Евгений Сухов - Охота на смотрящего
Шлемин даже остановился и внимательно посмотрел на свой автомат. Ну, так и есть – старый магазин, обернутый синей изоляцией, тот, который ему Лешка Марусевич перед дембелем подарил. Он отсоединил магазин и заглянул внутрь. Пусто! Ни одного патрона! Бляха-муха! Вот дела… Только бы действительно не встретить беглых зэков. Теперь точно одна надежда на собак.
Игорь даже вспотел от накатившего страха. Стоя посреди полянки, освещаемой луной, Шлемин громко свистнул и позвал:
– Абрек! Лютый!
Где-то вдали зашуршала трава, и на поляну выбежали две овчарки.
– Молодцы, ребятки! – тихо похвалил их Шлемин. – Рядом!
Псы послушно пристроились к нему слева и справа. Младшему сержанту стало веселее. Он не был такого уж робкого десятка: парень как все – и побздит, и, если надо, первым в драку полезет.
– Так, твари лохматые, сейчас прогуляемся к тому сосняку, что за горушкой, там посмотрим, обойдем лесок слева и вернемся. А то уж… – Он посмотрел на часы. – Ни хрена себе – скоро час! А завтра в шесть майор, сука, подъем объявит.
Младший сержант двинулся дальше, размышляя, какие все-таки сволочи командиры в этом лагере. Вот взять, к примеру, нынешний случай. В каком это уставе написано, что в дозор отправляют одного! Это непорядок! Но стоило ему заикнуться о напарнике, как Кротов, гад, отрезал:
– Людей мало – видишь сам, что на зоне творится! Один пойдешь!
Ну да ладно, что теперь разоряться. Хорошо, хоть от стрельбы подальше свалил – в таком бардаке и шальную пулю схлопотать недолго. Одно плохо – спать хочется смерть как! А еще час-полтора надо здесь проколупаться, раньше вернешься докладывать – шею намылит начальничек!
Дескать, схалтурил, не замкнул круг.
Младший сержант вспомнил, как хорошо служилось ему в Забайкальском военном округе – там их часть ВВ охраняла какой-то секретный объект. Не то недостроенную атомную электростанцию, не то станцию космического слежения. Он там всего полгода прослужил. Но служба была – как в сказке! Кормежка по спецразнарядке МВД, обмундирование новенькое. Знай себе по периметру секретного объекта топай, комаров гоняй! Там на сто километров в округе ни души – только редкие охотники-буряты встречались. Но те местные порядки знали и не совались куда не следует. Не то что здесь… На лагерь как мухи на мед слеталась тьма разного народу – мужики вели меновую торговлю с зэками через вольнопоселенцев, бабы, понятное дело, чем приторговывали, дети солнечного Кавказа промышляли всякой всячиной – главным образом, конечно, среднеазиатской дурью. Внешняя охрана, когда Беспалый посылал в ночной наряд, только и знала, что гоняла незваных гостей по лесу. А если удавалось отловить молодых девок, приезжавших к зэкам на блядки, так их тут же, не отходя от кассы, прямо в лесу под кустом и драли… Сам Игорь Шлемин еще ни разу не попадал в такие веселые переделки, но те ребята, кому посчастливилось, рассказывали много чего любопытного про этих «ночных бабочек».
Вдалеке коротко пролаял пес.
Игорь Шлемин не смог определить, кто подал голос. Он никогда еще не работал с этими собаками – в питомнике ему выделили черного восточноевропейца Салима, и с ним он обычно выходил в ночные наряды. Эти псины его знали – он прикормил их на прошлой неделе, – но в работе еще с ним не были. Да и сам он еще ни разу не выходил в лес сразу с четырьмя мохнатыми сторожами, как ни разу не доводилось ему ловить беглого.
Хотя скорее всего никакого побегушника и нет. Он понял это по тону Кротова, когда тот отправлял его «на линию». Майор просто выполнял указание подполковника Беспалого и не случайно обмолвился о том, что посылает младшего сержанта в лес «для очистки совести», чтобы потом доложить начальнику лагеря.
Собаки убежали далеко влево. Он даже перестал слышать их ленивый перелай. Вот зверюги! Не учили их, что ли, – в дозоре подавать голос строго-настрого запрещается. Собаки на забайкальском объекте на этот счет были выдрессированы отлично. За нарушение правила «лаемолчания» их наказывали нещадно – били, родимых, жрать не давали.
А тут, у Беспалого, – бардак!
Игорь Шлемин приметил впереди за пригорком ельничек – елки были молодые, лет по десять-двенадцать, и росли аккуратной полосой за березняком, что начинался сразу под горушкой. Он знал этот ельничек – там еще есть старый толстый дуб, который, как говорят, до сих пор родит желуди. Значит, от зоны он отошел на добрый километр. И за все время прогулки он никого не встретил – ничего тревожного или подозрительного не услышал.
Можно возвращаться. Вот до первого дубочка дойти – и назад!
Дойдя до намеченного места, младший сержант, уже собравшись было возвращаться, так, чисто механически, включил фонарик.
