Владимир Колычев - Бандитская Голгофа
Если так, то с Александрой ничего плохого случиться не должно. Если Лариса выйдет из-под удара, придется договариваться с Александрой, возвращать ей акции, а затем их же и выкупать. Для того и держат ее в постоянном напряжении, чтобы она не расслаблялась. Но Михаил и сам под прессом. Ощущение такое, что Пережогов пристально наблюдает за ним. Похоже, он все-таки подозревает в нем корыстный, опасный для себя интерес. Может, потому и позволил ему расправиться с тем же Бобом, чтобы получить на него компромат и тем самым повязать кровью. Если так, то Михаил зря старается, изображая свой интерес к Аркаше. А может, и не зря. Может, Пережогов уже и не сомневается в нем. Но даже в этом случае страшно начать свою против него игру… А вдруг все-таки представится такая возможность? Вдруг Пережогов лишится своих зубов? Вдруг все к этому идет?
— Да, я понимаю, дом большой, а людей мало… Но разве подкрепления не будет?
— Будет. Сегодня подъедут.
— А если нет? Вдруг проблемы возникнут?
— Какие проблемы?
— Ну, мы же знаем, за кем охотится Гудвин. Что-то не так у него пошло, да?
— Да, конечно, — заметно смутился Ковшов.
— Ну, может быть, — не скрывая своих сомнений, усмехнулся Михаил.
Он смотрел на Ковшова так, как будто тот был виноват в неудачах Гудвина. А раз виноват, значит, лох. А если лох, то нечего здесь выеживаться.
— Нормально там или нет, с твоим красавчиком нужно кончать по-любому.
— Я не тороплюсь.
Михаил боялся Пережогова, но все-таки стремился к сотрудничеству с Александрой. Пусть поступит от нее предложение, а он подумает… Но предложения не поступало. Она вроде бы и хотела от него чего-то, но на откровенный разговор не решалась. Поэтому и появилась у него мысль завести с ней разговор об Аркаше, намекнуть, что проблемы у парня. Александра попросит за него, тогда он спровоцирует ее на встречные условия. Может, тогда она и сделает предложение, от которого не захочется отказаться.
Он, конечно, сообщит Пережогову об этом разговоре, чтобы его потом не уличили в двурушничестве, но предложение от этого своей притягательности не утратит. А там будет видно, сможет он им воспользоваться или нет.
— Я тороплюсь.
— Может, ты сам этим и займешься?
— Ну, если дашь добро…
— Делай, как знаешь. — Михаил изобразил скорбный вздох.
Да, ему жаль расставаться с красавчиком, но раз это нужно в интересах дела, он готов пожертвовать своими пристрастиями.
На самом деле он был только рад избавиться от Аркаши. И очень здорово, что ему не придется марать об него руки.
Но и торопиться не надо. Вот когда вернется подкрепление, тогда пусть Аркашей и займутся. А пока он жив, Михаил вызовет на откровенный разговор Александру.
Впрочем, если Ковшов сделает Аркаше передоз прямо сейчас, это не помешает Михаилу завести о нем речь.
Домашний арест в золотой клетке. Куда ни кинь, всюду клин. Телефоны все отключены, охрана и прислуга распущены, дом под присмотром Годовикова и его людей.
— Что тебя смущает? Хочешь по дому голой ходить — пожалуйста, слово тебе никто не скажет.
— Ты хочешь, чтобы я голой по дому ходила? — усмехнулась Саша.
Годовиков постоянно находился где-то рядом, но в поле зрения попадался нечасто. Ковшов глаза намозолил, а этот, казалось, избегал ее. Ковшов смотрел на нее с вожделением, а Годовиков, похоже, не замечал в ней красивую женщину.
— Я хочу? Нет, голое тело — это свобода. Ты же не ходила по тюрьме голой, — усмехнулся он.
— Какая это свобода, когда твой Ковшов на каждом шагу?
— Ну, на твою половину он не заходит.
— Пусть только попробует!
Ковшов мужик нахальный и совсем не прочь был бы залезть к Саше в постель, но при этом она его не боялась. Человек он основательный, дисциплина для него не пустой звук, поэтому запретную черту переступать не станет. А для Саши он рылом не вышел, это и Годовиков понимает, и его начальство. Как ни крути, а она мультимиллионерша, и какой-то там Ковшов ей не ровня.
И Годовиков ей не ровня, хотя он куда предпочтительней, чем тот же Аркаша. Но Михаил игнорирует ее…
Но ведь и Аркаша когда-то притворялся бревном и к себе не подпускал, набивая себе цену… Может, и с Годовиковым та же история.
— Не попробует. Хотя ты и считаешь, что тебя здесь держат под арестом, но твоя личная территория неприкосновенна…
— Тогда что ты здесь делаешь? — усмехнулась Саша.
