Валерий Ильичёв - Прощание с облаками
Кондратов хотел возразить, что, сидя на месте в кабинете, преступников не поймаешь, но то, что услышал, сразу отбило желание тратить время на бесполезные обсуждения.
Поступило долгожданное сообщение о месте нахождении разыскиваемого за убийство официантки — Блина. Оказалось, что, скрывшись с места преступления, он прямиком отправился к вдове своего брата.
«А мы-то считали, что Блин уехал из Москвы. А он, оказывается, у нас под боком обретается».
Его мысли прервал полковник:
— Группа захвата уже выехала. Ты поспеши, Кондратов, а то они наделают там ошибок!
Уже подъезжая к дому, где скрывался Блин, Кондратов понял, что опоздал. Ему уже некогда было выяснять причину провала и каким образом Блину удалось обнаружить выехавшую на его задержание группу. Но это произошло, и теперь все осложнялось тем, что вооруженный пистолетом Блин захватил в качестве заложников женщину и её сына, грозя их убить, если начнется штурм. На месте командовал низкорослый майор, казавшийся квадратным из-за непомерно широких плеч. Он знал Кондратова по прошлым операциям и потому, завидя его, сразу подошел к нему:
— Хорошо, что ты приехал: начальства здесь хватает, а толку нет! Все только суетятся. Отдай приказ на штурм, и мы этого типа через две минуты тебе к ногам положим. Я знаю, ты мужик смелый.
Последние слова разозлили Кондратова: «Он что меня на „слабо“ взять хочет?» — рассердился Кондратов.
— А что делать с женщиной и ребенком, взятыми в заложники?
— Так, похоже, он нас просто пугает. Да и брать мы его будем через окна, а вид сделаем, что штурмуем входную дверь.
— Не надо штурма. Но торчать тут до утра и уговаривать его сдаться и у меня желания нет. Так что пусть снайпер его снимет.
— Ты, Кондратов, нас не держи за пальцем деланных. Я что, по-твоему, об этом не думал? Видишь окна квартиры на третьем этаже, где он засел? А на крыше соседнего пятиэтажного дома мой снайпер торчит уже полчаса. Но с крыши видна только одна комната. А вторая, где он засел и держит заложников, выходит на пустырь. Так что его невозможно оттуда взять.
— Значит, надо выманить в ту комнату, которая под прицелом снайпера.
— И как же это сделать? Может, телеграмму послать?
— Не иронизируй. У тебя одна кухня, у меня другая. В квартире есть телефон?
— Я номер телефона установил. Только аппарат как раз в той, непросматриваемой комнате.
— Ну, а телевизор где?
— Вроде бы в той, которая под прицелом.
— Мне надо не «вроде», а точно. Давай поднимемся к твоему стрелку.
Дом был старый, и Кондратову пришлось поднапрячься, чтобы не отстать от майора, легко перемахивавшего сразу через три ступени. Взяв у майора бинокль, Кондратов направил его на окно квартиры, где засел Блин.
«Все в порядке. Телевизор находится в этой просматриваемой комнате, на тумбочке в левом углу. Чтобы к нему подойти, надо пересечь метров пять простреливаемого пространства. Снять бандита опытному снайперу не составит никакого труда». Кондратов повернулся к майору.
— Давай номер телефона! Майор молча протянул клочок бумаги с цифрами.
Кондратов посмотрел на часы.
— Ну что, майор, пусть твой стрелок приготовится. Сейчас по телевизору новости передавать начнут. Минут через пятнадцать, не позднее, я подведу его под выстрел.
— Пару бутылок коньяка с тебя, если сорвется.
И подыграв майору, Кондратов не без задора сказал:
— Годится, но если твой паренек промажет, ты ставишь четыре.
— Согласен. Но он не промахнется. Так ведь, Витек?
Молодой белобрысый паренек повернул к ним бледное лицо с крупными веснушками на пухлых щеках и в знак согласия кивнул. Потянулись медленные минуты ожидания.
«А парнишка-то нервничает, — заметил Кондратов, — это мы с майором за долгую службу уже пообвыклись. А у парня-то видна первая операция».
И, словно прочитав мысли Кондратова, майор взял у снайпера винтовку.
— Дай-ка я сам, а то придется лихому сыщику четыре бутылки коньяка ставить. Напьется, а мне отвечать.
Паренек молча отдал майору оружие и стал суетливо вытирать потные ладони о защитного цвета штаны. Майор повернулся к Кондратову:
— Ну что, я готов. Минут десять уже прошло. Твоя очередь работать, опер.
Кондратов вновь взглянул на часы: «Немножко рановато, но ждать больше не буду», — решил он. Достав мобильный телефон, набрал номер. Вопреки ожиданиям Блин сразу схватил трубку.
«Это хорошо, значит, волнуется и сразу поверит моим словам».
