Борис Бабкин - Тайна наследницы

Женщины катались по полу, крепко обхватив друг друга руками и ногами. Внизу долго не задерживалась ни одна. На лицах не было злости, только азарт и желание победы. Тела покрылись потом.

— Отдай бумаги и получишь деньги, — оказавшись сверху, прохрипела Лаура.

— А ты удержи меня, — выдохнула Марлен и неожиданно впилась губами в губы Лауры. Та ответила на поцелуй.

Извиваясь и целуясь, женщины продолжали бороться. Их сплетенные тела ударились о ножки столика под телевизором. Женщины расцепились, телевизор упал на то место, где только что были их головы.

— Ничья, — в один голос, задыхаясь, прошептали они. Поднялись.

— Душ там, — показала налево Марлен. — Мойся, забирай сейф и уезжай. А с женщиной во время борьбы целоваться мне понравилось, — усмехнулась она.

— Мне тоже, — призналась Лаура.

Из дома вышел парень с винчестером.

— Это вам. Виски хозяйки. Пьется легко, а пьянеешь быстро.

Он протянул телохранителям корзинку.

— Заходите и заберите сейф, хозяйка велела.

— Черт возьми, — усмехнулся Фаредут, — кажется, я снова поставил не на ту лошадку. Чувствовал, что поляк что-то мудрит. — Томас погладил лысину. — Все пытался найти какого-то Лубенца. Не знаю, кто это, но запомнил. Фамилия очень необычная. Имя не помню. Да он вроде и не называл. Когда нашел могилы русских матери и дочери, решил там и застрелиться. Но ночь просидел, что-то надумал и поехал в Канаду, к профессору О’Бейли. Вернулся в хорошем настроении.

— Послушайте, Томас, — осторожно начала Тресси, — может быть такое, что настоящая наследница Аляски жива?

— Что женщина, которая родила от Аляски, умерла, это точно. И что Аляска оставил наследницу, так же верно, как то, что я сижу сейчас с наглой красивой женщиной и откровенничаю с ней. Анджей сказал, медику что-то известно и надо заставить его говорить. Но я отказался. Отец оставил мне ранчо, коней, и я понял, что и без пистолета можно спокойно брать в банке деньги со своего счета. В общем, наладил я тогда Анджея, а тут он снова появился. Хотел забрать какие-то бумаги. Я просто вышвырнул его. И предупредил — появится еще раз, брошу под копыта табуна. Знаешь, как выбегают кони, когда дым чувствуют? — Томас пристально посмотрел на собеседницу. — Кстати, он мне пятьсот тысяч предложил. Но возьмешь деньги — соучастником станешь, а я только жить начал. И мои парни довольны.

Тресси поняла, Фаредут не случайно заговорил о деньгах, и, изобразив смущение, спросила:

— А вы не могли бы мне продать бумаги Анджея? Об этом никто не узнает. Двадцать пять тысяч. Согласны?

— А если они таких денег не стоят? — снова бросил на нее острый взгляд Томас.

— Хозяин прислал меня выкупить все, что оставил Анджей. Вот деньги. — Она положила на стол кейс. — Где бумаги?

Томас, кряхтя, поднялся и вышел в соседнюю комнату.

«Я прочитаю их первой, и вполне возможно, Бергман их не получит, — решила Тресси и тут же подумала: — Интересно, как там дела у этой суки? Говорят, Марлен та еще штучка, амазонкой себя называет. Может, прибьет она Лауру».

— Вот, — вернулся Томас со старым чемоданом. — Он битком набит. Вам бы с доктором Рудельтом Фальконгом поговорить. Как я понял, его Анджей тревожил постоянно. Угрожал. Но тогда еще Аляска жив был. В общем бери чемодан и денег не надо.

— А это не мои, они ваши. Спасибо и прощайте, — сказала Тресси.

— С удовольствием услышал это последнее слово, — засмеялся Томас. — А ты, девка, смелая. Ко мне просто так не пройти. Ну давай, крошка, топай и помни, попрощались мы. Да позови кого-то из своих горилл, чемодан тяжелый.

Проверив содержимое сейфа, Лаура позвонила Бергману.

— Там ничего особенного. Какие-то счета, справки, обследования женщин. Трех женщин. Но ни фамилий, ни имен нет. Просто пациентка икс, игрек… Подписаны профессором О’Бейли.

«Значит, все-таки придется поговорить с профессором. И вопросы к Анджею появились», — подумал Гарри и спросил:

— А как насчет боя?

— Пришлось, — засмеялась Лаура. — Боролись и целовались. Это, оказывается, придает особую энергию, но больше подобного не будет. А что у Тресси?

— Пока молчит, — недовольно ответил Бергман. — У меня сложилось мнение, что она, как говорят шулера, тянет карты из рукава, желает сама доиграть эту партию. Будем ждать.

— Ты отличный мужчина, — Маргарет посмотрела на поднявшегося обнаженного Рони.

— А ты просто королева секса, — улыбнулся он. — И целуешься, и все остальное… Надеюсь, ты не замужем?

Маргарет тоже встала.

— Я была замужем. Он был полицейский, три года назад погиб. Его сбил водитель-наркоман. А ты бы женился на мне? Кстати, чем ты занимаешься?

— Я частный детектив, — ответил Рони. — «Рональд Рони и Джим Флэйд». Оказываем любые услуги, не противоречащие закону.

— A-а! Слышала. Даже хотела нанять вас, чтобы проследить за одним человеком, но потом все разрешилось само собой. А я из второй линии секретарей профессора О’Бейли. Знаешь такого?

Она подошла к зеркалу, Рони внимательно смотрел на нее, но это не был взгляд мужчины, восхищенного наготой красивого женского тела. В нем было подозрение, а затем появился азарт.

