Татьяна Степанова - На рандеву с тенью

За игрой молча наблюдал белобрысый мальчик лет пяти. Он сидел на кожаных баулах для клюшек, брошенных на траву. Заметив незнакомых мужчин, он забеспокоился, побежал к отцу. Баюнов потрепал его по затылку, охранник тут же взял мальчика за руку и отвел в сторону.

— Добрый вечер, — поздоровался Лизунов. Было видно, что они с Баюновым друг друга знают. И довольно неплохо. Колосов и Обухов кивнули.

— Добрый, — Баюнов-Полторанин окинул их быстрым взглядом: кто такие? Откуда?

Двойная фамилия и кличка Баюн, на взгляд Никиты, этому человеку совсем не шли. Перед ними был плотный, рыхлый сорокалетний мужик. Виски его тронула первая седина, лицо было смуглым, угрюмым и, в отличие от расплывшейся фигуры, худым, почти изможденным. На лице этом Никита не заметил ни тени вальяжности, превосходства или хамства, а только лишь сосредоточенность и какую-то безысходную, тяжелую печаль. Лицо Баюнова преображалось, лишь когда он обращался к сыну.

— Новости уже, наверное, знаешь, — констатировал Лизунов.

— Какие новости? — Баюнов неловко держал в руках клюшку-паттер из черного дерева с металлической головкой. Они стояли в десяти шагах от лунки.

— Значит, новостей не знаете? — спросил и Обухов. — Не в курсе?

Баюнов тяжело глянул на него, сказал нехотя:

— Мне позвонили с рецепции, сказали — приедут из милиции. Ну? Приехали. Дальше что?

— Дальше убийство Клыкова. Знаете такого? Или впервые слышите? — Обухов с любопытством смотрел, как охранник пакует клюшки в чехол. Поманил его пальцем, а когда тот подошел, вытащил из чехла одну из клюшек — ниблик, взвесил на руке, примерил для удара.

— Ну, знаю такого. — Баюнов говорил без всякого выражения.

— И знаешь, что замочили его. Твоя работа? — Лизунов прищурился.

— Нет.

— А чья же? — Обухов по-хозяйски вытащил из чехла оранжевый мячик. — Чья?

— Я его не убивал.

— Ну, не сами, конечно. — Обухов кивнул, быстро скользнул взглядом по клюшке, мячику, лунке, дорогому белому спортивному костюму Баюнова и остановился на его сыне, который, задрав голову, тревожно смотрел на них. — Зачем такому, как вы, умному, бывалому человеку, отбывавшему срок, и неоднократно, делать это собственноручно? Можно просто кому-нибудь позвонить, намекнуть. И... был Клыков — и нет его.

Баюнов молчал, причем так, что явно давал понять: они несут несусветную чушь.

— Нет, Никита, ты видишь? — Обухов неожиданно обернулся к Колосову, стоявшему чуть в стороне. — Как это в старом фильме было? «Вы же знаете МОЙ метод. Я никогда ни в чем не признаю себя виновным».

— А тут пока не в чем признавать себя виновным, — Колосов посмотрел на Баюнова. — Даже если Клыков убит вами, у нас нет доказательств.

Повисла крохотная зловещая пауза. Лизунов нарушил ее первый, весьма фальшиво засмеявшись.

— Ну, ты меня, Виктор, знаешь. И я тебя знаю не первый год. Оба мы не вчера на свет родились. — Фраза прозвучала как липкий шаблон из милицейского боевика, но, видимо, только шаблон мог донести до лидера местной ОПГ то, что хотел сказать ему начальник местной криминальной милиции. — Пока ты меня не доставал, я к тебе тоже особо не цеплялся. Так? Так. Но Клыкова я тебе на тормозах не спущу. Учти.

— Да не трогал я его, — раздраженно огрызнулся Баюнов. — Можешь думать что хочешь. Наплевать. Я до него пальцем не коснулся.

Они беседовали просто, без обиняков, как свои люди. Никита видел это. В маленьких городках не валяют ваньку друг перед другом, когда дело идет о таком дрянном деле, как умышленное убийство. Лизунов-Пылесос давно уже, несмотря на свой относительно юный возраст, усвоил, как именно должен говорить начальник милиции о нераскрытом преступлении с местным преступным авторитетом. Все дело и вся хитрость были в шаблонах и традициях.

— А кто же его тогда прикончил? Кто? — холодно рявкнул Лизунов. — Он же твой был, в доску твой, с твоих рук ел.

— Понятия не имею. Поклясться, что ли?

— Здоровьем сына? — Это тихо, вкрадчиво ввернул Обухов. — Славный какой мальчишечка. Только вот, — он ласково погладил белобрысую головку ребенка и затем поднял глаза на потемневшее лицо Баюнова, — только в мамочку, наверное, пошел, вроде на тебя не очень похож?

Скулы Баюнова стали коричневыми. На коже проступили пятна, их очень трудно было принять за румянец — даже ярости.

— Уходите, — отрывисто приказал он охраннику. — Шура, иди домой, ладно?

— А ты? — Мальчишка еще сильнее заволновался.

— И я. Сейчас. Уведи же его, — повторил он охраннику. — Два раза просить?

