел он себя как-то странно, не сделал укола.
– Мы, под «мы» я имею в виду себя и своих друзей, имели с господином Икориным разговор и знаем, что он дает тебе и зачем.
Елена изумленно и в то же время испуганно взглянула на Павла:
– Но он же расскажет об этом мачехе!
– Нет, Лена, он никому ничего не расскажет.
– Вы его запугали?
– Можно сказать и так. Подожди. Этот урод по требованию Аллы Борисовны давал такие препараты, да? – И Кулагин перечислил психотропные препараты, подавляющие волю, вызывающие апатию, слабость и боль в мышцах, помутнение сознания и, в конце концов, полную недееспособность.
– Да, но я не пила таблетки.
– Вот как?
– Я поняла, что ничего хорошего мачеха мне желать не может. Более того, я стала для нее опасна. Поэтому, когда врач только объявился и начал давать таблетки, я смывала их, извини, в унитаз.
– И правильно. Но уколы-то Икорин делал?
– Да, и после уколов у меня появилась слабость. Я не могу долго стоять на ногах, начинают болеть икры, ступни, не могу долго что-нибудь держать в руках. Усталость наступает даже после незначительных нагрузок. Но вчера, а точнее, уже позавчера Икорин укола мне не сделал.
– Ему это запрещено.
– И он послушал вас, не доложив мачехе?
– Тебя это удивляет?
– Да, мне кажется, он полностью в ее власти. Хотя, возможно, им манипулирует Боровской или Маргарита.
– Это горничная?
– Скорее домовладелица. Впрочем, ее так и называют. Она близка к мачехе. Почему, не знаю. Извините, извини, но мы разговариваем, а я не знаю, кто ты.
– Твой друг.
– У друга нет имени?
– Павел.
– Хорошее имя. Павел, Паша.
– Так и зови. Но у нас мало времени, Лена. А я должен узнать, что послужило причиной твоего заточения в этой комнате, что происходит в семье, что заставило тебя довериться первому встречному, рассказать, запросить помощи. Нам еще предстоят кое-какие дела, но пока я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем.
– Ты не мог бы подать мне стакан воды? – попросила девушка.
– Конечно, а ты уверена, что это вода без примеси какой-нибудь дряни?
– Другой все равно нет, – пожала она плечами.
– А в душевой?
– Это техническая вода.
– Ты хочешь пить?
– Да, во рту все пересохло.
– Ну, тогда лучше техническую воду. Ничего страшного. Водопровод, которым пользуются все, гарантированно не отравит.
– Хорошо, – улыбнулась Лена.
Кулагин набрал воды из крана душевой, она жадно выпила, поморщилась немного, отчего стала еще беззащитнее и вызвала у боевого капитана сильное желание обнять ее, а затем вынести на руках из этой камеры.
– Началось все больше года назад, тогда, когда меня закрыли в этой комнате. До того проклятого дня я еще жила полноценной жизнью, училась в университете, у меня были друзья и подруги, мы ходили в кафе и бары, на дискотеки. Казалось, так будет всегда. Нет, конечно, я понимала, наступит время, и я выйду замуж, буду работать или заниматься семьей, у меня будут дети…
– Лена, – прервал девушку Павел, – я понимаю, ты хочешь выговориться, но у меня крайне ограничено время.
– Я в курсе. Буду покороче. Значит, однажды, гуляя по городу, я съела слишком много мороженого в кафе и, как результат, заболела ангиной. Горло дерет, температура под сорок. Но жаловаться не привыкла, выпила аспирин, прополоскала рот, осталась дома, не поехала в университет. Странно, что на «Мазду», у меня была своя машина, стоявшую под навесом, никто даже не обратил внимания. Да на меня вообще мало обращали внимания. Что я есть, что меня нет. Особенно мачеха. Но ладно. Я осталась дома, в комнате, я тогда жила на втором этаже, находиться не хотелось, и я спустилась в холл. И сразу услышала чьи-то голоса. Говорила Алла Борисовна и неизвестный мне мужчина с кавказским акцентом. Алла называла его Русланом. Услышав, о чем они говорили, я потеряла дар речи.
– И о чем же они говорили? – взглянув на часы, спросил Кулагин.
– Постараюсь дословно, тот разговор надолго остался у меня в памяти. Алла спросила: «Когда все это закончится?» Руслан ответил, посмеиваясь: «Все только начинается, дорогая». Это «дорогая» меня покоробило, Стариков хоть и приемный, но все же отец мне, а тут его жене неизвестный говорит «дорогая», словно они… любовники. Потом Руслан сказал: «Таблетки, порошок, смеси – все это хорошо. Они дают деньги, дорогая, но не те, которые мы могли бы иметь». – «Но ты же именно на них купил мне дом в Испании?» – ответила Алла. «Нам, дорогая. Тебе, наверное, хотелось бы взглянуть на него?» – «Да», – сказала она. «Ты не только посмотришь – ты будешь в нем хозяйкой. Хорошая, дорогая вилла, практически на берегу Средиземного моря, в пятистах метрах от пляжа, в пригороде города Торревьеха провинции Аликанте. Райский уголок, дорогая. На дом денег хватило, хватит и на жизнь, вопрос, какую? Вилла обходится дорого, престижная жизнь еще дороже». – «Подожди, а насчет квартиры не обманул?» – перебила его Алла. Руслан даже обиделся: «Зачем говоришь так? Руслан никогда не обманывает женщин». Алла Борисовна только засмеялась и спросила: «А где квартира?» Она еще что-то говорила, но это не важно. Руслан ответил, что в центре города, на улице Добровольского, четырехэтажный, четырехподъездный дом. Охраняемая территория. Квартира двухуровневая, почти двести квадратных метров.
В общем, Руслан приобрел ей недвижимость в Испании и тут, в Переславле, подчеркнув, что все равно это мелочи, кроме, пожалуй, испанской виллы. Но… для достойной жизни нужны достойные деньги. И это не то, что получается от разной «дури». В общем, скоро об этой мелочи и вспоминать не будут. Его, Руслана, брат получил серьезный заказ. И вот это уже деньги. Десятки миллионов, и не рублей, а долларов. Когда выполнят этот заказ, а работать придется всем, и ей, Алле Борисовне тоже, то, получив свои деньги, они уедут в Испанию и заживут достойно. Алла Борисовна, как мне показалось, загорелась, спросила, что за заказ и когда его надо выполнить. Руслан выдержал паузу и еле слышно ответил, что это будет то, отчего вздрогнет вся Россия. Возможно, придется ждать месяцы или даже годы, но это произойдет обязательно. А ей, то есть Алле Борисовне, надо держать под контролем своего депутата. Именно ему уготована роль «стрелочника», на которого повесят такое, отчего лучше, не дожидаясь ареста, сразу в петлю. Так что пока следует продолжать реализовывать «дурь» и ждать.
