Кирилл Казанцев - Аттестатор
На платформе собиралась толпа любопытных. Однако среди них оказалось и много недовольных. Пассажиры роптали – что вот, мол, прикрывают торговлю, а где им отовариваться?
– Все у нас через задницу делается, – выкрикнул кто-то.
– Отката им не дали, вот и наехали.
– Сегодня вечером перетрут, бабки свои получат – и все как раньше будет.
Ларин, конечно же, мог объяснить, в чем дело. Что стоит немного потерпеть, и в итоге будет организована нормальная легальная торговля, где все права потребителя будут защищены, а с проданного уплачены налоги. Но чувствовал, что на это у него нет ни сил, ни времени. Нужно было действовать решительно.
Вскоре на платформе показались подъемный кран и грузовики. Опечатанные киоски отключили от электроснабжения, погрузили и увезли. Андрей глянул на часы.
– В график укладываемся, – сообщил он Статкевичу. – Теперь же на автовокзал, а оттуда к стадиону. Там еще двадцать незаконных киосков стоят. Нужно успеть, пока товар не попрятали.
Ларину и его людям хватило одного дня, чтобы покончить и с этим ответвлением незаконного бизнеса Магомеда Уралова.
Но даже наступление вечера не остановило деятельности нового начальника ОВД. Энергия била в нем ключом. Впрочем, как и у его подчиненных. Буквально за несколько дней Ларину удалось сделать то, что казалось невозможным. Устоявшиеся в городе схемы взаимоотношений ломались на глазах…
…Во дворе старой больницы было тихо. Свет далеких уличных фонарей пробивался сквозь негустые кроны деревьев и казался рассыпанным и по коротко стриженной траве, и по выложенным плиткой-косточкой дорожкам золотыми монетами. Изредка от ворот к зданию подъезжали машины «Скорой помощи», и тогда по пандусу стучали колеса больничных каталок, слышались деловитые команды медиков.
Здание больничного морга – старое, приземистое, из красного кирпича, стыдливо пряталось в зарослях, словно старалось лишний раз не напоминать живым о том, что существует смерть. На лавке под густо разросшейся сиренью сидел парень в выцветшей майке, порванных джинсах и потрепанных кедах. Длинные лоснящиеся волосы стянуты на затылке в хвост. Покрасневшие глаза окаймляли темные припухлости век.
Парень нервно затянулся, огонек сигареты коснулся прокуренных пальцев. Он отшвырнул окурок щелчком. Он тут же рассыпался фейерверком искр.
– Она умерла. Понимаете, умерла? И этого ничто изменить не сможет, – обреченно произнес парень, глядя в пространство, и судорожно вздохнул.
Ларин, сидевший рядом с ним на лавке, в который раз напомнил:
– Твоя подружка умерла от передозировки. А ты не хочешь нам помочь.
– Я не стукач и не предатель, – вновь завел одну и ту же пластинку парень.
Наконец Андрей не выдержал и жестко произнес:
– Согласен, ты не стукач и не предатель. Но ты наркоман. И ты тоже виноват в ее смерти.
– Мы познакомились, когда она уже сидела на игле, – в глазах парня блеснули слезы.
– И ты ничего не сделал, чтобы она с нее соскочила.
– Не сделал. Но теперь этого уже не изменишь.
– Ты не хочешь все остановить? Пойми, следующая твоя девушка, если ты, конечно, проживешь еще пару лет, будет тоже наркоманка. Люди ведь себе подобных ищут. И она может умереть из-за этих мерзавцев. Кстати, как и девушка другого парня… – пытался достучаться до сознания наркомана Ларин.
И когда Андрею уже казалось, что все слова и доводы исчерпаны, когда он поднялся и бросил через плечо «черт с тобой», парень внезапно согласился:
– Хорошо. Я покажу, где они продают дурь.
Микроавтобус с тонированными стеклами стоял во дворе пятиэтажки. В салоне сидели Ларин, старлей Статкевич и его бойцы. Наркоман трясущейся рукой рисовал карандашом на листе бумаги план квартиры наркоторговцев, работавших на Магомеда.
– Типовая трехкомнатная квартира, – объяснял он, – все окна выходят на эту сторону. А вот прихожая у них хитро устроена. Видеодомофон, прочная стальная дверь, а половина прихожей отгорожена от квартиры решеткой из толстых арматурных прутьев. Когда открывают входную дверь – решетка заперта. Когда же убеждаются, что пришел свой покупатель, через эту же решетку передают ему товар. Вот и все, что я могу сказать.
Андрей лихорадочно кусал губу.
– Выходит, сразу в квартиру нам не ворваться? – он посмотрел на Статкевича.
– Выходит, что так, – отозвался старлей. – И на всех окнах у них решетки. Пока мы с вами ломиться будем, они успеют всю дурь в унитаз спустить. А держат они ее в квартире совсем немного. Дневной оборот – максимум. И с поличным мы их не возьмем. Так что нам еще придется извиняться за испорченное имущество.
