Андрей Бадин - Топтала
— Вот-вот. Я все сказал, — буркнул генерал. — Это приказ. Ты знаешь, какое давление я испытываю. Мне ежеминутно звонят из Думы, из Кабинета министров, из администрации президента. Интересуются ходом расследования. Все телеканалы показывают кадры приезда Краснова в особняк. Вы что, не могли его с черного хода в дом завести? Потом он от вас убегает, и это снимают телевизионщики. Теперь весь народ знает, как мы облажались. Как ты после этого заявишь, что Краснов не убивал Фрейна? Как?
Максимов виновато опустил голову, а начальник продолжал:
— Прокурор требовал сегодня же назвать имя убийцы. Сейчас же. Я его уговорил подождать до понедельника — мол, опергруппа работает. А вы подозреваемого упустили дважды. На него тоже наседают разные заступнички, друзья по клубу — такие же олигархи. Предприниматели публично заявляют, что это начало террора против сильных мира сего. Удар в сторону президента и демократии. И никто не скажет, как он сколотил свой капитал.
— Тем более нельзя спешить, — уперся полковник. — Надо разбираться.
— А вот ты попробуй это прокурору объяснить, когда есть пистолет, видеозапись момента убийства, пальчики Краснова на рукоятке, его лицо на пленке и пули в трупе жертвы.
— Да знаю я, что доказать обратное будет нелегко. Но преступники ведь и рассчитывали на это шоковое действие улик, когда их готовили. Они точно рассчитали, что все поверят им и проводить расследование не станут. Упекут Сергея в тюрьму, и все. И Краснов это понял, поэтому и убежал.
— Ты так уверен в том, что Краснов невиновен? — задал последний вопрос генерал и посмотрел на часы.
— Уверен…. — полковник замялся. — Если бы я не знал лично подозреваемого, не проработал с ним бок о бок несколько лет, не учил его преступников ловить, то безоговорочно поверил бы в эти улики. И проверять их не стал бы — закрыл дело и отдал в прокуратуру. А так… Не могу я допустить, что Сережа убийца. Не такой он человек.
— Значит, так. В понедельник ко мне с докладом, а там посмотрим. Если ты не найдешь настоящего убийцу, под суд пойдет Краснов. Я своей шкурой за него отвечать не буду. — Кошелев похлопал пальцем по своим генеральским погонам. — И тебе не советую.
Николай Иванович обреченно опустил голову.
— Его рано или поздно разыщут, возьмут и посадят. И будет сидеть, пока не найдут настоящего убийцу. Хоть двадцать лет. — Генерал встал, протянул полковнику руку, тот поднялся, пожал ее и направился к двери.
В кабинет Максимов вернулся в невеселом расположении духа. Долгов, Фомин и Нечаев уже закончили отчеты о проделанной работе и теперь ждали шефа. Пили чай и ели бутерброды с колбасой и сыром.
Оглядев подчиненных, полковник плюхнулся в свое кресло и уставился в окно. Все вопросительно смотрели на него.
— Кошелев дал время до понедельника, — наконец изрек он. — Если убийцу не найдем, Сергею конец. Кошелев дело закрывает и передает в прокуратуру. И не важно, виновен Краснов или нет. Так и сказал.
Оперативники молча хмурились.
— И правильно, — проглотив последний кусок колбасы, сказал Долгов. — Я считаю его виновным и не отступлюсь. Преступник он. Факты налицо.
— Так же думали и убийцы, когда его подставили. Они ведь не знали, что он наш товарищ и мы его хорошо знаем. — Полковник хрустнул ванильной сушкой, запихнул кусочек в рот и с шумом отпил чай из приготовленного для него стакана.
— А я верю в его невиновность, — согласился Алексей. — Несмотря на то, что он мне в челюсть съездил.
Долгов поморщился:
— Вы друзья, вот ты убийцу и покрываешь, — съязвил он.
— Друзья! И я друзьям верю на слово. Если Краснов сказал, что не убивал, значит, так и есть. — Алексей завелся и зло поглядывал на майора. Но тот не отступал. Назревал конфликт, и полковник попытался унять взвинченных оперов.
— Друзья не друзья, делом надо заниматься, делом.
— А чего он? — возмущался Фомин.
— Слушайте приказ, — полковник властно раздавил сушку в кулаке. — Свои симпатии и антипатии оставьте на потом, нам надо искать улики, искать тщательно, кропотливо. Ты, — обратился он к Алексею, — мчись в особняк Фрейна и обыщи там все. Исследуй шаг за шагом. Возьми криминалистов. В погоне за Красновым мы пренебрегли элементарными следственными действиями, а за это время улики могли уничтожить. Ты, — пришла очередь Долгова, — вызови на допрос Анну Фрейн. Будет лучше, если съездишь за ней и привезешь сюда, в «террариум». Поглядим, что она за штучка. — «Террариумом» в управлении называли те самые две комнаты с «натюрмортом» на стекле.
