Линчевский Дмитрий - Солнечный удар
Андрей подозвал официантку и, расплатившись, встал из-за стола.
Юля, достав косметичку, наскоро привела лицо в порядок, поднявшись следом
- Куда пойдем?
- Погуляем в парке. Давно мечтал.
Они вышли на вымощенную тротуарной плиткой аллею и зашагали вдоль пышных рядов магнолий. Красота и благоухание, бело-зеленое великолепие, птички, бабочки, стрекозы. О любви бы сейчас поговорить, о нежности...
- Послушай, ну разве женщина может хорошо стрелять? Это ведь мужское занятие.
- Ошибаешься, - вздохнул Полынцев, сложив крылья. - У вас не хуже получается. А Янка вообще была мастером спорта по биатлону, так что белке в глаз могла попасть.
- Откуда знаешь?
- Вчера фээсбэшники рассказали. Да я и сам догадывался. Помнишь экскурсию на скалы?
- Конечно.
- Так вот, когда мы в горку поднимались, она ноги по-лыжному ставила, елочкой.
- Слушай, как ты сообразил все это в одну кучу сложить - фотоаппарат, Аркадий, билеты, акция, биатлон?
- Ты натолкнула на мысль, там, в подвале.
- Значит, я тоже помогла?
- Конечно. Практически, сама раскрыла.
Красавица засияла новогодним фонариком.
- Да?! - Здорово! На работе все умрут от зависти. Видишь, а ты не хотел браться за дело. Я сразу почувствовала в нем какую-то тайну. Но, честно сказать, даже не предполагала, что все так серьезно. Акция 'Солнечный удар' - обалдеть можно! Я статью так назову.
Полынцев, считая, что они уже достаточно обсудили криминальную тему, решил развернуть беседу в более приятном направлении.
- Не хочешь в море окунуться?
- Не-а, - отмахнулась Юля, не успев переключиться.
Этого и следовало ожидать. Пока был нужен - чуть ли ни в рот заглядывала, а как свое получила, так - 'не-а'. Ну, и чему тут удивляться? На большую любовь рассчитывал? Наивняк!
- Понятно, - невесело кивнул Андрей. - Ну, тогда спасибо за компанию - мне налево, вам направо. Может, когда и встретимся.
Красавица недоуменно захлопала ресницами.
- Ты о чем?
- О том, что дело закончено, и роль моя, кажется, сыграна.
- Ни фига ты, какими словами заговорил?! - вмиг погас 'фонарик'.
- Я бы сказал о тебе то же самое.
- Ты больной, что ли? Какое лево, какое право? Куда тебя понесло? Со сцены упал?
Засунув руки в карманы, Полынцев остановился посреди аллеи, набрал в грудь побольше воздуха.
- Я не тупой, и прекрасно понимаю, что отношения пора заканчивать - необходимость в них отпала. Поэтому избавляю тебя от лишних хлопот. Прощай.
Он, по-армейски, развернулся и пошел к морю. На этот раз сердце не ныло, выбивая твердый маршевый ритм. Когда-то разрыв должен был случиться, так лучше раньше, чем позже. Кончил дело - гуляй смело. Не ждать же, пока тебя еще раз отбреют. Да и потом, самому уходить, как ни крути, легче. Хоть и ненамного. Увидев прямо по курсу парикмахерскую, Андрей немного подумал и решительно взбежал на крыльцо.
- Бобрик, - коротко бросил он, садясь в кресло.
Юля была потрясена и обескуражена поведением Полынцева. С чего он завелся? Вроде бы так славненько беседовали, и вдруг, нате вам, взорвался. Что обидно - приперлась к нему в номер, как дура какая, а он еще брыкается, точно жеребец необъезженный. И, главное, ее же методами действует - 'прощай' сказал - обхохочешься. Вообще-то, не очень смешно - противное слово. Но нет, ее так еще не бросали, и у него не получится - пусть объясняется, валенок сибирский!..
Андрей вышел из парикмахерской обновленным внешне и даже немного внутренне. Будто вместе с волосами сбросил на пол часть проблем. Правильно говорят психологи: смени прическу и жизнь покажется не такой уж гнусной штукой. Сегодня тяжело, завтра будет легче, а послезавтра...
- Ты почему ведешь себя, как последняя свинья? - гневно спросила Юля, преградив ему путь.
Он опешил. Не ожидал, что бросится вдогонку.
- А мне кажется, наоборот - поступил благородно.
- Слова не путаешь? Где ты здесь благородство увидел?
- Отвалился, как отработанная ступень от ракеты. Не стал висеть балластом. Муторное это занятие, если честно.
- Сам себе такую роль отвел, или кто-то дал понять?
- Ты дала.
- Что я тебе дала?
- Вот именно, ничего.
И тут Юле стало все ясно. Вот откуда этот бзык появился. Мальчик терпел, терпел и надсадил терпелку. А кто виноват? Надо было пользоваться ситуацией, пока позволяла, а не корчить из себя моралиста.
- Был бы смелее, давно б взял, - снизив тон, пробурчала она под нос.
- Я бы взял, если б мы при других обстоятельствах сошлись. А так все время кажется, что это не по любви, а в зачет каких-то дел. Сейчас этих дел уже нет и, стало быть, рассчитывать больше не на что.
