Картер Браун - Том 17. Убийца среди нас. Непристойный негатив. Звездой помеченный любовник. Начни все сначала,Сэм

— И тут, как раз в нужный момент — как в пьесе опытного драматурга — появляется на сцене наш герой, Рик Холман! — объявил Лестер торжественным тоном опытного конферансье.

— Только не для Бабе Дюан, — горько заметил я. — Выживший из ума старик Хойт получил по заслугам, но Бабе мне искренне жаль. Вы только представьте психопата Кирша, который входит в ванную комнату, застает ее обнаженной, выхватывает полотенце из ее рук и стоит, глядя на нее с идиотской улыбкой убийцы. В самом деле, омерзительная сцена!

— Куда уж омерзительнее, — согласился Лестер. — Но добродетель и справедливость восторжествовали, так ведь?

— Ты доволен, что Максин вернулась? — спросил я в упор.

— Я чувствую себя как король! — Он удовлетворенно потянулся. — Королева вернулась, мой дом снова — полная чаша.

— Ты думаешь, тебе удастся заменить ей отца, малыш? — продолжал я. — Занять место Чарли в роли отца, да?

— Теперь это не имеет значения, — спокойно ответил он. — Милая Максин пережила необычный конец Чарли, но повезло в итоге мне — она примчалась искать поддержки у меня!

— Прекрасно! — сказал я, хотя спокойствие давалось мне с великим трудом. — Да, Лестер, ты, безусловно, ловкач! Твоя левая рука вроде бы никогда не знает, что делает правая. А еще я хотел прояснить у тебя, один немаловажный эпизод.

— Спрашивай, что угодно, мой мальчик, но я не гарантирую, что ты получишь ответ, — сказал он и улыбнулся — хмуро и тревожно.

— Перед тем как навсегда уехать из Нью-Блейдена, я узнал, что тебе принадлежат шестьдесят процентов вложений в спектакль. Верно?

Он осторожно поднес бокал к губам и сделал крупный глоток:

— Отличный бурбон!

— Признаюсь, меня это заинтриговало, старина. Я удивился: почему вдруг такой ловкач, как ты, забыл о фильме? Том самом фильме, который ты использовал, чтобы запретить Максин играть в пьесе, — а ведь в нее ты вложил шестьдесят процентов стоимости. Как такое могло случиться?

— Даже я иногда делаю ошибки, малыш! — кротко заметил Найт.

— Мне нравилось смотреть, как нервничает Джо Фрайберг каждый раз, когда упоминается имя Лестера Найта, — слегка приврал я. — Расскажи мне, каково это — чувствовать себя всемогущим Богом, малыш? Сначала ты отдал роль Максин, потом вывел ее из пьесы. Затем поставил на эту роль Бабе Дюан и позвонил Хойту, чтобы закрутить всю операцию. На следующем этапе тебе пришлось ввести Чарли Хатчинса, чтобы поддать жару действию, потому что, по твоему мнению, котелок закипал слишком медленно, в нужное время ты добавил щепотку Холмана…

— Рик, мальчик мой! — Он настолько встревожился, что даже приподнял голову с дивана дюйма на четыре. — Ты что, спятил?

— Вовсе нет, Лестер. — Я решил поставить точку. — Ты помнишь, в моем рассказе все время возникал «незнакомец»? Ведь за дирижерским пультом все время стоял ты, не так ли?

— Похоже, ты попал в самую точку, Рик, мой мальчик. — Его глаза стали холодными и сосредоточенными. — Тебе кажется, что я был большим негодяем, нежели требовалось?

— Мне трудно подобрать для тебя слово, Лестер, — честно признался я. — Тебе очень хотелось вернуть Максин. Ты знал, что Пат Уэлс перестал для нее существовать. Но она оставалась на Восточном побережье, и Чарли Хатчинс все время болтался возле нее. И ты нашел решение сложного вопроса. Чарли не представлял собой ничего особенного даже до того, как он свихнулся. Но ты уверил себя, что он больше всего подходит к образу отца, созданному воображением Максин. — Я взглянул на него. — Я правильно употребляю слова?

— Да, черт подери! — огрызнулся он, явно теряя самообладание.

— Перед тобой возникла серьезная проблема: как избавиться от Чарли навсегда. И при этом поэффектнее! Чтобы произвести наибольшее впечатление на Максин. И тут ты вспомнил давнюю ссору Чарли, и что Фрайберг просил тебя вложить деньги в его пьесу, и что Максин мечтает выступать на Бродвее. Правда, имелась еще ее роль в фильме, но ты был уверен, что здесь как-нибудь обойдется. Поэтому ты дал ей поначалу возможность уехать из города, чтобы сыграть роль в пьесе, потом вызвал назад при помощи контракта на роль в кино, чтобы несколько сбить с нее спесь, поставить на место. Так это все и началось, не правда ли, малыш?

— Что ты хочешь от меня? Медаль? — тихо спросил он.

