Альберт Байкалов - Зловещий детдом
– Значит, вы ко мне не имеете претензий? – беря гостинец, спросил он.
– Да нет же, – махнула рукой Ольга Ивановна.
– Погодите, – покачал он головой, – мне от вас бумага нужна.
– Какая? – насторожилась женщина.
– У вас есть листок тетрадный?
– Конечно, – Ольга Ивановна исчезла в дверях комнаты и появилась вновь с ученической тетрадкой в руке.
– Садитесь, – словно у себя дома показал он на стол.
Ольга Ивановна удивленно пожала плечами, смахнула со скатерти капли чая и села на стул.
– Пишите.
Она открыла тетрадку, взяла авторучку и посмотрела на него подобно школьнице.
– Значит, так, – Колган на секунду задумался, будто бы формулируя предложение. На самом деле текст расписки, которую полиция примет за предсмертное письмо, он сформулировал заранее.
– Я, Еремина Ольга Ивановна, не имею никаких претензий…
– Погоди, сынок, – женщина подняла на него удивленно-обиженный взгляд. – Ты что, думаешь, я из-за оброненной на пол посуды буду скандал раздувать?
– Я сам обязан доложить, – развел он руками. – Ничего не поделаешь, сейчас строго…
– Так ведь тебя за это премии, поди, лишат? – испугалась она.
– Если причинил неприятности и скрыл, вовсе увольняют, – Колган вздохнул. – Мне спокойнее будет. Доложу и вашу записку покажу.
– Хорошо, – согласилась женщина. – Диктуй дальше.
– Я, Еремина Ольга Ивановна, не имею никаких претензий, – повторился он, – к Матвею Сергеевичу…
Женщина дописала имя-отчество Кораблева и вскинула на Колгана удивленный взгляд:
– Ты что, тезка соседа моего?
В следующий момент женщину в буквальном смысле слова снесло со стула на пол мощным ударом в голову. Колган бил так, чтобы она сразу потеряла сознание. Ему было тошно разделываться со старухой, но он знал, будет еще тошнее, если каким-то образом начавший собственное расследование Кораблев сунет нос за их с Лапшой черту.
С грохотом опрокинувшись на пол, Ольга Ивановна, на удивление, почти сразу оправилась от удара и села.
– Ах ты, старая калоша! – вне себя от ярости, Колган залепил ей ногой в челюсть.
На этот раз женщина упала на спину и затихла. Он прислушался. Навзрыд лаяла во дворе Жулька. Надо было торопиться. Не ровен час, кто-то обратит внимание на беснующуюся собачонку. Колган торопливо присел на корточки, открыл «дипломат», взял из него перчатки Кораблева. Оглядевшись по сторонам, бросил их рядом с женщиной. Потом вынул топорик. Наклонившись над старухой, дважды двинул обухом в лоб. По телу женщины пробежала судорога, мышцы лица вдруг напряглись, и она затихла. Брезгливо сморщившись, он перевернул топор и рубанул им по ключице. Потом рубанул грудную клетку. С трудом вытащив окровавленное топорище, выпрямился. Половина дела сделана. Колган снял с гвоздика ключи от дома Кораблева и вышел прочь…
Как он и предполагал, щенок отравился. Нет, когда он проскользнул в гостиную и включил фонарь, Пират все еще был жив. Он тихо скулил где-то в углу.
Немного поразмыслив, Колган прошел на кухню. Здесь открыл холодную воду. Заранее зная, что даже горячей и с чистящими порошками человеческую кровь невозможно вот так сразу отмыть, сунул на мгновенье топорище под струю воды. Потом огляделся и забросил топорик за газовую плиту.
Конечно, преподнесенные улики сами по себе вызывали подозрения. Но Колган также знал, что следствие работает с фактами, а объяснения придумываются на раз.
* * *Матвей подошел к прилавку и показал взглядом на полки с хлебом:
– Бородинского…
Беззвучно открывая и закрывая рот, словно проговаривая «мама», продавщица стояла и смотрела на него округлившимися то ли от ужаса, то ли от удивления, а может быть, одновременно и от того и от другого, глазами. Некоторое время Матвей размышлял, что бы это могло значить? Примерно так смотрят на недавно похороненного человека, который вдруг воскрес. Розовощекую толстушку Леночку он, конечно, знал, как и она его, не первый раз в магазин заходил. Не замечал, чтобы женщина выпивала. Тогда бы эту реакцию можно было объяснить приступом «белой горячки».
– Что-то не так? – не выдержал он и посмотрел по сторонам. Справа стояла молодая девушка. Она как-то сразу торопливо-испуганно отвела взгляд в сторону. Матвею даже показалось, будто она отпрянула.
«Что за чертовщина?» – удивился он и снова уставился на продавщицу:
– Я хлеба попросил.
