Татьяна Полякова - Как бы не так!

Так как женщина смотрела выжидающе, я для начала поздоровалась. Она ответила кивком.

— Извините, — отчаянно начала я. — Я в вашем городе проездом, мне дали адрес и просили передать одну вещь. Вы посылки не ждете?

Она посмотрела как-то вскользь и вроде бы задумалась, потом позвала:

— Идемте.

— Там собака, — засомневалась я. Идти мне никуда не хотелось, на улице дышалось легче, а вполне могла отдать кейс прямо здесь.

— Она не тронет, — отмахнулась женщина.

Если собачка будет резвиться у калитки, без хозяйской помощи я дом покинуть не смогу. Поэтому я заявила совершенно определенно:

— Тронет или нет, я точно не знаю. Может, у нее аллергия на мой цвет волос. Привяжите ее или давайте общаться здесь.

Женщина посмотрела на меня как на потенциального претендента в сумасшедший дом, но, позвав собаку, увела ее за веранду. Лай прекратился, собачка, видимо, успокоилась, а женщина вернулась.

— Идемте, — повторила она.

Мы поднялись на застекленную веранду, увитую розами. Из-за сплошной зелени здесь было уже темно, и потому горел свет. На веранде стоял стол, два плетеных кресла и такой же диван.

— Садитесь, — сказала женщина. Я устроилась в кресле, вытянула ноги и стала смотреть на дверь, за которой только что скрылась хозяйка. Ее не было минут пять.

Осматривать на веранде было нечего, разглядывать дверь мне тоже быстро надоело, так что я начала томиться. Наконец она появилась, задумчивая, я бы даже сказала — хмурая, посмотрела на меня и сказала:

— Давайте.

Не торопясь, я расстегнула сумку и достала кейс, положила его на стол и вежливо сказала:

— Пожалуйста.

«Спасибо» я не дождалась. Женщина взяла кейс, а я встала и взяла свою сумку.

— Подождите, — бросила она тем особым приказным тоном, который и у более покладистого человека вызывает бурный протест.

— А я не хочу, — ответила я и широко улыбнулась.

Женщина растерялась, моргнула и, видимо, попыталась вспомнить что-нибудь подходящее к случаю, а я направилась к двери.

— Куда вы? — позвала она вроде бы испуганно.

— Меня просили передать кейс, я его передала. Всего доброго.

— Подождите. — Она шагнула ко мне и протянула руку.

— Я спешу, — все еще улыбаясь, пояснила я.

— Но… подождите пять минут… пожалуйста. — С вежливыми словами у леди были проблемы, они давались ей с явным трудом.

— Хорошо, — согласилась я. — Только мне в туалет надо. — По моим представлениям, он должен был находиться где-то в доме.

— Я вас проводку, — кивнула женщина. — Подождите минуту, — и скрылась за дверью.

На этот раз вернулась она очень быстро, как видно, передала кому-то кейс и сразу ко мне:

— Идемте.

С туалетом я ошиблась, мы вышли из дома, свернули за веранду, и, указав рукой на весьма шаткое сооружение, она сказала:

— Это там.

— Спасибо.

Что ж, нет — значит нет. Я прошла по тропинке и уже дверь открывала, когда обратила внимание на окно дома. Оно было завешано плотной шторой, но в комнате, как и на веранде, уже горел свет, и я увидела силуэт мужчины. Лично я знала только одного человека, способного отбрасывать такую тень. Выходит, мой дружок Полифем здесь и сейчас развлекается с кейсом. Я прикинула, хочется мне с ним встречаться или нет? Выходило, не очень. Ну его, в самом деле. Я покосилась на женщину, она все еще стояла возле веранды, но смотрела в противоположную сторону. Вот и славненько.

Я обошла туалет и с любопытством огляделась: низкий заборчик, а за ним уже чужая территория. Не долго думая, я преодолела эту преграду и по тропинке, никем не замеченная, прошла к калитке. Осторожно выглянула. Женщина все еще терпеливо ждала. Терпение — похвальное качество, сейчас оно мне особенно нравилось. Тут меня заприметила девочка лет шести с лохматой дворняжкой на поводке.

— Тетя, вам кого? — удивилась она.

— Максимовы где живут? — спросила я с проникновенной улыбкой.

— А у нас таких нет, — ответила девчушка. Конечно, откуда же им взяться.

— Да? — удивилась я. — А троллейбусная остановка где?

— Вот там, за углом, — махнула рукой девчонка и вроде бы обиделась. А я быстренько набрала обороты и через пару минут вышла к остановке. Троллейбус поджидал меня. Я вошла и села у окна. Деньги и документы при мне, а сумку пусть оставят на память. Троллейбус как раз тронулся с места, когда в переулке появился стриженый парень в спортивном костюме, он торопился и вроде бы кого-то искал. На следующей остановке я вышла. Ребята могли сообразить отправиться за троллейбусом, а догнать его на машине большого труда не составит.