– Предлагаешь готовить и засылать к ним агента-покупателя? Так это очень долгая история, – хмыкнул Ларин. – Магомед уже и так настороже держится. Не ровен час, на время свернет свои наркопритоны и место дисклокации изменит. Поэтому надо ковать железо, пока горячо. Брать их с поличным, если не сегодня, так на крайний случай завтра.
Андрей чувствовал ответственность перед парнем-наркоманом, который ему доверился. У него до сих пор перед внутренним взором стояла больничная каталка в мрачном морге и исполосованный патологоанатомом посиневший труп девушки. Почему-то особо запомнились ярко накрашенные ногти на пальцах ее ног, словно на них застыли капельки крови.
– К сожалению, не получится с поличным взять. Во всяком случае, пока, – напомнил Статкевич. – Успеют все в унитаз спустить. Времени на это много не надо. Полминуты, и все готово.
– Безвыходных ситуаций не бывает, – оптимистично заявил Ларин. – Я тут, кстати, недавно перед сном решил местный телевизионный канал посмотреть, хоть телевизор и редко смотрю. Так там в новостях показывали, как наше родное ЖКХ со злостными неплательщиками борется. Тогда показалось, что полная чушь. А теперь понимаю – гениальное изобретение.
– Неплательщики? При чем здесь они? – не въехал старлей.
– Дело в том, что «достать» неплательщика по теперешним законам практически невозможно. Квартира – его частная собственность, даже если он не платит и на все жировки болт забивает. Ну, отключишь ты ему свет, водоснабжение, так он при свечах жить будет и воду из колонки из частного сектора ведрами таскать. Вот и придумали наши городские Кулибины приспособление в духе высоких технологий. Раздвижная штанга, к ней прикреплен оптоволоконный зонд с объективом, типа такого, который в рот пациенту засовывают, чтобы желудок посмотреть. На конце захват с надувным мячиком. Сантехник залезает на крышу и через вентиляционный выход канализационной трубы запускает свой зонд. Находит вход канализации неплательщика в общий коллектор и тупо затыкает его надувным мячом. Вот и все. Без света, воды ты обойдешься, а испражняться надо. Только оно все у тебя в унитазе плавает. С житейской точки зрения – гнусь полная. То же самое, что человеку задницу зашить, да и соседям мало приятного. Вонь по всему стояку.
Статкевич усмехнулся.
– Этот же шарик надувной можно через унитаз какой-нибудь проволокой вытолкать. Так что изобретение наших Кулибиных – совсем не панацея от задолженностей по квартплате.
– Чтобы докумекать и шарик вытолкнуть, нужно два-три дня времени. А нам-то и нужно всего несколько минут.
Командир группы СОБРа в очередной раз с уважением посмотрел на нового начальника ОВД. Тот ему все больше и больше нравился. Главное, что он умел мыслить нестандартно, креативно…
Низкие тяжелые облака плыли над окраинным районом. Ущербная луна изредка выглядывала из-за них, обливая мертвенно-ртутным светом панельную пятиэтажку, где на третьем этаже располагался один из наркопритонов, принадлежащих Магомеду. В окнах горел слабый, прямо-таки интимный свет, отбрасываемый на стены мигающим экраном телевизора. Площадкой выше в подъезде дежурили двое собровцев, чтобы в случае чего задержать попытавшихся убежать наркоторговцев. Еще четверо бойцов, стараясь не шуметь, тащили к пятиэтажке раздвижную лестницу.
– Сколько силиконовой смазки ни мазали – все равно скрипит, – недовольно пробурчал Ларин, наблюдавший за бойцами через лобовое стекло микроавтобуса.
Наконец лестница дотянулась до третьего этажа, и по ней один за другим стали взбираться собровцы в полной экипировке и во всеоружии. Шедший первым тащил за собой тонкий, но невероятно прочный трос с карабином. Стараясь не высовываться, он вытянул руку, зацепил карабин за толстый прут решетки, закрывавшей окно, и подал условный знак, что можно начинать действовать.
Андрей воткнул заднюю скорость и стал осторожно сдавать назад. Трос, вторым концом закрепленный за буксировочную скобу, натянулся. В этот самый момент в окне показался мужской силуэт. Наркоторговец, прижав лицо к стеклу, разглядел спецназовцев на лестнице и трос, ведущий к микроавтобусу. Резко задернул занавеску.
Ларин осторожно газовал. А потому решетка поддалась не сразу. Когда же он увидел, что верхний ее край вырвался из стены с куском бетона, – тут же сдал назад. Решетку дернуло натянутым тросом. Она благополучно пролетела над собровцами и чуть не шлепнулась на капот одной из припаркованных во дворе машин. Бойцы СОБРа тут же выбили стеклопакет и исчезли в окне. Послышались традиционные для подобных ситуаций крики: «лежать», «мордой в пол», «не двигаться», «работает полиция».
