Бен Ричардс - Серебряная река
Его собеседники молча посмотрели на него, и Ник понял, что совершил промах. Даже Уилл довольно серьезно отнесся к диджеям и пробормотал что-то о том, что одни умеют микшировать, а другие – нет. Ник считал, что это искусство ценится незаслуженно высоко. Уилл все еще интересовался книгами и статьями, в которых писали, что 1988 год был важнее в истории человечества, чем 1917-й или 1945-й, и следил за всеми новомодными течениями в танцевальной музыке.
– У нас сегодня будут два диджея, которые умеют не просто менять диски. Надеюсь, вы тут побудете некоторое время – вечер должен быть классным.
Ник вежливо кивнул и дал Уиллу возможность рассказать о цели их посещения. Раза два его речь прерывалась мобильным телефоном Ирвина, исполнявшим какую-то забавную мелодию. Тот раскрывал телефон и слушал его внимательно, как ребенок, пытающийся услышать шум волн в морской раковине. Затем снова захлопывал и ухмылялся.
– Нет проблем. Никаких. Правда есть одно «но». Я видел несколько этих программ со скрытыми камерами и прочим. Я не хочу врать и заявлять, что никто в нашем клубе не принимает наркотики…
– Не беспокойтесь, – заявил Ник. – Эти дела меня совсем не интересуют. Я понимаю, что вы не можете помешать людям прийти сюда с наркотиками, если они того захотят. Кроме того, не терплю лицемерия. Ведь многие из журналистов, которые делают такие передачи, сами сосут носом кокаин на своих сборищах.
Ричард просиял. У него было трогательное личико, как у веселого маленького терьера. Ник подумал, что если достать из кармана мячик и бросить его через стойку, то Ричард Ирвин соскочит с дивана и бросится за ним.
– Совершенно верно. Но мне приходится за всем этим следить. Мы стараемся, как можем. Охранники зорко смотрят за всем. И. скажу прямо, мы справляемся. Здесь раньше была эта проблема, вы, наверно, знаете. Но мы больше не позволим никому безнаказанно бросать нам такие обвинения.
– Я уже сказал, – Ник улыбнулся, – это не моя тема. И вообще она заезжена до смерти. Меня интересует современная культурная ситуация в Лондоне. Просто хочу посмотреть, что происходит в целом, понимаете? Возможно, это будет лишь один маленький сюжет, который войдет в какую-то программу.
Ник сам удивился своему умению сказать ерунду, которая будет при этом звучать убедительно. Наверно, он все-таки подцепил этот вирус правящей партии. Ричард Ирвин глубокомысленно кивнул.
– Хорошо, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать. А сейчас извините меня. – Он сделал жест бармену, который кивнул и улыбнулся Нику и Уиллу. – Выпейте еще и осмотритесь. У вас пока есть немного времени до того, как сюда хлынет толпа. Потом поговорим. – Его мобильный телефон вывел свою электрическую мелодию, и, раскрыв его, Ирвин ушел.
– Он был довольно любезен. – Ник отхлебнул из стакана.
– Он бизнесмен, – пожал плечами Уилл. – Тверд как кремень. Но не глуп и понимает важность хороших манер. Некоторые идиоты усваивают это с большим трудом.
– А здесь очень прилично. Даже охранники не слишком грубые. Трудно поверить, что здесь кого-то убили.
– Не забывай, что это было довольно давно. И если покопаться, всегда найдешь то, что незаметно снаружи. Не разбив яиц, не сделать яичницу. – Уилл погрозил Нику пальцем с шутливой серьезностью.
– Когда строят пирамиды, гибнут рабы, – ответил Ник, вспомнив свой разговор с Кейтлин.
– Поэтому возникает два главных вопроса: а) важно ли это? – и b) можно ли об этом сделать передачу?
– Да, но кто будет решать, важно это или нет?
– Мы сами, конечно. И в какой-то степени публика. Ник, можно сделать сколько угодно передач об ошибках правосудия, но, если всем все по фигу, ничего не изменится. Все будет продолжаться.
Ника это тревожило. Вдруг зрители решат, что это не настолько важно, чтобы беспокоиться? Что толку сообщить, что в тюрьме оказался тот, кого там быть не должно? Все знают, что в тюрьме сидят десятки людей, которые этого не заслужили, но вряд по этой причине граждане откажутся платить налоги или станут устраивать демонстрации перед парламентом. В США казни организованы, как конвейер, и абсолютно ясно, что существуют невинные люди, в основном бедные и в подавляющей массе темнокожие, в вены которых нужно впрыснуть яд – под злобными взглядами техасских тюремщиков с бычьими шеями, на фоне удовлетворенных криков радости жадной до крови толпы недоумков, грозящих совершить возмездие у ворот тюрьмы. «Тебя поджарят, как креветку на гриле». Все лишь пожмут плечами и скажут: «Тоже мне проблема».
