Дэвид Боукер - Люблю мой Смит-Вессон
– О чем это вы, черт побери? – взорвался Билли. – Вы же работали со мной над сценарием. Вы же сказали, что влюблены в него!
– Думаю, Артемизия имела в виду, – ответил за нее Тим, – что если Злырь начинает отъявленным негодяем, а потом становится еще более жутким, сам персонаж делается слишком уж несимпатичным.
– А он и должен быть несимпатичным, – проскрежетал Билли. – Он же убийца, черт побери!
– Но если ничего не менять по ходу, на экране получится монотонно, и смотреть будет скучно, – возразил Тим. – Почему бы под конец не превратить Злыря в славного парня? Чтобы все знали, что он изменился?
При этих словах Ларри Крем сел прямее.
– Вот оно! Сделаем его фокусником. Пусть отпускает шутки и жонглирует апельсинами. Если удастся сделать как надо, будет просто фантастика.
– Понимаете, – объяснил Тим, – на наш взгляд, первая серия очень смешная. Вся эта бодяга с гангстерами и Мелвилом Фонарем рассмешила меня до слез. Но как только появляется Злырь, становится немного депрессивно. Мне бы хотелось побольше смеха.
– Там и есть смех, – возразил Билли. – Как насчет того места, где мы узнаем, что Злырь убил несколько сотен человек и закопал их у себя в подвале?
– Честно говоря, это один из тех эпизодов, которые нас беспокоят, – признался Ларри. – Потому что в реальной жизни мертвецов и впрямь находят в подвалах. А для них и их семей это, уж поверьте, совсем не смешно.
Билли ушам своим не поверил.
– Так, по-вашему, Злыдень должен отпускать шуточки?
Нахмурившись, Артемизия полистала свой экземпляр сценария.
– Злыдень? Здесь есть персонаж по имени Злыдень?
– Э-э-э... я хотел сказать Злырь.
– Нет, – вмешался Ларри. – А как вам это? Под конец мы узнаем, что спасся не только Джонни. Вот оно! Может, Злырь всех обманул. Он не убил ни одного человека, просто перевез всех в свое тайное убежище!
– Куда, например? – поинтересовался Билли. Так его не ошарашивали с тех пор, как Малькольм Пономарь отдал приказ о его казни.
– Как насчет подвала? – спросила Артемизия.
– Может, и сработает, – задумчиво протянул Ларри.
Тим кивнул.
– Нужно встать на место зрителя, Билли. Он ведь уже решил, что Злырь бесчувственный монстр, а оказывается, он истинный Оскар Шиндлер. Дело даже не в том, что он не слишком часто убивает людей, нет, он вообще за всю жизнь никого не убил. Он мошенник до мозга костей.
– И думаю, насилия должно быть поменьше, – подала голос Артемизия.
– Но это же гангстерская история, – устало возразил Билли. – Насилие – часть их мира.
– Все дело в пушках, – указал Ларри. – Нужно избавиться от оружия.
– Невозможно, – отозвался Билли. – Это все испортит.
– Ну, что-то вам определенно надо сделать, – вмешался Тим, – потому что через десять дней пора приступать, а я не могу снимать по нынешнему сценарию. Боюсь, он не удержит.
– Не удержит чего?
– Внимания телезрителей, – чопорно поджала губы Артемизия.
– А может, поселить вас на неделю в "Молмейсоне"? – любезно предложил Ларри. – Отличный номер, никто не отвлекает, заказывайте в комнату что пожелаете. А новые сцены будете присылать нам по мере готовности.
Билли надулся.
– Да будет вам, – подстегнул его Ларри, который хотел поскорее закончить совещание, чтобы пойти на ленч. – Кому нужно оружие? Мы все равно можем показать, как гангстеры запугивают людей.
– В особенности нужно сделать Злыря посимпатичнее, – добавила Артемизия. – Если он просто убивает людей и закапывает их в подвале, то как зрители, особенно женская половина, смогут ему сопереживать? Почему Джонни ему сопереживает?
– А вот если он станет жонглировать апельсинами, – сказал Ларри, – люди поймут, что в глубине души он хороший человек. Ну разве слышал кто-нибудь про отталкивающего жонглера?
– Знаете, а мне идея нравится, – вмешался Тим. – Злырь мог бы работать днем фокусником... А чем занимается фокусник? Делает так, чтобы люди исчезли, как и киллер.
– Умно! – подхватила Артемизия.
– Разумеется, придется поменять ему имя, – признал Ларри. – Для фокусника из варьете Злырь как-то не звучит.
Повисла тишина – телевизионщики задумались над проблемой.
– Как насчет Варло? – предложил Ларри. – Варло Великолепный?
Все повернулись к Билли, словно их искрометный талант не нуждался в подтверждении.
– Я тщательнейшим образом обдумал все ваши предложения, – сказал Билли, – и мой вам ответ: пропадите вы пропадом!
