Анатолий Галкин - Пятый туз
– Знаете? А откуда вы это знаете?
– Такая работа… Не одного вас эти ребята терзают. А я стараюсь помочь.
– Трудно мне помочь.
– Ну, зачем так мрачно, Иван Васильевич. Не на убийстве же они вас поймали и не на грабеже, наверное. Не очень вы на бандита похожи.
– Это верно. Я больше на пенсионера похож. На старого русского… Я и сейчас с вами разговариваю и понимаю, что не то я делаю. Пришел какой-то незнакомец, и я ему душу изливаю.
– Меня Ильей зовут, Илья Ермолов.
– Ермолов. Генерал?
– Да нет, не дотянул. Но недавно еще полковником был… Пограничник.
– Слушай, брат. Я ведь тоже пограничником был. Правда, уже лет сорок назад… Здорово! Мы, пограничники, – особая каста. Мы и тогда на обычных армейских свысока смотрели. У нас фуражки, а у них пилотки, у нас сапоги яловые – у них кирза. Мы всех остальных «шурупами» звали.
– Знаю. Мы тоже. Это еще с довоенных времен. Пограничникам первым сапоги выдали, а остальные все в ботинках с обмотками, ну как бы резьба на ногах – вот и «шурупы».
Ермолов не форсировал события. Он видел, что Дроздов оттаял, плечи расправились, в глазах появились искорки.
Как мало надо человеку. Даже не сослуживца встретил, а так – из одного рода войск. И уже приятели. Вспомнил молодость – и ушли на второй план все сложности, все эти вымогатели, шантажисты.
– Иван Васильевич, а что если нам перекусить где-нибудь? И по сто пятьдесят. За двадцать восьмое мая. Идет?
– Да, двадцать восьмое… Я каждый год его отмечаю. Наш день!.. Идем на Тургеневскую, я там подходящий подвальчик знаю.
Заведение было оформлено в русском купеческом стиле: дубовая мебель без скатертей, керамическая посуда, самовары, искусственные фикусы в кадках и полумрак.
Дроздова здесь знали – он только бросил кому-то на ходу: «Привет. Как всегда. На двоих», и через три минуты стол был накрыт.
«Как всегда» оказалось бутылкой ледяной водки, маринованными грибами, селедкой, холодной свининой с чесноком и двумя горшками с дымящимся мясом.
После сумбурных воспоминаний о ловле нарушителей и третьего тоста за пограничное братство Дроздов сам и достаточно неожиданно перешел к делу:
– Так вот, брат Илья, они меня на взятке зацепили. Развернуться я хотел. И выгодный контракт появился. Шестиэтажное здание, недалеко здесь. В центре, в тихом переулке, без отселения. Очень было бы выгодно. Я о кредите уже договорился… Но у них ты знаешь как: планы, сроки, конкурс… Они это конкурсом называют: кто больше даст… Мне один опытный друг всё пояснил и с нужным человеком свел из местного руководства. Префектура это сейчас называется… Три раза мы с ним встречались, и через месяц я передал ему сумму, а он мне – контракт… Так вот все, что мы в моем кабинете говорили – все у них записано… Кассету, гады, прислали. Четко записано, каждое слово. Я эти микрофоны и искать не стал – распустил всех в отпуск, и вот гуляю с тобой.
– Много требуют?
– Ни много и ни мало… Всё!.. Мне вот всё, что есть на фирме, распродать, ребят без зарплаты отпустить, со счетов все снять – как раз под завязку… И самому на дачку, на шесть соток за Подольском. А через год пенсия поспеет.
– Взятку ты сам предлагал, Иван Васильевич? Как там, на кассете – кто первый начал?
– Да я вроде не предлагал. Я – соглашался. Он говорит, что контракт получить практически невозможно. А я – мол, посодействуйте. А он – дорого стоить будет. И цену назвал.
– Вот и отлично! Вот и ладушки! Он у тебя взятку вымогал. Ты – жертва! Оно конечно, надо было сразу заявить. Но – ошибочка вышла… Ошибочка! Но не преступление… У моего шефа друзья в МУРе есть и адвокаты есть. Но я тебе точно говорю, Иван Васильевич, не боись, на уголовное ты не тянешь… Нам их только взять надо с твоей помощью… На них убийство висит.
– Убийство?!
– Да! Ты вот этого человека знаешь? – Илья резким движением вынул фотографию и протянул ее Дроздову.
– Это… телефонист. Гена – телефонист. Он пару раз у нас работал. В моем кабинете, помню, долго возился…
– Вот он тебе микрофоны и поставил. И они его убрали. Испугались, когда мы на него вышли… Взять их надо.
– Надо – возьмем… Наливайте, товарищ полковник, и ставьте боевую задачу…
– Сержант Дроздов! Выступаем в дозор. Дислокация – твой кабинет. Будем греметь стаканами с минералкой и трепаться. Общий смысл трепа: ты их боишься, денег собрал лишь половину. Сколько они требуют?