Стало смеркаться, с одной стороны, эта было хорошо, с другой — плохо. В темноте меня не очень разглядишь, но если они на машине, то имеют передо мной преимущество, и нарваться на них проще простого. К тому же я по-прежнему их не знаю, а они меня знают очень хорошо — яркий опознавательный знак у меня на голове.

Бродить по чужому городу, да еще ночью, занятие не из приятных, надо было позаботиться о ночлеге. Гостиницы отпадали, так же, как и вокзал; там будут искать в первую очередь. Под мостом спать я не приучена, лестничные клетки и скамейки в парке тоже не годились, да и не безопасное это дело. Надо было что-то срочно придумать. Гениальные идеи меня покинули. Ожидая их возвращения, я шла вперед, стараясь держаться в тени домов, и через несколько минут оказалась на площади, ярко освещенной и оживленной, не сразу сообразив, что это вокзал. Железнодорожный. В сторонке возле машины стояли два милиционера и поглядывали по сторонам, а я подумала: им платят деньги за то, что они охраняют покой граждан, то есть мой. Почему бы именно сегодня им этим и не заняться?

Для начала я немного прогулялась и освоила расписание поездов. Потом, выжав из себя слезу, отправилась к ближайшему стражу порядка. Он заметил меня издалека и ждал моего приближения с заметным любопытством. Срывающимся голосом я сообщила, что у меня украли чемодан. Он вздохнул и поинтересовался, где это случилось.

— Вон там, я его в уголке поставила и пошла за газетами, вон туда, а вернулась, его уже нет, — в этом месте слезы полились градом.

— Девушка, вам никто не говорил, что вещи без присмотра оставлять нельзя? — вздохнул он. На мое счастье, парень был молод, а мой жалкий вид произвел впечатление. — Чемодан ваш уже уехал, — пояснил он и головой покачал. — Камеры хранения для чего существуют?

— Я же только за газетой…

— Только… — хмыкнул он. — Это ж вокзал, а не монастырь. Идемте.

— Куда? — вроде бы испугалась я.

— Заявление писать.

— А поможет?

— Нет, конечно.

— Тогда чего ж писать?

— А чего вы от меня хотите в таком случае?

«Многого», — ответила я, правда, мысленно.

— Идемте, — сказал он и даже за локоть меня взял, но не привычным милицейским жестом — мол, пройдемте, гражданка, — а почти нежно, словно свою подружку. Я доверчиво поплелась рядом.

В комнате, куда меня привели, сидел еще один милиционер, тоже молодой. Я изложила свою историю на бумаге. Впечатления она, конечно, не произвела, ребята тут не такое видели.

— Денег много сперли? — спросил тот, что привел меня.

— Немного, но ведь других-то нет.

— А куда едешь? — Я назвала город в пятидесяти километрах отсюда, предусмотрительно обнаружив его в расписании.

— Я на десятичасовом хотела уехать, — пояснила со слезой.

— Теперь не уедешь, домой отправляйся.

— До дома мне далеко. А здесь только подруга, но она сейчас на юге отдыхает.

— Паспорт тоже увели?

— Нет, документы со мной, и денег немного.

Рассмотрев паспорт, милиционер протянул его мне и сказал, выглянув в окно:

— Вон твой поезд пошел…

— А когда следующий? — Тут я вспомнила, что деньги на билет у меня вроде бы увели, и заплакала горько, но тихо, стараясь не особенно раздражать своих защитников.

— Чего теперь реветь-то, — проворчал тот, что старше званием. — Учат вас, учат… и все без толку.

— Мне бы только до тетки добраться, — запечалилась я.

— Телефон у тетки есть?

— Нет. Но я телеграмму пошлю. У них машина, может, приедут? Почта здесь есть?

— Сережа, проводи ее, — кивнул старший, и мы отправились на почту.

Там был перерыв на пятнадцать минут, который продлился больше часа. За это время мы трижды обошли территорию, находившуюся под охраной Сережи, и успели познакомиться. Парень он был забавный, любил поболтать, чему я не препятствовала. Лишь бы трудных вопросов не задавал. Все это время я по сторонам посматривала: не появится ли Полифем или стриженый в спортивном костюме? Залы были пустынны, а редкие ожидающие дремали на скамьях. Жизнь бурлила только в буфете, куда мы заглянули выпить по стаканчику кофе. Сереже этого показалось мало, и он всучил мне бутерброд с колбасой, считая, что если я обворованная, то непременно голодная.

Почта наконец открылась, и я послала телеграмму несуществующей тетке по несуществующему адресу. Сережа дожидался меня в коридоре возле камеры хранения.