Кирилл Казанцев - Когда-нибудь я ее убью
И снова не выдержал, побежал, рванул к даче коротким путем, через овраг и «железку», слетел с насыпи, проскочил по проселку пустырь и кладбище, пролез под шлагбаумом и оказался дома. Снега намело аж по щиколотку, Егор открыл дверь и ввалился в промерзший дом. Как всегда после суток в доме было так холодно, что от дыхания поднимался пар, но включать обогреватель Егор не стал. Скинул куртку и принялся перекапывать залежи старья сначала в прихожей, потом во второй комнате, где не жил, а использовал ее под кладовку, рылся час, потом устал, сдался и включил-таки чайник. Безрезультатно покопался в завалах еще немного и понял, что мимо: старый мобильник ему вовек не найти, «игрушку» могли запихнуть куда угодно, она запросто могла и в квартире остаться, и там он еще не искал. Перекусил наскоро и для очистки совести продолжил поиски, добрался до самых старых залежей, до коробок с книгами и бумагами, обнаружил свою чоповскую спецуху, отсыревшую и полинявшую, в кармане оказался пропуск на старую работу. Егор плюхнулся на груду барахла, смотрел на блеклые тряпки и точно на три года назад провалился, ощущения при этом были самые поганые, и хотелось бы от них избавиться, как от дурного сна, да не получалось. «Игорек, ну и сука же ты» — в стотысячный по счету раз произнес Егор эту мантру, про себя произнес, но выразительно, как говорится, с душой, призывая на голову бывшего приятеля все кары земные и небесные.
И ничего в ответ не услышал, сука-Игорек вместе с Риткой пребывал где-то далеко отсюда, может, давно уж в Москву перебрался. Ритка — она такая, она бы настояла, она и Егору еще тогда намекала, что пора бы из этой дыры уезжать и в столицу, благо до нее рукой подать. Да только Егор о переезде и думать не хотел, а Игорь, похоже, не устоял, сдался, туда этой твари и дорога…
Задребезжало что-то протяжно и нудно, потрезвонило и оборвалось. Егор вскинулся, бросил пропуск в коробку и вскочил, соображая, что бы это значило. Сообразил, ринулся в кухню, перебираясь через разворошенные завалы, прикидывая, что убираться тут придется полдня, если не больше. Вылез, наконец ввалился в кухню, и вовремя — мобильник на столе снова заголосил, и уже из последних сил: в аппарате садился аккумулятор. Схватил, посмотрел на определившийся номер: знакомый, зараза, он его уже видел, когда Вика звонила от соседки. И снова звонит, и снова с того же номера. Что на этот раз?
— Егор, они здесь, — спокойно сказала Вика, — те, на машине. Темная «Приора» во дворе, я их из окна вижу, они у третьего подъезда.
И замолчала, из трубки не доносилось ни звука. Ну вот, все и определилось, дом нашли, а скоро найдут и квартиру, если уже не стоят на пороге. Быстро они, молодцы, пока что два-один не в нашу пользу.
— Я приеду. — Егор не дослушал, что еще там говорила Вика, выключил телефон и быстро оделся, прикидывая на ходу, как лучше подойти к дому и сколько времени это займет. По-любому выходило около часа или около того, и Егор понимал, что это много, очень много, и он может не успеть, если уже не опоздал. Выскочил за дверь, закрыл ее наскоро и рванул обратно по своим же следам, стараясь не сбить дыхалку. Но удавалось плохо, поднявшийся ветер дул в лицо, небо заволокло, и снова поднялась метель, такая, что не видно ни земли, ни неба, он и поезда-то на «железке» не заметил, шарахнулся от дикого рева справа и едва не ослеп от бешеного желтого света прожектора, что рвал пелену снега, как бумагу. Скатился по насыпи вниз и побежал дальше, срезая, где только возможно, путь, добрался до сквера, перебежал дорогу на «красный» и остановился, завидев стены родной пятиэтажки. Постоял, переводя дух и борясь с желанием расстегнуть куртку: взмок, пока бежал, как в бане, постоял, поозирался в метели и пошел к дому.
