Владимир Гриньков - Король и спящий убийца

– Не просто хорошие, а профессора в своем деле, – поправил Мартынова парень в футболке.

Я посмотрел на них, посмотрел на Светлану… Я ничего не понимал.

– А ведь письмо это не по почте к нам пришло, – вдруг сказала Светлана. – Это было то самое письмо, Женя, которое ты от Алекперова мне принес.

При упоминании об Алекперове Мартынов и парень в футболке разве что в стойку не встали – так напряглись.

– Что там такое с Алекперовым? – спросил у меня Мартынов.

– Я был у него в кабинете незадолго до его гибели, – сказал я. – И он дал мне это письмо. Сказал, что оно почему-то пришло на его имя, а не на адрес нашей передачи.

– Интересно, – пробормотал Мартынов. – Ты улавливаешь? – Это уже парню из группы захвата.

– Что-то есть, – согласился тот. – Но пока смутно.

– Смутно, – не стал возражать Мартынов, но по его лицу я видел – уже выстраивает в уме версии.

– Со мной поедешь, – сказал он мне через минуту.

– Куда?

– К родителям этого парня.

Он повернулся к Светлане:

– А вы с его родителями встречались?

– Да.

– Значит, тоже едете.

Мы вышли из вагончика. Неимоверно разросшаяся толпа любопытных разделилась надвое, по правую и по левую стороны дороги. Получился своеобразный живой коридор. Вездесущие мальчишки шныряли среди взрослых. Самые отчаянные умудрялись подобраться к тому месту, где лежали трупы, но подолгу они там не задерживались – и страшно было, и милиция гоняла.

Из соседнего вагончика один из моих операторов выносил видеокамеру. Мы уже сели в машину, когда Мартынов это увидел и встрепенулся:

– А вы снимали происходящее, да?

– Ну конечно.

– Это же просто великолепно, – пробормотал он.

Машина уже мчалась по шоссе.

– Отдадите пленку, – сказал Мартынов. – Договорились?

– Да.

– Сколько было камер? Одна?

– Две.

Он даже потер руки в азарте.

– Первый раз в жизни буду расследовать преступление, которое даже отснято на пленку.

21

Мы поднялись к нужной квартире все вместе. Наш провожатый – парень в белой футболке – позвонил в дверь условным звонком.

В квартире обнаружилось много людей. Они деловито переворачивали здесь все вверх дном. Шел дотошный обыск. Хозяев, пожилую чету, я не сразу даже увидел. Они сидели в углу, на диване, и наблюдали за происходящим с растерянностью и ужасом. Увидев Светлану – единственного знакомого человека во всей этой компании, – женщина скривила лицо, будто собиралась заплакать, и сказала:

– Деточка! Что такое? Я ничего не понимаю.

Светлана направилась было к старикам, но Мартынов остановил ее, сам сел напротив хозяев на стул, а мы остались у него за спиной.

– Как вашего сына зовут?

– Владислав.

– Где он работает?

– В этой… в мастерской…

Отец отвечал сбиваясь. Он выглядел очень испуганным.

– В какой мастерской?

– Телевизоры чинит.

– Адрес.

– Ой, я не знаю.

– Мы телефончик взяли, – доложил один из хозяйничавших в квартире оперативников. – Наши туда уже поехали.

– Хорошо, – кивнул Мартынов и опять обратился к растерянным родителям: – Давно он там работает, в мастерской-то?

Они переглянулись.

– Да года три уже, – неуверенно сказал отец.

– Четыре, – поправила жена. – Как пришел из армии, так туда и устроился.

– Чем он в свободное время занимался?

Этот вопрос, похоже, поставил родителей в тупик.

– А ничем, – пожал плечами глава семейства. – То телевизор посмотрит, то книжку почитает.

– А спорт?

– Что спорт? – не понял отец.

– Он бегал, – подсказала женщина. – По утрам. У нас здесь стадион рядом…

– А кроме бега? Парашют там, плавание, к примеру. Или тир.

Я понял, что про тир – самое главное в этом вопросе.

– Не-е, – сказал отец. – Он у нас вообще тихий. Мы ему и сами говорим иногда…

Из соседней комнаты вынырнул один из участников обыска и молча протянул Мартынову прозрачный пакет со свернутыми в рулончик долларами.

– Чье? – спросил у родителей Мартынов, не прикасаясь к пакетику.

– Наше.

– Чье – ваше? Вас и вашего сына?

– Это он нам дает, Владик-то, – пояснил мужчина. – Приносит и говорит: вам, мол, на то, на се.

– А откуда же он их берет?

– С зарплаты покупает, в обменном пункте, каждый месяц.

Мартынов с сомнением взглянул на толстенький рулончик.

– Сколько же он зарплаты получает? – осведомился он.

– Не знаю, – признался отец.