- Есть.
- В смысле?
- Дело есть: ведь убийство Янки еще не раскрыто.
- Раскроют те, кому положено. Мне лично поровну.
- А если это свои?
- Так же - фиолетово.
- Вот и получается, Андрюшенька, что тебе на меня начхать. А еще строишь из себя обиженного мальчика.
Он громко чихнул, тряхнув бобриком.
- Почему, на-пчх-ать? Извини, в парикмахерской надышался.
- Потому, что я в одном пансионате с преступником живу и подвергаюсь конкретному риску, а тебе...
- Апчхи! - повторил Полынцев.
- Правильно, начхать. Его девушку, может, сегодня ночью убьют, так же, как Янку. А он тут слюнки распустил - не дали ему. Просить будет не у кого. Понял?!
- А ты, моя девушка?
- А чья, блин, Могилина, что ли? Быстро извиняйся и говори, что ты дурак.
- Прости, я дурак.
- То-то, - согласно кивнула красавица. - А тебе, между прочим, идет бобрик, - она провела ладошкой по его мягким волосам. - Совсем по-другому выглядишь. Почему раньше не носил?
- Носил. Просто перед отпуском подстричься не успел, а здесь с вашими делами все недосуг было.
- Ты мне нравишься с бобриком.
Полынцев раскис от удовольствия.
Они спустились на пляж и, на удивление быстро, нашли свободные места. Юля побежала в кабинку переодеваться, а Андрей, скинув с себя одежду, бросился в объятья лазурных волн. Вода мягко огладила рельефное тело, пощекотала натруженные стопы, расслабила упругие мышцы. Немного поплескавшись у берега, он взял курс на заградительные буйки. Кролем, брассом, баттерфляем - каждым стилем по очереди, пусть смотрит, на что он способен...
Юля уже подходила к воде и оставалось ей сделать шагов 5, не больше. Расстояние от буйков до берега составляло метров 50, не меньше. Кто вы думаете, добрался быстрее?..
- Ты чего так долго плыл-то? - спросила красавица, раскачиваясь на волнах. - Я уж тут замерзнуть успела.
- Где же долго? - фыркнул Полынцев. - Можно сказать - ракетой.
- Видели мы в прошлый раз твою ракету - чуть сама не затонула.
Андрей небрежно отмахнулся.
- Неудачный пуск. Тетка беспокойная попалась. А вообще-то, я ныряю, как дельфин.
Он скрылся под водой и через секунду выпрыгнул вверх столбиком. Плавки, при этом, слегка приспустились (резинка была слабенькой).
Красавица, прыснула в кулачок.
- Андрюш, ты мне сейчас что хотел показать?
- Ой, извини. Так получилось.
- А я думала, хвастаешься.
- Могу и похвастаться, - он обхватил ее за талию и притянул к себе.
Юля завертела головой по сторонам.
- Люди вокруг, неудобно. Давай лучше поболтаем.
- Чем?
- Дурак! О чем. Например, об убийстве.
- А поцеловать дашь?
- Торговаться начал? А говорил, что не признаешь взаиморасчетов. Я уж, глупая, поверила.
- У тебя учусь. Так как?
- На.
Полынцев, плотоядно облизнувшись, медузой влип в ее вишневые, чуть солоноватые от морской воды, губы...
Иногда можно и отступить от принципов. Если б он всегда придерживался жестких правил, то до сих пор ходил бы в мальчиках. Были и на его пути случайные, попутные и даже развратные связи. А как иначе назовешь отношения с двумя девушками, которые поодиночке никак не соглашались на свиданье. 'Только вместе', - говорили они, загадочно улыбаясь. Причину этой таинственности он узнал позже, когда таки решился (наперекор себе) поучаствовать в неравной схватке. Кстати, о неравности: в первобытном обществе на племя из 25-30 человек приходилось всего 3-4 женщины, и ничего - мужчинам хватало. Так вот к разврату: оставшись наедине с девушками, он переживал за то, чтоб не ударить в грязь лицом: равномерно распределить нагрузку, четко рассчитать собственные силы (первый раз с двумя-то - необычно), но, оказалось, не о том думал. Подружки, под видом игры, привязали его за руки и за ноги к кровати, а сами пустились в лесбийские оргии прямо на полу. Что они только не вытворяли: лизались и кусались, стонали и царапались, изгибались и выворачивались наизнанку, в общем, все, как в гнусных порнографических фильмах (он видел их немало), только суть не в этом. Вволю натешившись друг дружкой, девчонки, как ни в чем ни бывало, оделись и, не развязывая его, подленько скрылись за дверью. Каким способом ему пришлось освобождаться - отдельная история, но разврат с тех пор он ненавидел жутко. Было это, сразу после армии, когда двухлетняя изоляция от женщин давала себя знать при встрече с каждой юбкой. Тогда он еще не помышлял жениться и потому не пропускал мимо ни одной. Теперь же, все обстояло иначе: во-первых, образумила милицейская служба (должен соответствовать), а во-вторых, уже искал спутницу жизни, то есть большую любовь, а значит, на легкие отношения времени не оставалось.