– Сто пятьдесят тысяч.
– Так, собрал только шестьдесят, но наличные; готов их передать, но не хочешь переводить на импортный счет, не знаешь, как, опасаешься. Все! Ты готов и ждешь их звонка.
– Приказ понял. Готов заступить на охрану… А что, ты серьезно хочешь минералку захватить, а может… Понял! На службе не пьем.
Глава 7
Савенков начал подведение итогов очередного совещания «Совы» своей любимой фразой:
– Я полагаю, что ситуация значительно хуже, чем хотелось бы, но много лучше, чем могла бы быть.
Мы получили подтверждение, что наш клиент не одинок. Они слушали Дроздова и Масловского. Это подтверждено. И вероятно, Айрапетова и Акмеева. Может, и еще кого-нибудь. Дроздов готов помогать в полном объеме и сидит у себя, ждет звонка… У Павленко мы вчера капкан поставили; при открытом микрофоне он меня убеждал, что готов к очередному скандалу с женой, мол, не в первый раз. Крик, шум, дюжина разбитых тарелок, покаяние, обещания, заверения, и через три часа они мирятся. Я же ему доказывал, что спокойствие дороже, что заплатить полсотни за мир в семье стоит, пусть только гарантии дадут при личной встрече… Жаль, что очень похоже на дроздовский вариант – выводим их на личную встречу.
Савенков заметил, что ребята сидят понурые, мрачные. Действительно, если они не зацепятся в этих двух капканах – впереди тупик. «Телебаны» могли и технику снять, и уже уехать. Однако надо поднимать настроение команде:
– Что-то вы, хлопцы, приуныли. Тупика еще нет. Рогов работает по венгерским счетам: от Павленко и тот, что у Дроздова взяли. Пока безрезультатно, но надежда есть… Все наши версии венграм не объяснишь. Будут твердо стоять – тайна вклада… Так, Актер у нас еще есть. Он тихо сидит, Илья?
– Вчера я с ним разговаривал. Сидит тихо. Нового ничего не вспомнил…
– Разговорить его надо. Ты, Илья, его пугаешь, замыкается он. Пусть Варвара с ним поработает… Спокойно, подробно каждую встречу с телефонистом. Он, я понял, женскую ласку любит. Так ты его, Варя, очаруй, заворожи, размагнить… Договорились?
– Пусть Илья нас сегодня познакомит… Начну разговаривать, – обрадованная реальным заданием, согласилась Варя.
– Отлично! Есть еще два вопроса на перспективу. Первое: хочу я разработать для «Совы» общие моральные принципы, кодекс чести, так сказать… Ну, проще, кому и когда помогать, а кому – нет. Вот был бы Дроздов убийца, а они его шантажировали…
– Ты теоретик, шеф, – ехидно заметил Илья. – Ты ведь аналитиком был? Так и хочешь все по полочкам разложить… Я так понимаю: если мне человек симпатичен, если я понимаю логику его поведения и мне не противно его защищать, надо с ним работать.
– И если у него есть деньги оплатить эту работу, – засмеялся Олег.
– А как же, – продолжил Илья. – Когда много заработаем, будем меценатами. А так мы как адвокаты – возможно, и убийц придется защищать. Главное – самим не нарушать закон.
– Вернее, не нарушать его сильно, в принципиальных моментах, – опять вставил Олег, стараясь говорить глубокомысленным тоном. – Вообще, без нарушений не получится… И заранее каждую ситуацию не определишь. Главное – чтобы по справедливости все было. Вот, скажем, с Актером что будем делать, Илья?
– Трудно сказать, парень он неплохой. Одно слово – актер. Предложили хорошую роль, хорошие деньги. Он о последствиях и не думал.
– Все он думал. Не дитя малое, – возразил Савенков. – Не думал, что попадется – это да. Пусть с ним Павленко сам и решает: сдавать его или нет… Так, с первым вопросом решили: будем жить по совести и по закону. Второе: теперь послушаем начальника электронного цеха. Очень коротко, Михаил.
Марфин медленно встал и попытался поправить волосы. У него внешность типичного программиста: сильные очки, беспомощный, рассеянный взгляд, всклоченные волосы, медленные движения.
– Техника у нас хорошая… Поставил несколько баз данных: карту Москвы, телефонные справочники, адреса фирм, все законодательные базы… Я сейчас обзор для вас готовил с примерами… Есть выходы на крупные базы данных в спецслужбах, в Москомимуществе, у пограничников, в регистрационной палате, у авиаторов. Есть общие договоренности с ребятами. Все, что возможно, они дадут… Все.
– Отлично, Михаил. За две недели большего сделать было невозможно. По текущим вопросам нашим ничего не можешь предложить?
– Я думал… Зацепок у вас мало. Я попробую вытащить фирмы, имевшие связи с Венгрией и Прибалтикой… Попробую выявить людей, заезжавших в эти страны последовательно, попробую привязаться к району Чистых прудов. Одним словом – завтра дам все что возможно.