– Хорошо зарабатывает, – оценил Мартынов. – Не в каждом банке столько платят, наверное.

Махнул рукой, отпуская парня, сказал напоследок:

– Ты пересчитай.

Тот кивнул и ушел.

– А где же он пистолет-то взял? – вдруг спросил Мартынов таким тоном, будто говорил о деле хорошо известном.

Я увидел, как вытянулись лица у хозяев квартиры. Вряд ли такое изумление можно было сыграть.

– Ну? – подбодрил их Мартынов как ни в чем не бывало.

– К-какой пистолет? – с запинкой спросил отец.

Но Мартынова не так-то просто было обескуражить. Он склонился к собеседнику и сказал доверительным тоном:

– Не надо играть со мной в эти игры. Я знаю гораздо больше, чем вы думаете. И если не хотите навредить собственному сыну…

Женщина охнула и зажала рот ладонью. В ее глазах легко прочитывался ужас.

– Откуда у него пистолет? – резко спросил у нее Мартынов.

Она замотала головой.

– Мы не видели никакого пистолета, – обрел дар речи глава семьи.

– Не врать! – рявкнул Мартынов, и супруги одновременно вжали головы в плечи.

Ему понадобилось еще минут десять, чтобы уяснить, что старики действительно не ведали об оружии.

– Письмо на телевидение кто писал?

– Какое письмо? – дрожащим голосом спросила женщина.

– С предложением разыграть вашего сына.

– А, это она, – с готовностью сообщил глава семьи и показал на жену.

– А идея чья?

– Моя.

– Расскажите, как это произошло.

– Что?

– Как вы придумали письмо это написать.

– Ну как… Смотрел телевизор, там как раз показывали про это… ну как у иностранца денег просили, а у него с головой что-то не то… А я уже давно хотел, еще тогда, когда при Самсонове программа выходила… Ну я и подумал…

– Понятно! – оборвал его Мартынов. – А адрес на конверте какой писали? Кому письмо адресовали?

– Алекперову, – негромко ответила женщина. – Тому, которого недавно вот убили. Но только тогда он был живой.

– А почему именно ему?

Женщина пожала плечами.

– У программы есть адрес, – продолжал Мартынов. – По этому адресу все телезрители письма и направляют. А вы почему-то написали прямо Алекперову. Почему?

– Владик подсказал.

– Он знал, что вы собираетесь его разыграть? – непритворно изумился Мартынов.

– Нет, – ответил отец. – Мы письмо написали, а кому посылать – не знали. Я у него и спрашиваю…

– У сына?

– Да, у Владика. Кто, мол, на телевидении самый главный. А он говорит: Алекперов.

– Прямо так сразу и назвал фамилию?

– Да. Вот мы Алекперову письмо и отправили.

Я увидел, как Мартынов нервно потер ладонь о ладонь.

– А откуда он знал?

– Что знал?

– Про Алекперова.

– Этого я не знаю.

– Но он когда-нибудь еще упоминал об этом человеке?

– Нет. Тогда – в первый раз. Я-то этого Алекперова и не знал. Мы телевизор смотрим, а оно нам надо, кто там у них начальник? Только когда его уже убили, этого самого Алекперова, тогда я его фамилию и запомнил. А Владик откуда знал… – Мужчина пожал плечами. А Мартынов опять потер ладонь о ладонь.

Я прекрасно понимал, о чем он сейчас думает. Девяносто пять процентов телезрителей – это вот такие, как сидящая перед нами супружеская чета, люди. Они просто смотрят телевизор, и какое им в действительности дело до того, кто возглавляет телеканал. Ни в лицо человека не знают, ни по фамилии. А вот мастер из телеателье фамилию знал. И назвал ее без заминки. В этом не было бы ничего особенного, если бы сегодня этот скромняга мастер не застрелил на дороге двоих человек, сделав это так, что его профессионализму подивились даже многое повидавшие оперативники. И если бы незадолго до того такие же умельцы не убили Алекперова. Это вполне могло быть простым совпадением. Но когда я смотрел на Мартынова, мне казалось, что он думает иначе.

22

Обыск продолжался. В квартире предполагалось оставить засаду, хотя по лицу Мартынова я видел, что лично он не видит в этом смысла. Вряд ли убийца вернется в этот дом.

Мы спустились вниз, к машине.

– Значит, вы будете вести это дело? – спросил я у Мартынова.

Он в ответ кивнул и скорбно улыбнулся. Год назад судьба уже сводила нас.

Когда мы вернулись на место происшествия, там уже был Демин. Он стоял у вагончика и с растерянным видом обозревал место недавней трагедии. Трупы уже увезли, но разбитый «жигуленок» все еще стоял на дороге.

– Ты иди, – сказал я Светлане. – Я сейчас подойду.

Она поняла, что я хочу поговорить с Мартыновым с глазу на глаз.