— Привет, Блин, это подполковник Кондратов из МУРа, помнишь такого?
Ну и что ты хочешь? Чтобы я сдался? Не дождешься! Сам знаешь, что мне терять? Пойдете на штурм, бабу с ребенком враз замочу! Да ещё пару твоих ментов прихвачу на тот свет, чтобы не скучно было в аду.
— Все ясно. А теперь послушай, что я говорить буду. Штурм для тебя в любом случае — верная смерть. А наши добрячки демократы мораторий на смертную казнь объявили. Так что тебе есть резон сдаться.
— А пошел ты, Кондратов…
Подполковник хмуро слушал отборную брань. «Этот тип вряд ли сдастся. Рисковать жизнью заложников и наших ребят не будем. Только бы он не бросил трубку».
Дождавшись, когда Блин на мгновение замолк, Кондратов сказал то, ради чего и затевал эти, казалось, заранее обреченные на неудачу переговоры:
— Перестань лаяться, Блин. Включи-ка телевизор и послушай… что о тебе журналисты говорят. Они из тебя прямо-таки Робин Гуда сделали.
Кондратов услышал, как стукнула брошенная на стол трубка и, приложив бинокль к глазам, увидел, как Блин поспешил в ту комнату, где стоял телевизор. Бандит успел включить его, но появившуюся на экране дикторшу он уже не увидел: посланная майором пуля размозжила бандиту затылок. До пятого этажа, где они находились, запоздало долетел звон разбитого пулей оконного стекла. Майор нарочито спокойно начал чехлить винтовку. Но натянутые нервы подвели, и он поспешно отдал винтовку молодому снайперу:
— На, возьми, упакуй, потом почисть как следует.
И, повернувшись к Кондратову, хрипло спросил:
— Почему знал, что сработает?
Сыщик пожал плечами:
— Каждый жаждет признания и славы.
Майор небрежно махнул рукою:
— Только не я! Мне за мою известность жулики голову отвернут и не позволят на место поставить. Ну ладно, будь здоров, спасибо за помощь! Коньяк поставлю по первому требованию, не подведу, ты меня знаешь.
Кондратов кивнул и полез в люк чердачного помещения. Теперь после завершения дела с Блином ему действительно захотелось выпить. Но сейчас надо было ехать назад в Управление.
Войдя в кабинет начальника, Кондратов хотел доложить о результатах операции, но полковник махнул рукой:
— Все и так знаю. Ты там не поспешил? Может быть, его можно было взять живьем и расколоть на другие дела?
— Парень был трижды судим и не признался бы ни в одном преступлении. А так пуля в затылок и не надо отвлекать народных судей от серьезных дел.
— Как скажешь, тебе виднее.
«Мог бы хоть спасибо сказать за службу, а он только брови недовольно хмурит», — обиженно подумал Кондратов. Он поднялся:
— Я могу идти?
— Подожди, Кондратов. Тут вот какое дело. Наши ребята только что задержали пару приезжих с Украины за квартирную кражу. Те берут на себя лишь один эпизод, на котором их взяли с поличным. Так помоги их расколоть — ты на это мастер.
Возможность поехать домой и расслабиться после пары рюмок водки явно откладывалась.
— А почему опять я?! Что, других сотрудников в Управлении нет?
— Слушай, Володя! Ты же знаешь, что опыта у ребят маловато. А ты у нас лучший. Кроме как к тебе и обратиться не к кому. Я за тобой, как за каменной стеной. Ну чего тебе стоит? Если эти украинские хлопцы возьмут на себя ещё с десяток краж, то будет что доложить на самый верх высокому начальству. Я тебя очень прошу — помоги! Такому асу, как ты, это на полчаса работы.
— Ну уж и на полчаса! Ладно я попробую!
Кондратов вышел из кабинета. И только тут заметил, что широко во весь рот улыбается.
«Взял меня полковник на лесть, как я недавно Блина. И зачем мне это было нужно? Теперь вместо отдыха буду опять нервы мотать с приезжими ворами. Но это все-таки лучше, чем лежать на полу с простреленным затылком».
Кондратов вспомнил спешащего к телевизору тщеславного Блина и, согнав с лица довольную улыбку, направился допрашивать заезжих гастролеров. Ему очень не хотелось обмануть надежды полковника.
Старушка с собачкой
Сыночек был небольшой, и из патрульной Г машины, поставленной посредине площади, хорошо просматривалась каждая торговая палатка. Сержанты милиции сначала не обратили внимания на старушку в черном платке и тяжелой шубе с вытертым мехом на воротнике. Она шла по рынку, тяжело опираясь на палку. Рядом с нею бежала небольшая черная дворняжка, отдаленно напоминающая благородную лайку. Холодный ветер подгонял собачку, и она, дрожа, забегала вперед, с упреком оглядываясь на малоподвижную хозяйку.