Оперативники быстро допили чай и отправились на задание. Сам Максимов сел печатать отчет о проделанной работе.
Сергей приехал в поселок и медленно покатился мимо особняка Анны Фрейн. Но останавливаться не стал, так как возле калитки стоял милицейский «Москвич». В нем, распахнув двери и изнывая от зноя, перекидывались в картишки двое милиционеров в бронежилетах. Сергей, не желая «светиться», свернул на перекрестке за угол, объехал участки и остановился в кустах. Надев перчатки, он вышел из машины, включил сигнализацию и пошел к забору. С собой взял пистолет, фонарь, кое-какой инструмент из багажника и несколько целлофановых пакетиков. Все сложил в визитку, подвешенную на поясе. Его видеокамеру конфисковали муровцы и отвезли в управление, поэтому пришлось купить две новые «соньки». Одну из них, пару кассет и один сменный аккумулятор он также прихватил с собой.
Сыщик перелез через забор, подбежал к дубу и бойко вскарабкался на сук. Пригодилась сноровка, полученная во время ночных восхождений. Теперь предстояло перепрыгнуть на балкон, а он находился на расстоянии трех метров. Пристегнув визитку с камерой на спину, Сергей встал на сук, оперся о ствол, примерился и подумал: «Как это я сиганул сюда с балкона? С разбегу, что ли, или от страха? Скорее всего от куража. В обычном состоянии сделать это будет нелегко».
Но прыгать все же пришлось. Оттолкнувшись изо всех сил, он пролетел три метра и вцепился руками в ограждение балкона. Ногами уперся в стену. Ограждение громыхнуло, и милиционеры в машине насторожились.
— Ты слышал? — спросил полный, взмокший от жары лейтенант.
— Что-то было, сходим посмотрим? — ответил сержант.
Они вышли, прошли во двор и приблизились к дубу. Сергей в это время лежал на балконе, и видно его не было. Служаки осмотрели двор, стену, окна, заглянули в крону дерева, но ничего подозрительного не заметили.
— Дом пустой, может, дверь или окно ветром захлопнуло? — высказался один.
— Что был за звук?
— Какой-то удар, но откуда он доносился, я не знаю.
— Может, с соседних участков?
— Может.
Милиционеры успокоились и вернулись к прежнему занятию.
Краснов поднялся, отворил незапертую балконную дверь и вошел в спальню. Он надеялся, что сигнализация выключена. Вдруг в доме кто-то есть, и поэтому старался не шуметь. Выйдя в коридор, сыщик долго прислушивался, но никаких звуков в просторных комнатах и коридорах не уловил.
Вернувшись в спальню, он достал камеру и начал снимать. По ходу дела негромко диктовал в портативный микрофон комментарий увиденного:
— Вот кровать, на которой прошлой ночью я трахал Анну. Видимо, как раз в тот момент ее сообщник вытащил из кармана моих брюк ключи от квартиры и офиса, поехал туда, забрал из сейфа мой пистолет, кассеты и вернулся. Потом пристрелил из него Германа Фрейна, подбросил пистолет в багажник моей машины, а ключи положил в мой карман. Я был пьян и увлечен любовной игрой, так что ничего не заметил. Вот до чего доводит страсть. Страсть к женщине и вину. Про момент убийства на экране видеосистемы наблюдения я пока ничего сказать не могу. Но это подделка. — Сергей выключил камеру и пошел в кабинет Германа.
Идя по галерее в зале, он отметил, что в стене зияют отверстия от пуль. Когда убегал от оперативников, слышал выстрелы за спиной, но не предполагал, что палят в него. Думал, вверх.
«Хорошо, что не попали», — порадовался он.
Войдя в кабинет, Краснов остановился у двери и осмотрелся. Все было как прежде: картины пылились на стенах, в шкафу выстроились шеренгами книги, письменные приборы на столе поджидали хозяина, а в вазах сохли цветы. Сергей включил камеру и продолжил съемки.
— Сюда, в кабинет, я впервые попал сегодня утром, — произнес он. — Привезли в наручниках, показали запись убийства Германа Фрейна, а потом потребовали чистосердечного признания в том, чего не совершал. Запись, запись, — вздохнул он, — на экране мое лицо, но я здесь не был. Значит, кто-то подделал эту запись. Но как?
Сыщик направил объектив на дверь.
— В двери отверстие от пули. Ее выпустили из моего пистолета, она пробила шею Герману и застряла в доске. Ее вынули и отправили на экспертизу. — Он опустил объектив и снял ковер с белой меловой полосой в форме распластанного человеческого тела. На месте головы виднелось бурое пятно запекшейся крови. Смывать его никто не спешил. — Кровь Фрейна. Он умер мгновенно, не успев понять, что с ним произошло. Кому выгодна его смерть? Жене? Детям? Есть ли у Германа дети? — Сергей выключил камеру и осмотрелся. — Что тут еще снимать, где искать улики?
