Кирилл Кудряшов - Из последних сил
— Нет, Стас, я с тобой и точка. И не только потому, что не хочу твоих бойцов привлекать к лишним разговорам. Чем они меньше знают, тем мне спокойнее. Да и вообще… Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам. А мне сейчас ох как надо сделать все хорошо, не допуская никаких случайностей и проколов. Так что идем мы с тобой вдвоем и точка!
Шрам достал из кармана брюк пистолет ASP 2000 и проверил количество патронов. То же сделал и Крайнов, только с оттенком легкой неприязни к оружию. Конечно, Стас привык к серьезным пистолетам, чтоб магазин патронов на 20, чтоб прицельная дальность — больше сотни метров, а этот… Игрушка! Зато какая компактная игрушка! Легко помещается в кармане, легко и быстро вытаскивается в случае необходимости. А если это «в случае необходимости» происходит, дальность боя, как правило, исчисляется метрами, а не десятками метров. А с пары метров ASP ничуть не менее смертоносен, чем «Беретта» или «Стечкин».
— Давно я сам на разборки не ходил! — усмехнулся Шрам, пряча пистолет обратно в карман. — Года с 95-го, кажется, да?
— Как пользоваться-то помнишь?
— Обижаешь! Такое не забывается. Пистолетик смешной, конечно, да и рука у меня уже не та, что прежде, но на короткой дистанции не промахнусь. Да и не придется нам стрелять, я уверен.
— Ну, раз уверен, тогда пойдем!
Крайнов открыл дверь подъезда за секунды, введя в домофон какой-то код. Все эти бронированные двери подъездов Шрама всегда смешили и удивляли. От настоящих профессионалов они не защитят — открыть их можно легко и непринужденно. От мелких домушников, в общем-то, тоже — «Скажи в любой домофон: «Я» и дверь откроется». Ну а то, что после установки железной двери с домофоном в подъезде станет чисто — тоже весьма сомнительно. Гадят всегда свои. Чужие гадят у себя.
Шестой этаж. Железная дверь квартиры. Стас встал у двери так, чтобы моментально просунуть в нее ногу, если она откроется, Шрам — по другую ее сторону. Если они все же ошиблись и внутри — тот Дима, который им и нужен, Стас умрет первым. Но на то и нужна служба безопасности, чтобы принимать на себя удар, верно? Подумав секунду, Шрам отодвинулся еще чуть дальше — не из опасения за собственную жизнь, просто его изуродованное шрамом лицо хозяйке дома лучше раньше времени не видеть, зато потом оно послужит дополнительным фактором, развязывающим язык. В лихие 90-е это срабатывало — люди инстинктивно пугаются уродства, полагая, что изувеченный человек обижен на жизнь и готов сделать с другими людьми то же, что кто-то уже сделал с ним.
Крайнов кивком указал на кнопку звонка, и Шрам нажал на нее. Нажал и не отпускал несколько секунд, слушая требовательную трель. Так звонят хозяева жизни, привыкшие к тому, что им открыты все двери!
— Кто там? — раздался из-за двери женский голос.
— Здравствуйте, Надежда Степановна! — мягко заговорил Крайнов. Это он умел — когда надо этот громила, метр девяносто в высоту, 110 килограмм костей и мускулов, мог быть просто эталоном обаяния. — Вас беспокоят из федеральной службы безопасности. Вы не возражаете, если я задам вам пару вопросов?
— Из ФСБ? — обеспокоено спросила та.
— Да, именно из ФСБ. Но вы не пугайтесь, мне бы только поговорить.
— Пусть удостоверение покажет! — подсказал мужской голос, видимо димин отец.
— Взгляните!
Крайнов раскрыл свое липовое удостоверение перед глазком. Удостоверение, кстати, было неплохим, отличить подделку мог бы только профессионал, да еще тот, кто знал записанного в «корочке» Прозорова Сергея Сергеевича лично. И уж точно никакой профессионал не определил бы что удостоверение — подделка, взглянув на него в дверной глазок.
За дверью шушукались. К разговору подключился третий голос, судя по всему, димин.
— Кто там?
— Говорят, что ФСБ…
— Черт!
— Надо открыть!
— Надежда Степановна, — елейным голосом перебил бессмысленное обсуждение Крайнов, — поверьте, мы просто поговорить. У нас есть к вам некоторые вопросы касаемо соседей снизу. Ситуация не имеет никакого отношения к вам и не доставит вам ни малейших неудобств.
— Соседей снизу?
Дважды щелкнул, проворачиваясь, механизм замка, и тяжелая стальная дверь чуть приоткрылась, чем Крайнов моментально и воспользовался, резко рванув ее на себя за ручку, врываясь в квартиру. Шрам, погрузневший за последние двадцать лет, был чуть менее проворным, поэтому оказался в квартире секунды на две позже, уже выхватив из кармана пистолет.