И тут его взгляд упал на овражек под дубом. Он заметил странную вещь – на краю овражка валялись окурки. Два, три, пять! Окурки были старые, но не так чтобы очень – недельной, может, давности. Шлемин подошел поближе и присел на корточки. Зачем-то потрогал рукой наваленный на дне овражка лапник. Ветки были почти свежие, иглы еще не осыпались. Он поднял одну, вторую и увидел, что дна у овражка-то и нет.
Ветки завалили вырытый в земле лаз. Именно – вырытый, потому что было видно, что землю вынимали и куда-то уносили. Он встал и огляделся. Посветил фонариком вокруг. Ну, так и есть: вон куча земли, а вон еще одна – с виду можно принять за обычные лесные холмики.
Шлемин положил автомат на траву, сбросил пилотку и, закряхтев, полез в лаз, светя перед собой фонариком. Лаз оказался достаточно широкий: он без труда залез внутрь, но, споткнувшись, упал и выронил фонарь. От удара тот погас. Шлемин чертыхнулся, положил фонарик рядом с автоматом и полез в темный лаз на ощупь. Чем дальше он полз, тем все больше его разбирало любопытство.
Вдруг ему показалось, что где-то далеко раздался вздох. Он остановился. Блин, кто там еще? Может, человек, а может, и зверь…
Младший сержант с тоской подумал о брошенном у входа фонаре и еще больше об автомате. Впрочем, все равно там не было патронов… И тут он вспомнил про немецкий нож с костяной ручкой – подарок брата. Нож лежал в узкой сумке на ремне сзади. Он кое-как дотянулся левой рукой до сумки, открыл клапан, ухватился за костяную ручку и вытянул нож.
* * *Варяг сразу узнал вертухайскую форму и заметил на погонах лычки младшего сержанта. А потом и рожа ему показалась знакомой.
Он вдруг ясно осознал, что его долго готовившийся побег может сейчас сорваться глупейшим образом. Встретить в зэковском «метрополитене» лагерного сержанта совсем не входило в его планы. Но он ни на секунду не замешкался, даже фонарик не выключил – пусть, гад, сам боится! Упираясь коленями в грунт, вытянув перед собой обе руки с растопыренными пальцами, извиваясь, точно гадюка, потревоженная беспечным путником на лесной дороге, Варяг метнулся вперед. Он метил сержанту в голову. И не промахнулся. Его пальцы резко впились в искаженное от страха лицо вертухая, два из них глубоко вошли внутрь глазницы, так, что их кончиками он ощутил что-то жидкое…
Не ожидавший столь молниеносного нападения младший сержант вскрикнул и попятился назад, но Варяг не отставал. В этом месте лаз оказался намного просторнее, чем раньше, и ему не составило труда, широко расставив локти, вцепиться сержанту в шею.
Вертухай хрипел и яростно отбивался. Он тянул к Варягу руки, пытаясь расцепить сжимавшие его шею страшные тиски. Но Владислав не уступал, вложив в это смертельное объятие всю оставшуюся силу, всю ярость, всю закипевшую в нем решимость вырваться из подземного плена и стать свободным.
Два человека, два зверя, два непримиримых существа вступили в смертельную схватку. Младший сержант Игорь Шлемин в эту минуту отчаянного сражения отчетливо понимал, что беглый зэк обязательно его убьет, потому что терять ему нечего. Он прекрасно осознавал, что надо пустить в ход нож, но в суматохе схватки, после первого же ужасного удара по глазам, от дикой боли выронил его и теперь никак не мог отыскать. Да у него и не было такой возможности, стальная хватка зэковских ладоней, сдавивших трахею, лишала его легкие живительного кислорода, он истерически дергался, но не мог поймать ни глотка воздуха.
Варяг уже знал, как он убьет этого вставшего на его пути молодого краснопогонника. У него не было с собой никакого оружия, и он мог полагаться только на мощь своих рук. Сержант, сука, сопротивлялся изо всех сил, вертел головой, хватался за локти, стараясь вырваться. Но Варяг уже чувствовал, что силы противника на исходе, и еще сильнее сдавил жилистую шею. Вертухай издал хрип, его руки безвольно разжались и повисли на локтях Варяга. Еще с минуту Варяг на всякий случай не отпускал его шею, хотя уже понимал, что победил.
Прошло минут пятнадцать, прежде чем Варяг пришел в себя и отдышался. Разжатые пальцы дрожали от ужасного напряжения. Варяг поежился – ему стало холодно. Рядом с ним лежал удавленный вертухай. Как он тут оказался? В любом случае нужно торопиться, лежать тут нельзя. Если выход из лаза обнаружен и там караулят, то дело – труба! Если же этого младшего сержанта послали просто прочесывать лес, тогда проще, лишь бы у этого красноперого у входа не было напарников. Но если лес прочесывают, значит, в лагере уже объявили тревогу, и кто знает – может быть, Беспалый успеет нагнать вокруг лагеря омоновцев.