Наконец до женщины дошло, что от нее требуется. Она моргнула почти черными веками и бросилась к полке. Взяв булку, как-то странно, почти на прямых ногах вернулась обратно.
– Что с вами? – спросил Матвей и протянул деньги.
Женщина молчала, но и деньги не брала.
– Возьмите! – повысил он голос.
Она вздрогнула, выхватила купюру, трясущимися руками сунула ее в карман на переднике и снова будто окаменела, глупо хлопая своими неимоверно накрашенными синими веками. Догадавшись, что сдачу она не даст, Матвей развернулся и направился прочь.
– Чертовщина какая-то, – усевшись на сиденье и всучив Марте хлеб, Матвей повернул ключ зажигания.
– Ты это о чем? – встрепенулась она.
– В магазине на меня смотрели так, будто я из гроба поднялся.
Едва свернув на улицу, Матвей с ходу понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Напротив дома Ольги Ивановны толпились люди и стоял полицейский «уазик».
– Что-то случилось! – испуганно воскликнула Марта.
Матвей почувствовал, как в груди шевельнулся и заерзал неприятный холодок тревоги.
«Может, проехать мимо и для начала просто разобраться? – мелькнула мысль, как неожиданно Матвей увидел, что почти все, стоявшие у дома, повернули головы в сторону его машины. – Не стоит, – решил он, – тем более, ничего криминального мною совершено не было».
Не доезжая до толпившихся перед домом Ольги Ивановны селян, Матвей свернул с дороги и встал напротив въезда в свой двор. Он открыл дверцу, и в этот момент почувствовал, как сбоку что-то стремительно надвигается. Причем это большое и темное Матвей не увидел. Он уловил приближение опасности каким-то необъяснимым, никогда его не подводившим чувством, и лишь успел прикрыть висок локтем. В следующее мгновенье Матвей охнул от мощного удара в открывшийся бок. Одновременно в руку кто-то вцепился и с силой рванул на себя. Матвей услышал, как вскрикнула Марта. Словно в замедленном кино, он увидел микроавтобус с откатившимися назад дверьми. Высыпавшие из него люди в камуфлированных куртках и масках с прорезями для глаз и рта тут же окружили его.
«Захват!» – током мелькнула мысль.
В следующий момент Матвей услышал лязг собственных зубов и хруст позвонков. Его с силой припечатали к земле. Воздух с криком вылетел из легких, колючим комом разодрав трахеи. Вообще Матвею даже показалось, что вместе с ним вылетели легкие. Его придавили, расплющили, раскатали по земле. В следующий момент он вскрикнул от того, что ему показалось, будто руки оторвали от туловища. Через мгновенье он понял, что ему заломили их за спину и надели наручники. Вообще, вскрикивать столько раз ему не приходилось давно. Он снова взвыл от того, что неведомая сила оторвала от земли и поставила на ноги. Но не успел Матвей перевести дыхание, как мощный удар в живот сложил его пополам. Если бы не стоящие по бокам люди, которые крепко держали за руки, он бы точно расплющил лбом носки собственных ботинок.
– Ух! Вы что? – процедил он сквозь зубы, пытаясь унять боль.
– Розов, в дом его, – донеслась до слуха брошенная кем-то команда.
Крик Марты резанул слух и заставил забыть о боли:
– Отпусти! Что вы себе позволяете?
Матвей открыл глаза. Перед ним стоял рослый мужчина в кожаной куртке и накинутом на голову капюшоне. В руках он держал его, Матвея, документы. Их он узнал по обложке и не удержался:
– Красиво работаете!
Полицейские заслуживали комплимента, и Матвей сделал его от всей души. Еще бы, ведь он даже не почувствовал, как они проверили его карманы.
– Как умеем, – раздался справа от него голос, а руку стиснули пальцы хозяина этого самого голоса.
– По какому поводу такое веселье? – не обращая внимания на боль, спросил Матвей.
– Веселье? – усмехнулся мужчина в капюшоне, закрывая паспорт. – Убийство женщины ты называешь весельем?
Матвея обдало жаром. Он посмотрел на людей напротив дома Ольги Ивановны, потом на полицейского:
– Ее убили?
– А вы не знаете? – насмешливо глядя Матвею в лицо, полицейский небрежно поднял паспорт на уровень плеча. Его тут же забрал сотрудник в форме капитана.
– Объясните, что происходит? Вы с ума сошли? За что? – стремительно приближался голос Марты, которая обходила джип.
– Товарищ подполковник! – раздался из-за спины удерживающих Матвея людей голос, и появилась рука с ключами на брелоке Марты. – Вот.
– Пустите меня! – взвизгнула Марта.
– Нельзя, – раздался строгий голос.
– Матвей!
– Все нормально! – крикнул через плечо Матвей. – Это ненадолго.