* * *В молодости Папаша Чизмен был слесарем. Поговаривали, что он мог открыть любую дверь или сейф в городе. Теперь он держал спортивный зал с бильярдной на окраине города. Пройдите по прямой от Маркет-стрит мимо Пиккадилли, мимо площади Святой Анны и Динсгейт. И как раз тогда, когда начнете удивляться, как это в Манчестере могла взорваться ядерная бомба, а вы даже не заметили, выйдете к старой кирпичной методистской церкви на углу. Церковь одиноко стоит посреди пустыря из хлама и гравия. Это и есть заведение Чизмена. Окна уже несколько лет не мыли. В проемах стальные решетки, а под ними ставни. Единственным признаком того, что здание не назначено под снос, служит шелушащаяся оранжевая вывеска над дверью, которая гласит:
ПУЛ ВЕСЬ ДЕНЬ, ПОЛНАЯ ЛИЦЕНЗИЯ
Бильярдная расположена наверху, внизу – захудалый спортзал, где по выходным тренируются боксеры-любители. Здесь пахнет потными ногами и подмышками.
Папаша сам когда-то был боксером, но еще в молодости начал терять волосы, а потому пристрастился к парикам. Но какой бы клей он ни использовал, на ринге парик всегда слетал. Не желая, чтобы поклонники видели его лысым, Папаша рано ушел на покой. Люди уважали и любили Папашу, а потому научились не отпускать замечаний о фальшивых локонах и не спрашивать, почему кок на голове ярко-рыжий, тогда как волосы на висках и на затылке седые.
В тот день, когда к нему заглянул Злыдень, Папаша сидел на табурете, покуривая и болтая со скучающей матерью пятерых детей, обычно хлопотавшей за стойкой. Единственными посетителями пустующей в это время бильярдной были пара ребятишек, прогуливающих школу. Когда Злыдень уселся на табурет рядом с Папашей, старик бросил на него быстрый взгляд и едва заметно поморщился. Потом вспомнил, что надо бы улыбнуться, но поздно: Злыдень уже уловил в его глазах страх.
– Стив, – улыбнулся Папаша. – Как поживаешь?
Старик знал Злыдня еще мальчишкой. Но в свое время Папаша встречал немало крутых ребят и психов. От одних нутро выворачивало, от других – от по-настоящему опасных – стыла кровь. Стив принадлежал к последней категории. В глубине души Папаша знал, что Стив убийца. И Стив знал, что он знает. Ни тому, ни другому не хотелось это обсуждать.
– Давно не виделись, – мягко сказал Злыдень.
– Что поделывал?
– Взял годичный отпуск, – отозвался Злыдень.
– Красиво звучит. – Папаша поерзал на табурете. – И что, черт побери, это значит?
Злыдень не ответил. Он разглядывал пурпурно-бурый фингал под левым глазом старика.
– Выпьешь что-нибудь?
– Спасибо. Минералка как раз подойдет.
Папаша пробормотал что-то женщине за баром, и та, сходив к холодильнику, вернулась с бутылкой газированной воды и стаканом.
– Твое здоровье, – сказал Злыдень.
– Что могу для тебя сделать, Стивен?
– Малькольму Пономарю-младшему нужны люди на дверях в его клуб. Пятерка в час и все пьяные, кого они пожелают избить. Мне нужны крепкие, честные ребята без вредных привычек. Определенно без вредных привычек.
– У меня есть несколько на примете.
Злыдень положил на стойку блокнот и ручку.
– Запиши имена и телефоны.
Папаша взял ручку, подержал ее как банан-недомерок и, высунув язык, начал писать.
– Что у тебя с лицом, Папаша?
– Ах это. – Дописав, Папаша затянулся сигаретой. – Сам знаешь, какова жизнь. В любое заведение могут забрести сволочи.
– Я думал, "Пономарчикам" полагается тебя защищать. Думал, ты за это им платишь.
– Ага. И я тоже так думал. Но если ты теперь с Маленьким Мальком, мне, наверно, нужно поосторожнее выбирать слова.
– Я вообще ни с кем, – отозвался Злыдень. – Мне можешь сказать, что хочешь. Дальше меня это не пойдет.
Давя окурок в пепельнице, Папаша это обдумал.
– Ладно, – сказал он наконец, – вот что вышло. Когда главным стал Шеф, многие решили: "Отлично, теперь в городе станет безопаснее". Чушь. Что хочешь говори про Малькольма Пономаря-старшего, но когда он был жив, тебе на ковер никто не ссал. Если ты платил за крышу, то крышу, черт побери, и получал. И стоила она не целое состояние.
– Да?
– Потом все прибрал к рукам Шеф. И тут же поднял ставку, сечешь? Две сотни в месяц. На первый взгляд, не так много, но за год набегает две с половиной штуки. А это уже хороший отпуск, подарки внукам, годовое обслуживание машины и техосмотр. Хуже другое: когда мне врезали, Шеф ни черта не сделал.