— Лестер, — ответил я устало, — я больше от тебя ни черта не хочу — ни поручений, ни дружбы, ни чеков, ничего!

Я поднялся и направился к выходу.

— Эй! — услышал я взволнованный, почти напуганный возглас. — Подожди! — Он догнал меня в прихожей. — Я хочу задать тебе один вопрос, Рик, мой мальчик.

— Спрашивай.

— Это по поводу Максин.

— Что по поводу Максин?

— Если она когда-нибудь услышит об этом… — Он попытался улыбнуться, но не сумел. — Получится неловкая ситуация, мой мальчик! Ты меня понимаешь? — Его голос становился тем громче, чем упорнее он пытался включить свое безотказное стопроцентное личное обаяние, выручавшее его столько раз. — Умоляю тебя, мой мальчик! — с жаром воскликнул он. — Если Максин когда-нибудь узнает всю подоплеку истории, я боюсь себе представить, что она обо мне подумает!

Я отвернулся от него и распахнул дверь кладовки.

— Почему бы тебе не спросить у нее, Лестер? — предложил я, медленно спустился с крыльца и направился к машине.

Глянув на небосклон, я заметил: новый спонсор убедился, что ущербная луна не создает нужного эффекта, и быстренько убрал ее с неба.

Значительно позднее, размышляя о том, что сидеть в одиночестве в машине на вершине утеса — не лучший способ провести ночь, я услышал торопливый перестук каблучков. Я закурил и посмотрел на океан, но тут дверцу машины рывком распахнули, и кто-то скользнул на переднее сиденье рядом со мной.

— Рик, дорогой? — Голос был тихий, виноватый, нежный.

— Максин, дорогая, — ответил я.

— Я знаю, зачем ты это сделал, но не уверена, что смогу простить тебя, милый Рик.

Я повернулся к ней и погрузил свой взгляд в тревожные фиалковые глубины.

— У каждого свои неприятности, милая Максин, — негромко сказал я. — Но люди типа Лестера Найта по праву заслуживают их гораздо больше других.

— Я верила, что ты будешь ждать меня столько, сколько нужно! — Она неуверенно улыбнулась. — А ему, пойми, так ужасно одиноко, Рик. И близких у него нет никого.

— Жить один на один с Лестером Найтом — это судьба, которую он заслужил, Максин, — ответил я жестоко.

— Пожалуй, ты прав. — Она придвинулась ко мне ближе, и ее роскошное бедро тесно прижалось к моему. — У тебя есть маленький домик в Лос-Анджелесе, Рик, дорогой?

— Максин, радость моя, у меня есть маленький, очень симпатичный домик в самом центре самого дорогого района города! — хвастливо заявил я.

— Можно нам туда поехать? — спросила она с надеждой. — И немножко надраться каким-нибудь сугубо мужским напитком?

— У тебя всегда безумно великолепные идеи, Максин, радость моя! — согласился я.

— А потом мы могли бы заняться любовью в самой страстной и непристойной форме, чтобы это продолжалось не знаю сколько дней, милый Рик!

— Лучше целую добрую неделю, потом посмотрим, кто первый устанет, и давай прикинемся, что я не знаю, кто это будет! — ответил я кисло.

Я включил мотор, и машина плавно покатилась вниз по холму.

— Максин, солнышко? На тебе, случайно, не те ли самые соблазнительные трусики с монограммой?

— Я ничего не ношу случайно, милый Рик, — мягко упрекнула она. — Звезда, в которую вложено двадцать миллионов долларов, не может доверяться случайностям!

— Эй, уж не решила ли ты отказаться от любовных утех, моя милая соблазнительная Максин? — встревожился я.

Она вольно раскинулась на сиденье и расхохоталась, затем обвила мою шею руками и поцеловала с поразительной страстностью.

— Рик, котик? — прошептала она нежно. — Ты на мне женишься?

— Теперь, когда ты согласилась провести со мной целую неделю? — удивился я. — Уж не свихнулась ли ты на почве сексуальной озабоченности, рыбка моя?

— Я просто подумала, как бы это было чудесно, милый Рик, — сказала она небрежно. — Но, пожалуй, без женитьбы даже чудесней.

— Да, моя радость, — подтвердил я. — Послушай, а ведь я даже толком не знаю, как ложатся в постель со звездой, в которую уже вложено двадцать миллионов долларов…

Непристойный негатив

( Пер. с англ. П. В. Рубцова)

Глава 1

Она забралась с ногами на диван и тихонько сидела там, обхватив колени и сосредоточенно покусывая кончик большого пальца правой руки. Темные круги залегли вокруг голубых и казавшихся теперь невероятно огромными глаз; длинные светлые спутанные волосы напоминали скорее клоунский парик из растрепанного мочала. Весь ее наряд состоял из крохотных черных трусиков, а белевшие в полумраке упругие обнаженные груди казались выточенными из мрамора.