– Пойдем вниз? – предложил Уилл, заметив, что его друг погрузился в свои мысли.
Позади бара была еще одна лестница. Они взяли свои стаканы и стали спускаться. Ник обратил внимание на дверь аварийного выхода на площадке. Он, должно быть, вел куда-то на задворки клуба. Не тут ли Крис топтал/не топтал ногами чью-то грудь и голову?
Внизу было пусто, только в баре готовились к вечеру. Признаков НВ здесь тоже не наблюдалось. Пол был покрыт ковром, а все четыре лестницы вели вниз, на большую танцевальную площадку. По краям ковра сверкали золотистые огни, а танцевальную площадку окружала темная деревянная балюстрада, напоминавшая главную лестницу какого-нибудь загородного особняка.
Вернувшись наверх, они обнаружили первых посетителей. Ник почувствовал раздражение. Перед ним была толпа чужаков: он не знал ее кодекса, иерархии, вожаков. Ему показалось, что он стар и плохо одет, и он не мог вспомнить, пользовался ли дезодорантом перед выходом из дома. Тут демонстрировали «Prada» и «Versace», после проходивших мимо женщин оставался назойливый запах парфюмерии, стройные мальчики с детскими лицами пили пиво и косили глазами им вслед. Рассказывали анекдоты, хриплым смехом отвечали на произносившиеся шепотом комментарии, и казалось, что идет непрерывный процесс оценивания. Атмосфера была не слишком агрессивной, но Ник не мог расслабиться.
Прислонившись к стойке, он пил из бутылки пиво, Уилл пошел в туалет, и в это время внимание Ника привлекла девушка в коротком красном платье и сапогах до колен. Ник почувствовал сухость в горле, глядя, как она шла в его сторону, и все же не мог объяснить, в чем заключалась ее особенность. Она не была ни низкой, ни высокой, черты лица тонкие, но не поражающие красотой. Видимо, все дело было в обаянии. Ник однажды видел передачу, в которой компьютер нарисовал женское лицо, якобы воплощавшее идеальную красоту. Тогда оно показалось ему очень банальным – идеал поклонника симметрии. А эта девушка, с совершенно обычными чертами лица, прямыми, здоровыми крашеными волосами, идеально пропорциональной фигурой, в дорогом развевающемся платье, почти заставила его отвернуться, потому что смотреть на нее было нестерпимо.
– У вас сейчас глаза на лоб вылезут, мистер Журналист.
Вздрогнув, Ник обернулся и увидел, что рядом стоит НВ, подражая позе, в которой он сам оперся на стойку.
– Это мисс Джоан Салливан. Кажется, я уже называл тебе это имя.
– Ах, вот как! – Ник взглянул на нее с новым интересом. Девушка повернула голову, и их взгляды встретились. Она вдруг улыбнулась, и Ник не сразу понял, что улыбка адресовалась НВ. Он почувствовал себя неловко, но девушка не замечала его, подняв руку и поприветствовав НВ, который по-дружески поздоровался в ответ.
– Я получил у твоего босса разрешение присутствовать, – сказал Ник. – Можно считать, что теперь я нахожусь здесь официально.
– Раз так, – ответил НВ, – я познакомлю тебя с «золотым руном». Все будет в порядке, если ты запомнишь, что она наиболее опасна, когда мила и любезна. – Негр поманил рукой Джоан Салливан, и та подошла к ним с улыбкой, от которой на ее идеально покрытой косметикой коже появились ямочки.
– Это Ник, – сообщил НВ, – он делает телепередачу о клубе.
– Это не обязательно будет телепередача. Пока просто некоторое расследование.
Говоря это, Ник страшно смутился, его голос чуть не задрожал. Он был зол на себя за эту застенчивость и за то, что употребил слово «расследование» в присутствии НВ, на лице которого мелькнула легкая саркастическая улыбка. НВ все подмечал, а Ник вел себя, как школьник, у которого затряслись коленки при виде этой искусственной красоты.
– Журналист? Наверно, это интересная профессия?
В высоком голосе Джоан звучала некоторая гнусавость, а Ник снова испугался, что может покраснеть. Он кивнул.
– Да.
– А где сегодня мистер Джеймс? – спросил НВ.
– У него дела. Он подойдет попозже, проверить, хорошо ли я себя веду.
– И выпить все шампанское в моем баре.
Джоан засмеялась.
– Что бы нам такое сделать, Тревор? Может быть, сбежать вдвоем? Как ты думаешь, сможем мы это провернуть?
– Не со мной, солнышко. Я для тебя слишком порядочный.
– А я люблю порядочных мальчиков. Вот Ник, например, я уверена, что он порядочный. У тебя есть девушка, Ник?
– Да.
– Я так и думала. У всех порядочных мальчиков есть порядочные подружки. А мне остаются одни…