Сопротивления никто не оказал. Неведомая сила не размазала Шрама по двери и не припечатала к потолку, лишь тихо пискнула хозяйка дома, оседая на пол после короткого удара Стаса в солнечное сплетение, да попытался что-то сказать отец, но упершийся ему в зубы ствол пистолета оказался красноречивее любых слов. Дима, настоящий Дима Власов, а не тот человек, что работал на Шрама последние два года, замер в коридоре, молча подняв вверх дрожащие руки.
Шрам запер за собой дверь, взял под руку Надежду Власову, помог ей подняться с пола и, кивков указав Стасу направление, увел ее в зал, где помог усадить на диван, и уже тогда позволил себе оглядеться. Квартирка была обставлена бедно и тускло, по-плебейски. Стандартные светлые обои, криво приклеенный потолочный плинтус, модная штора в складочку. Плебеи. Живая иллюстрация того, что человека можно выдавить из деревни, а вот деревню из человека — нельзя. Сколько не дай им денег, сколько не пересаживай в новые машины и не покупай новые квартиры — все равно они останутся деревней. Одного взгляда на эту квартиру было достаточно, чтобы понять: тот Дима, что работал со Шрамом и от которого сейчас зависело, кто будет править в России в ближайшие как минимум лет шесть, здесь жить не мог. Он не был деревенщиной, не был плебеем.
Сами димины родители тоже не блистали. Учительница и дворник… Среднестатистические такие, учительница и дворник. Учительница — в домашнем халате и с завитыми в бигуди волосами, дворник — в трусах и майке, лямки которой подчеркивали узкие плечи, совершенно не шедшие работнику физического труда.
В зал гуськом вошли Дима, его отец и замыкающий шеренгу Стас, направивший пистолет в затылок Власова-старшего.
— На диван, пожалуйста! — гостеприимно махнул рукой Шрам. Власова уже приходила в себя, видимо Стас ударил ее не сильно, просто чтоб вышибить из груди воздух, чтобы не подняла крик. После серьезных ударов Крайнова противники обычно не вставали минут десять.
Пленники молчали, испуганно переводя взгляд с одного вооруженного мужчины на другого. Не без удовлетворения Шрам отметил, что на нем взгляды Власовых задерживались лишь на доли секунды — люди испуганно отводили глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Несмотря на то, что куда большую опасность представлял физически более крепкий Крайнов, Шрам пугал их больше. Правильно мыслят. Убивает не оружие. Убивает тот, кто держит его в руках.
— Озвучиваю правила! — хлестко заговорил Шрам. — Никто не кричит, не пытается сбежать, не пытается геройствовать. Тогда все останутся живы. Я задаю вопросы, вы — отвечаете. Предельно четко, емко, доходчиво. Тогда все останутся целы. Разницу между «целы» и «живы» все чувствуют? Все. Отлично. Собственно, к старшему поколению у меня вопросов нет. Зато меня очень интересует Дмитрий Власов. Есть тут такой?
Парень нехотя кивнул.
— Хорошо, диалог начинает зарождаться. Обычно если мне начинают врать в ответ на настолько простые вопросы, я убиваю кого-нибудь из присутствующих, чтобы показать серьезность намерений. Здорово, что мы начали понимать друг друга без таких мер, верно?
— Угу…
Шрам блефовал. Убивать он никого не собирался. Лишние трупы, оставленные впопыхах, это всегда лишние проблемы. К тому же, в кои-то годы он сам был непосредственным участником событий, а не заказчиком и наблюдателем. Это не только заставляло сердце биться чаще, но и налагало определенные обязательства. Нет, трупов быть не должно. А вот сломать кому-то пару пальцев, чтобы прибавить общительности — это можно.
— Второй вопрос. Как зовут человека, купившего тебе эту квартиру и твою машину?
Мать бросила на сына короткий, но красноречивый взгляд, в котором отчетливо читалось: «Я же говорила, не связывайся с ним!»
— Я не знаю…
— Жаль.
Шрам сделал шаг вперед, переборосил пистолет в левую руку, а правой ударил Диму в висок. Практически без замаха, достаточно легко, не чтобы вырубить, а чтобы просто напугать.
— Ты считаешь, что я глуп?
— Нет!
Шрам ударил ногой. Мыском туфли в коленку, заставив парня взвыть от боли.
— На тебя зарегистрированы две машины. Одна стоит во дворе. Где вторая? На ней ездит он. Тот, кто живет по твоим документам! Так?
— Да!
— Без паспорта в нашей стране можно жить, если особо нигде не светиться. Но водить машину без прав — нельзя. Значит, за рулем он становится собой! Значит, в бардачке у него свои права, а не твои, верно?