Тот хотел взять ребенка за руку, но мальчик не дался, спрятался за отца.

— Да погоди ты. — Лизунов нахмурился. И это «погоди» относилось не к Баюнову и не к охраннику, а к Обухову. — Когда ты, лично ты узнал, что Клыков мертв?

— Сегодня утром, — ответил Баюнов после паузы.

— А ты в курсе, что Ленька Бык слинял? В офисе его нет, в «Пчеле» два дня с собаками ищут. Баюнов молчал.

— Он мог это сделать? Ну, поссорились они там, не поделили что-то. Без твоего ведома мог? Баюнов отрицательно покачал головой.

— А с вашего ведома? — снова вклинился Обухов. — Сделал бы легко, да?

— Где он может быть сейчас, тебе известно? — Лизунов словно не слышал подвоха коллеги.

— Понятия не имею.

— А зачем Клыков оказался здесь, в городе? Ведь он вроде бы прежде сюда к тебе не приезжал? Или приезжал?

Никита (в допрос он не вмешивался — какой смысл?) наблюдал за ними со стороны. И выводы по ходу беседы делал следующие: на их «что», «как» и «почему» этому типу наплевать и растереть. Быть общительным и откровенным насчет убийства он явно не намерен. Он их ни капли не боится. Но при этом болезненно, до странности болезненно реагирует на любое их замечание о ребенке.

— Он ко мне приезжал, — сказал Баюнов — Все равно ты это установишь, если целью задашься. Он приезжал сюда, в «Бор». Доволен? Все ко мне?

— А зачем? — спросил Лизунов.

— Это наши дела. Гостиничный бизнес.

— Бизнес? У вас? — Обухов вроде несказанно удивился — Да ну? А что же, если у вас бизнес, вы, гражданин Баюнов, себе такие длинные каникулы здесь, в этом европейском раю, устроили? С какого числа вы тут баклуши в гольф бьете?

— Я здесь с двадцать девятого апреля. — Баюнов положил руку на плечо сына.

— И на заднице все здесь на одном месте сидишь. Редко выезжаешь, носа за ворота не кажешь. — Лизунов усмехнулся. — Скрываешься, что ли, от кого?

— А ты что, за мной следишь?

— Ну зачем? Просто фигура ты у нас заметная. Слухи ползут по городу: Баюн живет в «Бору», у Островских на харчах. Наверняка от кого-то прячется.

— Не ваше дело, хочу — и живу. Еще вопросы есть?

— У меня один вопрос. — Лизунов грозно возвысил голос:

— Кто Клыкова прикончил? Кто, если не твои... — он смачно выругался. — Сам же хвалился, что я, не знаю? Граница на замке, чужих мы к городу и близко не подпустим.

— Я его не трогал, сколько раз тебе повторять?!

— Когда видел его в последний раз?

— На той неделе, что ли... Кажется, в начале недели.

— Он сюда приезжал?

— Не я же к нему поеду? — Баюнов это произнес по-королевски надменно.

— А до этого, раньше?

— Довольно часто бывал. У нас были чисто деловые отношения.

— Знаю я ваши чисто деловые. Когда приезжал, здесь останавливался, в отеле?

— Один раз, а потом на квартире у Быковского, они корешатся. А здесь номера дорогие.

— В курсе. В дешевых ты не живешь. С каких таких доходов все это оплачиваешь только.

— Не считай чужих денег... Пылесос.

Никита смотрел на них: да, ничего не скажешь. Свои люди. В доску свои, хоть и враги. Так всегда и бывает в маленьких городках.

— Смотри. Хоть одну улику на тебя найду — посажу. И не надейся, что отмажешься, как те — Луконенко и вся эта ваша остальная гниль.

— Здравствуйте вам, — Баюнов мрачно усмехнулся. — Мы, мы, все одни мы. Те-то приехали, а кричишь — чужие сюда не суются.

— Те! Тогда! А к кому они приехали-то? К тебе и приехали. Что-то не поделили вы, сразу за стволы — Лизунов говорил все это тоже насмешливо и почти в рифму.

— Я с ними не встречался. И ты это знаешь. Я тут был. А там была просто пьяная драка. Мальчишки нажрались. Щенки.

— Учти, я тебя предупредил: за Клыкова, хоть малейшая зацепка будет, сядешь.

— Учту. Все? — Баюнов поднял на руки ребенка, развернулся и пошел через поле к зданию клуба. За ним плелся охранник, неся тяжелые чехлы с клюшками.

— Что это за история с дракой? — быстро спросил Обухов — Клыков там был?

Лизунов нехотя пояснил: был инцидент в бильярд-баре со стрельбой. Оружия не нашли, показаний никто не дал, всех выпустили. Что тогда в баре Быковский был, это точно, хотя вроде он и ни в чем не замешан, его даже не задерживали. А был ли там Клыков... Ну, если и был, его тоже не задержали и не засекли даже.

— М-да, это нужно прояснить. Фрукт этот ваш Баюн, дерзкий. — Обухов смотрел на поле для гольфа. — Ну ничего, я особенно и не ждал, что он проявит к нам чуткость. Будем плотнее работать. Кое-что уже ясно.