Тонированная «Приора» со знакомыми грязными номерами стояла там, где и сказала Вика, у третьего подъезда. Егор спокойно прошел мимо, натянул на голову капюшон куртки и сделал вид, что уворачивается от снега, а сам смотрел на машину во все глаза. И ничего не разобрал, понял лишь по движению «дворников», что внутри кто-то есть, и потопал дальше. Постоял у своего подъезда, делая вид, что хочет закурить, и поднялся к себе, прислушался, что делается за дверью. Тихо, разумеется, ни звука, ни движения, Егору вдруг показалось, что Вика поступила по-своему: ушла, уехала незнамо куда, сбежала без денег и документов. И что в квартире действительно пусто, а бабка, в которой даром пропал актерский талант, скажет в ответ на все расспросы: не знаю, не видела, меня не было дома, к врачу ходила или в магазин…
Егор взбежал на этаж выше, огляделся — на площадке пусто, здесь пока не ждут, но именно что пока. Потом вернулся, легонько толкнул дверь плечом — заперто, разумеется, но это дело поправимое. Пара хороших ударов, и дверь вывалится сама, старая, трухлявая, ровесница дома, где когда-то его молодые родители новую квартиру получили. Но решил крайние меры пока отложить, постучал деликатно, как в кабинет к злому начальнику. Раз постучал, два, потом от души грохнул кулаком и прислушался — в квартире кто-то был. Подошел с той стороны, постоял и, кажется, отступил в сторону ванной. Егор стукнул в дверь еще раз и произнес негромко:
— Открывай, не бойся. Свои.
Дернул на себя приоткрывшуюся створку и ввалился в квартиру, захлопнул дверь. В полумраке не сразу разглядел Вику, та стояла в дверях кухни и что-то прятала за спиной. Попятилась, пропуская Егора, тот схватил девушку за локоть, повернул и вырвал у нее из рук старый тупой и тяжелый туристический топорик. Где только нашла, непонятно, вроде он весь хлам выбросил. Не иначе на балконе откопала, куда он вчера так удачно приземлился.
— Дай сюда, валькирия, — топорик лег на подоконник, Егор посмотрел за стекло. Виден только бок «Приоры», если из машины кто-то выйдет, отсюда они не заметят, странно, что Вика ее углядела.
— Давно они тут? — Егор стянул куртку и бросил ее на стул, прилип к окну. Плохо дело, придется так и сидеть, зато передняя дверь видна, но так можно носом в стекле дыру протереть. Кстати, о дыре, скотч-то он не купил, забыл, все мысли о другом были, а сейчас сквозит из нее ощутимо.
— Часа два, — сказала Вика. — Я сначала не узнала, они тут катались туда-сюда, потом встали. Потом из машины один вышел, который меня бил, походил, покурил и в машину сел. Я тебе сразу позвонила.
Ну, просто отлично, что еще сказать. Нашли дом, но квартиру пока не вычислили или темноты ждут, и нарвутся тут на сюрприз. Расчет был на то, что дома окажется одна Вика, ее преследователи не заметили, что в ловушке оказался кое-кто еще, и этого они пока в глаза не видели. Хотя черт их знает, сколько их там всего окажется, еще неизвестно, как карта ляжет.
— Что теперь делать? — подала голос Вика и говорила спокойно, не то что без паники — без страха, точно была готова к любому исходу. И точно, готова, топор-то она не зря прихватила. А что, неплохая вещь, тяжелый, увесистый, таким и лошади можно башку проломить, не то что человеку.
— Ждать, — ответил Егор, глядя в окно, — пока только ждать. Иди, спи или телевизор смотри, я скажу, когда начнется.
Телевизор смотреть она не стала, ушла в комнату и сидела там, как и было велено, — как мышь под веником, но не спала, это точно. Ходила по комнате, тоже смотрела в окно, сидела на диване и снова ходила — Егор слышал все это, пока дежурил на кухне. Час, второй, третий — «Приора» не двигалась с места, он тоже. Прошел день, за ним вечер, в подъезде слышались шаги, грохотали двери, под окнами ездили машины, слепили глаза светом фар, парковались, как придется. Успокоилось все только к десяти вечера, Егор выпил очередную чашку кофе, Вика допила свою, и оба уставились в окно. Ничего, все по-прежнему, пробежала мимо пара собачников, выгуливая псов на ночь, и к одиннадцати окончательно все стихло.
Вика сидела спиной к стене, смотрела в одну точку перед собой и молчала. Свет не включали, Егор не видел ее лица, но ссадину все же разглядел, длинную, что шла от верхней губы к виску, запавшие щеки и сжатые губы. И тоже молчал, говорить было не о чем, да и ожидание выматывает, держит в напряжении, не давая расслабиться и отвлечься. Вопросов море, но сейчас не время для них, черт знает, когда эти ребята в «Приоре» с места сдвинутся, и этот момент лучше не прозевать.
— Иди спать, — в десятый, наверное, раз сказал Егор, и Вика точно так же помотала короткостриженой головой. Не пойду — вот и весь сказ, как будто толк от нее какой будет. Уснуть, ясное дело, она тоже не сможет, ну да пусть сидит, лишь бы под ногами не мешалась. Еще полчаса, еще час, уже полночь, у самого глаза слипаются после бессонных суток, а ведь время волков только-только наступило. И точно: обострившимся слухом Егор уловил негромкий щелчок, стук от хлопка дверцы, вскочил, прижался щекой к стеклу. Идут вроде трое, но, может, и больше, в темноте и переплетении теней ничего не разобрать.
