Эдриан Маккинти - Барометр падает
Взял телефон.
— Как день прошел? — спросил Берни.
— Как надо.
— А заплатили тоже как надо?
— А твое какое… — запальчиво начал Марков, однако заставил себя остыть. — Все путем, — поправился он.
— Приятель, ты зря теряешь там время. Кстати, звонила Марина, но я засомневался, нужно ли сообщать ей, где ты.
— Я сам с ней свяжусь.
— Твои дела, братишка. Есть настоящая работа для тебя — большие деньги.
— Сколько?
— Ты о Майкле Форсайте слышал?
— Да.
— Он тебе все сообщит. Пятьдесят тысяч. Нужно кой-кого найти.
— Где клиент?
— В Ирландии. Был там когда-нибудь?
— Не-а.
— Не возражаешь насчет поездочки?
— За пятьдесят тысяч я хоть на гребаный Марс отправлюсь.
— Значит, по рукам. Когда вернешься в Вегас?
Марков нащупал в кармане ключи от машины. У него забронирован билет на завтра, но если поехать прямо сейчас, без остановок…
— Давай за завтраком поговорим, — ответил он.
7. Хвост
Когда он приехал в Каррик, то чувствовал себя настолько уставшим, что осилил только одну кружку пива в «Джорди армс». Вернувшись домой, лег спать и проспал тринадцать часов.
Проснувшись, Киллиан долго не мог понять, какой сейчас день недели. Шел дождь, и на всех яхтах, стоящих у пристани, обвисли снасти.
Он долго лежал в постели, обдумывая, как потратить деньги, которые он получил после поездки в Нью-Йорк. Этой суммы хватит, чтобы два года жить здесь на съемной квартире или внести плату по закладной на квартиру сроком на четыре месяца. Хороши были оба варианта.
А впереди — возможность получить еще больше денег.
Пятьдесят тысяч фунтов в счет аванса за первый месяц работы.
Если он найдет эту женщину, которая сейчас в бегах, он получит еще четыреста пятьдесят тысяч. Женщину и детей.
Чем дольше он лежал, тем сильнее его одолевала клаустрофобия.
Киллиан встал, распахнул окно, полной грудью вдохнул морской воздух.
Иногда дом казался ему тюрьмой. И так было со всеми домами, где бы он ни жил.
Но вернуться в жилой прицеп он не мог… ни сейчас, ни позже.
Он смотрел на дождь, на причал с яхтами и катерами, на замок Каррикфергюс, чей серый силуэт явственно проступал сквозь туман.
Нет, к прежней бродячей жизни он не вернется, и он попытается покинуть Дело. Мог бы покинуть после этого задания.
Ветер задувал дождь со снегом и морские брызги в комнату. Через минуту голова стала мокрой.
Он не обращал на это внимания.
— Я крутой парень, ясно? — произнес он, закрыл окно и пошел в ванную.
Нагнулся, чтобы увидеть себя в зеркале. Он был высокого роста, а бледность и четырехдневная щетина придавали ему сходство с человеком, выжившим после долгого пребывания в плену. Кто-то утверждал, что может с первого взгляда определить, что он трэвеллер, а кто-то — что он совсем не похож на тинкера, кроме того, у них чрезвычайно редко можно увидеть седые волосы: самым старым пейви, как они себя называли, из всех, кого он знал, была бабушка Деклана Маккуорри, скончавшаяся в пятьдесят девять лет.
Пришла кошка. Как она узнала, что он вернулся? Надо бы об этом написать в «Фортэн таймс».
Что он точно знал, так это как она пробралось к нему: через подвальное окошко, вверх по ступенькам подвальной лестницы и через щель в кухонной двери.
Присев на край унитаза, Киллиан взял кошку на руки и продолжал разглядывать себя в зеркало. На него смотрел измотанный до предела, с опустошенным взглядом мужчина.
К этому дому он присматривался уже год, с тех самых пор как экономика Ирландии покатилась под откос. Всего лишь за шесть месяцев уровень безработицы подскочил с пяти процентов до одиннадцати, по всему острову застройщики продавали недвижимость по бросовым ценам. Он никак не мог продать две свои роскошные квартиры, из которых открывался вид на Лаган в Белфасте. За каждую он просил по полмиллиона, но последнее предложение, которое он получил, — четыреста тысяч за обе квартиры, а значит, он задолжает триста тысяч как минимум.
Разумеется, деньги этого чертова Дика Коултера могли помочь ему избавиться от долгов. Он мог бы продать квартиры и купить этот дом. Боже, да он мог начать жить по-настоящему!
Нет, нельзя долго об этом думать.
Можно сглазить.
— Будь что будет. Я хочу сказать, что никогда нельзя загадывать, верно? — обратился он к кошке.