Действительно, Годовиков поднялся на второй этаж, зашел в гримерку, как Саша называла комнату, в которой обычно наводила красоту и одевалась на выход. Уголок женского мастера с вращающимся креслом, зеркалами, мойкой для головы, вибрирующая массажная кушетка, отлично вписывающаяся в богатый интерьер, гардеробные шкафы «Версаче» и примыкающая комната для хранения вышедших из моды одежных и обувных коллекций «от кутюр». Саша очень горевала, когда лишилась этой комнаты вместе с домом, зато сейчас она полная здесь хозяйка. Здесь, но, увы, не во всем доме.
Да и в этой комнате она чувствует себя ущербно: мастера на дом не вызовешь, по бутикам не прошвырнешься, и через Интернет ничего не закажешь, потому что ее лишили выхода в Сеть. Нет у нее связи с внешним миром, может, потому Годовиков и кажется желанным гостем. Да и вообще, мужчина он более чем — уверенный в себе, безупречно выдержанный, интересной внешности, стильный, ухоженный. И, главное, мог бы взять в свои руки бразды правления ее бизнесом. В принципе, ей вовсе не обязательно вникать в дела. Казино работает само по себе, отели замкнуты на одну фирму, дела в которой идут без хозяйского вмешательства, управление недвижимостью также идет в автономном режиме. Лариса держала руку на пульсе событий, и Саша должна заняться тем же, но как-то не очень хотелось вникать в процесс. Надо брать бразды правления, натягивать их, но ведь ее держат под домашним арестом, и это ли не оправдание…
Ей нравится эта золотая клетка, и она чувствует себя здесь певчей птичкой, никогда не знавшей свободы. И все-таки ей скучно, а Годовиков почему-то игнорирует ее…
И сейчас он смотрел на нее безучастно, но голос его дрогнул от волнения, когда он спросил:
— Считаешь меня своим тюремщиком?
— Почему ты так думаешь?
— Хочешь подкупить меня?
— А получится?
— Нет.
— А вдруг? — пристально посмотрела на него Саша.
— Ну хорошо, ты подкупила меня, что дальше?
— Я не хочу тебя подкупать… — Она подошла к нему и, раздувая ноздри, кончиком носа коснулась его шеи, и при этом нежно провела рукой по плечу. — Хороший у тебя одеколон. С феромонами. Пытаешься меня соблазнить?
— Я пытаюсь?
— А разве нет? Зачем тогда зашел ко мне? Но если пытаешься меня соблазнить, я тебя прощаю.
— Хорошо, допустим, я пытаюсь тебя соблазнить.
Годовиков уже не пытался скрыть свой интерес к этому разговору.
— Значит, у меня есть шанс. У меня есть шанс купить тебя за недорого.
— Купить?
— Мне мало тебя подкупить, я хочу тебя купить.
— За недорого?
— Хочешь поторговаться?
— Кто тебе такое сказал?
— Сама вижу…
— Я не продаюсь.
— И даже за обручальное кольцо?
— За обручальное кольцо? — Годовиков сделал движение, как будто собирался хватануть ртом воздух.
Саша лукаво улыбнулась. Ей нравилось наблюдать, как Михаил теряется под ее натиском. Такое удовольствие мог испытывать скульптор, сумевший обтесать гранитную глыбу с помощью простейших инструментов.
— Ты станешь моим мужем, получишь карт-бланш на мой бизнес.
— Это интересно. — Он пытался скрыть волнение, но это плохо ему удавалось.
— А спать со мной не интересно? — в ее голосе звонко прозвучал ехидный сарказм.
— Интересно, — на этот раз он совладал с собой и даже бровью не повел.
— Если мы с тобой переспим, значит, я тебя купила.
— За обручальное кольцо?
— Может быть.
— Хорошо, я получу карт-бланш на твой бизнес, что дальше?
— Поможешь мне вернуть наши акции. Как думаешь, нам нужно будет их продавать?
— Думаю.
— Не надо думать.
— Почему?
— Потому что я не лягу с тобой. Даже если ты этого захочешь. Ну, чего встал как истукан? Свободен!
Годовиков хотел что-то сказать, но, пересилив себя, повернулся к ней спиной и вышел из комнаты.
Саша торжествующе смотрела ему вслед. Мужчина он интересный, и, как ни крути, она к нему не ровно дышит, но ведь это будет слишком просто, если они переспят прямо сейчас. Пусть немного подумает, а ночью ему ничто не помешает заглянуть к ней в спальню. Вдруг она ему не откажет?
А ведь это действительно заманчивая идея, наплевать на «Совгоснефть» и вернуть акции себе. И очень хорошо, если Годовиков для этого созрел.
Глава 13
Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. На тот свет. Аркаша больше не нужен, и Ковшов может устроить ему передоз. Тем более что подкрепление из двух бойцов вернулось. На какой-то непонятной «Шкоде» приехали, откуда-то издалека. Правда, парни устали с дальней дороги, и Ковшов распорядился дать им отдых до утра. А завтра они займутся Аркашей или, может, его трупом, если укол будет сделан сегодня…