— Нравлюсь? — Маргарет крутнулась возле зеркала.

— Ты прекрасна. Правда, в тебе есть коварство, — ответил Рони.

— Не понимаю… — повернулась к нему девушка.

— Когда я увидел тебя, взывающую о помощи, не скрою, был очень доволен. Я понял, что на ночь нашел себе женщину. Но когда услышал, что у тебя в багажнике аккумулятор, у меня появилось подозрение. Потом ты сказала, что работаешь у профессора О’Бейли, и все встало на свои места. Я видел, как меня до черты города вела машина, а ты говорила, что стоишь уже по крайней мере полчаса и пытаешься остановить кого-нибудь. Это ложь номер один. Минут за пять езды до тебя мне встретился полицейский, он бы обязательно остановился. Потом, — натягивая джинсы, продолжил он, — мотор у твоей машины был горячий, а гайки на разрядившемся аккумуляторе затянуты наскоро и явно женской рукой. К тому же новый не был новым. После того как тебе сообщили, что объект, которого ты должна закадрить, приближается, ты поменяла аккумулятор. Но почему ты проговорилась?

— Ночь была истинным удовольствием, врать просто не хотелось, — набросив халат, призналась Маргарет. — Жаль, что такого больше не будет. А веришь ты мне, Шерлок Холмс Чикагский, или нет, все равно. Я без восторга приняла приказ профессора, точнее, его помощницы Элизабет, так как раньше подобного не делала и к тому же, извини, но на фотографии ты далек от идеала. Но когда ты вышел из машины и улыбнулся, я поняла, что не смогу тебе врать.

Рональд рассмеялся.

— Гад! — Метнувшись вперед, Маргарет довольно сильно хлестнула его ладонью и, отвернувшись, заплакала.

— Не слабо, — потер он щеку.

— Вот, — всхлипнула Маргарет и, открыв сумочку, бросила ему удостоверение.

Он прочитал:

— Маргарет Нельсон, гид-переводчик, язык — русский.

— А ты действительно говоришь по-русски?

Девушка вытерла слезы.

— С детства учила. На этом настоял мой дедушка. Он был поволжский немец, воевал против большевиков в армии генерала Власова. Я много прочитала про его командира и поняла, что и Власов, и мой дедушка предали родину, воюя на стороне фашистов. Он и многие другие после войны оказались в США и работали в разведке. Это меня поразило. Ты понимаешь по-русски?

— Нет, — серьезно глядя на нее, качнул головой Рональд.

— Мы больше не увидимся?

— Зачем? — пожал он плечами. — Меня твой хозяин дважды пытался убить. И доктор Фальконг на его совести, и охранник… Как профессор нашел нас?

— Ему позвонила какая-то женщина. Как я поняла, кто-то привозил вам деньги за работу, и она узнала, куда возили.

Маргарет опустила голову.

— Элизабет я скажу, что ты просто переспал со мной и уехал не прощаясь.

— Прости, — вздохнул Рони, — я должен уйти. Использовать тебя против профессора нельзя, тебя разоблачат и убьют. Но вот так расстаться тоже не могу. Ты мне очень нравишься. Не знаю, что делать.

— Хочешь, я уйду от профессора? — неожиданно предложила Маргарет.

— Тебя просто убьют! — схватил ее за плечи Рональд. — Даже не думай!

На глазах Маргарет снова появились слезы.

— Вот что, расскажи им все как было, — подумав, решил он. — Но возьмешь с собой жучок. Я буду поблизости. Если возникнет опасность, вызову полицию и явлюсь сам. «Странно все как-то, — подумал он, — но я поверил в нее. Может, зря?»

— Я не знаю, что и как будет дальше, — тихо заговорила Маргарет. — И все же я ни о чем никогда не пожалею. Спасибо тебе за то, что был со мной и что не оттолкнул. Я этого очень-очень боялась. Ты в моей жизни третий мужчина, — продолжала она. — Меня изнасиловали в пятнадцать лет, и я долго боялась отношений с мужчинами. Два года назад мы отмечали какой-то праздник, там был солдат из Ирана. Он воевал. В общем, мы оказались в постели. И мне было хорошо. Я даже пообещала ждать его, а через месяц его убили. Подорвали машину, на которой ехал он и еще десять солдат. И вот ты… Признаюсь, я видела в тебе врага, которого надо обмануть. Хуже тебя и опаснее, как говорила Элизабет, нет. А встретила и не захотела лгать, даже зная, что ты можешь меня прогнать. Как еще мог повести себя человек, узнав, что я выполняю задание того, кто дважды пытался убить тебя. И наверняка попытается снова. За тобой охотится Темный Эскимос. Я не знаю его имени. Он узкоглазый, как жители Аляски, но темнокожий. Я таких не видела. С ним двое. Он и она. Ее зовут Карлита. Где-то есть медицинский архив Фальконга Рудельта. Там что-то очень важное. Профессор безуспешно ищет этот архив, поэтому тебя и хотели убить, боялись, что Фальконг сказал тебе об этих бумагах. И еще что-то, о чем я не знаю. Дочь Аляски жива, я слышала разговор Элизабет и профессора и очень удивилась, ведь есть могилы новорожденной и ее мамы. Есть и заключение о смерти. Как я поняла, женщина и ребенок были обречены и Алясин знал об этом. Но повторяю, дочь жива, о ней знали Фальконг и его жена. Обоих убили. Убили еще и потому, что Фальконг пригрозил профессору разоблачением. О’Бейли, оказывается, делал пластические операции разыскиваемым преступникам и даже членам Аль-Каиды. Есть где-то документы, связанные с наследницей Алясина. Профессор давно их ищет. Кстати, когда вы с другом были на Аляске, профессор очень боялся, что ты найдешь эти бумаги, поэтому и устроили взрыв.