Кошка была непривычна к длинным речам. Старушка, жившая по соседству, никогда с ней не разговаривала, и кошка недоуменно смотрела на своего второго хозяина, наклоняя голову то вправо, то влево, как прислушивающаяся собака.
— Знаешь, где я был? Я весь мир объехал, Китти, поверь мне! — воскликнул мужчина.
Такую простенькую кличку кошка получила после того, как старушка назвала ему полное имя кошки — а было это год назад, — такое вычурное, жеманное, что новый владелец тут же его забыл. Хотя, будь у него побольше воображения, он бы все же придумал что-нибудь поинтересней «Китти».
Киллиан встал с унитаза, вышел в комнату, накрошил кошке тунца из консервной банки и залез в ванну.
Пока отмокал, перечитал еще раз сведения о Рейчел Коултер. Побрился, оделся и вышел на улицу. Оглядел дом снаружи — несколько раз он видел граффити на стенах и на заборе, а однажды какой-то пацан намалевал: «Тинкеры, убирайтесь прочь!», после чего Киллиан переговорил с командиром местной ячейки Добровольческих сил Ольстера. Надписи больше не появлялись, мало того, кто-то следил за его садом, пока он был в отъезде.
С домом было все в порядке. В коридоре лежало письмо, которое уведомляло клиента банка о состоянии счета на кредитной карте с отметкой о списании денег за полотенце, которое Киллиан прихватил в «Фермонт-отеле».
Позавтракал Киллиан в «Джорди»: пирог и чашка кофе — вместо кружки пива — и пошел к пункту проката автомобилей, находившемуся на Корнмейкер-стрит.
Пока еще Киллиан не был уверен в том, понравится ли ему жить в этом городе, возможно потому, что здесь слишком много наглой, чересчур уверенной в себе молодежи. Даже девятнадцатилетний разгильдяй, оформлявший ему машину напрокат, и тот выглядел слишком крутым, чтобы ходить в школу. Сначала парнишка заявил, что контора открывается в полвосьмого, затем машина оказалась белым «фордом-фиестой», хотя Киллиан заказывал в Интернете «лендровер». Киллиан прикинулся возмущенным, и парень сделал вид, будто просматривает список заказов на компьютере.
— К сожалению, свободных машин больше нет, — ответил он.
— Да ладно, черт с ним, — нехотя согласился Киллиан.
Машина была припаркована в самом дальнем углу площадки, под деревом, вся была заляпана птичьими отметинами, а в салоне пахло как в дешевой парикмахерской.
— Спасибо, и катись к черту… — одними губами произнес Киллиан, когда выезжал с автостоянки.
— Пока, и почему бы тебе самого себя не трахнуть, а? — одними губами ответил менеджер.
Киллиан научился читать по губам у Кева Макдоннелла на заднем дворе отеля «Трамп-Атлантик-Сити». Он показал парню средний палец. Молокосос намек понял и ответил тем же жестом. И они оба рассмеялись.
— Каррикфергюс, — с удовольствием произнес Киллиан, подозревая, что его нелюбовь к этому месту — мнимая.
Он ехал по побережью на север.
Из радио доносилась какая-то мерзость: политика, кантри, софт-рок.
Горы, узкие долины, деревья, маленькие опрятные городки, а на другой стороне Северного пролива — приличный кусок Шотландии. В лучах утреннего солнца это было фантастическое зрелище.
Какое-то время Киллиану казалось, что его преследуют: в зеркале заднего вида маячил парень за рулем большого джипа, но, едва Киллиан свернул в сторону дамбы, джип отстал.
Население Колрейна состоит из студентов, госслужащих и еще раз из студентов.
Последним известным местом жительства Рейчел Коултер была стоянка жилых прицепов. Добраться до нее можно было, проехав через центр городка дальше вдоль берега. Невдалеке был Портраш — излюбленное место туристов и любителей серфинга. Люди Коултера нашли Рейчел, но, хотя на нее охотились трое, она сумела ускользнуть, а они даже не записали номер машины. Что ж… Как верно заметил Шон, время дилетантов прошло.
Он въехал на стоянку, поспрашивал у местных, пока ему не посоветовали обратиться к Анне — она жила в соседнем с Рейчел трейлере. С первого взгляда на эту женщину Киллиан понял, что деньги ей предлагать бесполезно. Она была бедной иеговисткой — в ее взгляде горел отблеск вечности.
Вокруг бегала целая стайка детей: двое распевали какой-то псалом, который заставил бы знаменитого фольклориста Алана Ломакса сломя голову бежать за диктофоном, а остальные играли в какую-то сложную игру, в ходе которой постоянно и горячо спорили о правилах. Киллиану пришлось подождать, пока женщина утихомирит детей.
