Жизнь под обрез [сборник] - Николай Иванович Леонов

— Понятно, — кивнул Алаутдинов. — Что нам еще известно на данный момент? Что криминалисты говорят? — Он снова посмотрел на Улямова.

— Егор Арсенович, если честно, то я сегодня не успел к ним до конца смены забежать, — признался Тамир Васильевич. — А Гоша отпросился пораньше…

— Ладно, но завтра первым делом чтобы зашел и взял все наработки. Надо пошевеливаться. Время идет, — хлопнул по столу ладонью начальник, давая знать, что оперативка закончена.

Все встали из-за стола. Вересков и Гейнц ушли, а Гурова и Улямова Егор Арсенович стал зазывать к себе на ужин.

— Извините, но у меня так ноги болят, что не до гостей, — развел руками Тамир Васильевич.

— Тогда мы сейчас отвезем тебя домой, а потом поедем ко мне. Так, Лев Иванович?

— Так, — улыбнулся Гуров.

* * *

— Айриша, вы просто волшебница! Такой плов приготовили — любой ресторатор от зависти лопнет, — похвалил хозяйку Лев Иванович, когда они с Алаутдиновым вышли из-за стола. — И шашлык я давно такой не пробовал. Вам надо к нам в Москву — свой ресторан открывать.

— Ой, ну что вы! — смутилась жена Егора Арсеновича. — Мы и тут с сыном еле управляемся с кафе, а уж в Москве-то! Там такая конкуренция! — махнула она рукой, ловко прибирая со стола вместе с младшей из невесток.

— Правильно, жена, мыслишь, — одобрил Алаутдинов. — Лучше быть первыми в маленьком городе, чем потеряться в мегаполисе среди множества ресторанов и кафе.

— Тут у нас своя клиентура постоянная, и уважение, и связи с поставщиками продуктов налажены. Только лучшее завозят, — улыбнулся Рустем, старший сын Алаутдинова.

— Вот! — многозначительно поднял палец Егор Арсенович. — Пойдем ко мне в кабинет, поговорим о том о сем, а потом Айриша тебе в детской постель приготовит. Внуки сегодня и с родителями поспят. Они только рады будут такой перемене.

— Вот уж не знаю, — засмущался Гуров. — Не хотелось бы вас теснить. Я могу такси заказать…

— Делай, как знаешь, как тебе удобнее и лучше, — ничуть не обидевшись на отказ, ответил Алаутдинов. — Не в моих привычках насильно человеку навязываться.

— Мне, Егор, — Гуров называл в неформальной обстановке Алаутдинова только по имени, как у них между собой и было принято, — удобней будет от Улямова ездить. Сам видишь, ноги у него совсем не ходят. Так я его хотя бы на своей машине до управления довезу.

— Да, ноги у Тамира с каждым годом все больше отказывают, — сочувственно покачал головой Егор Арсенович.

— А что у него с ногами?

— Он тебе сам не рассказывал разве?

— Нет, не говорил. Да я и не спрашивал. Неловко как-то.

— С его ногами история давняя, и он ее вспоминать не очень любит, — Алаутдинов опустился в кресло и жестом пригласил Гурова сесть рядом на другое точно такое же кресло. — Ты думаешь, почему у него своей машины нет? Думаешь, оттого что он купить ее не может? Может. Деньги есть, и возможность есть. Но он за руль просто с той самой злополучной аварии не садится. Чисто на психологическом уровне осторожничает.

— Аварии? — Льву Ивановичу представилась автокатастрофа, в которой серьезно пострадал Улямов, и он спросил: — Давно?

— Лет двенадцать назад. Тамир тогда еще в Москве работал. Случилось ему гнаться за преступником, убийцей. А тот сел в такси и водителя под пистолетом заставил гнать на всей скорости за город. На МКАД, значит, выезжать. Тамир остановил какого-то водителя на «жигуленке» и, воспользовавшись правом, стал требовать освободить машину и предоставить ее ему. Но тот выходить не стал, а просто пересел на пассажирское. Оба непристегнутые были…

Алаутдинов помолчал, а потом, вздохнув, продолжил:

— На МКАДе движение небольшое было. И Тамир думал, что вот-вот догонит преступника, но тот вдруг решил выкинуть таксиста прямо на ходу и сам сесть за руль. Ну и выбросил… Тот покатился прямо под колеса «Жигулей». Улямов резко свернул, его вынесло на встречную полосу. А по ней как раз маршрутка ехала. Такие вот дела… Как он еще жив остался — это просто чудо.

— А что остальные? — осторожно спросил Гуров, хотя уже и так догадывался, что ничего хорошего и утешительного Алаутдинов ему не скажет.

— Хозяин «жигуленка» на месте погиб, шофер автобуса — тоже, и еще — один пассажир. Остальных пассажиров, девять человек, с разными степенями тяжести на «Скорой» увезли, — хмуро ответил Егор Арсенович. — После этого Тамир и перевелся к нам в Шараповск. Но прежде почти год восстанавливался. А того преступника только через полгода поймали, и то случайно.

— Да, работа у нас не из спокойных, — задумчиво констатировал Гуров.

— Ты мне вот что скажи. Какие у тебя идеи насчет того, кто мог убить Игнатова? Я ведь тебя знаю. Наверняка у тебя уже есть соображения по этому поводу, — сменил тему после недолгого молчания Алаутдинов.

— Соображения-то есть, да вот только они пока что остаются такими соображениями, на которые преступника не поймаешь, — ответил Лев Иванович. — Но если хочешь знать мои мысли, то они таковы. У меня складывается впечатление, что убийство было запланировано заранее. Об этом я уже говорил. И убийца или тот, кто заказал Игнатова, ранее работал или до сих пор работает на «Дионисе». Причем работает там давно. Ну или работал — давно. Я узнавал: дверь в подвал была заделана шесть лет назад. Но убийца, или заказчик, о ней знал, а значит, проработать на ликероводочном он должен был не меньше семи-восьми лет. К тому же он отлично ориентировался как на самой территории завода, так и на территории вокруг него. Хорошо знал местность. Поэтому мне кажется, что он и выбрал это место для убийства Игнатова не случайно.

Гуров немного помолчал, а потом продолжил рассуждать:

— Второе. Убийца, или исполнитель заказа, следил за Игнатовым или просто знал его очень хорошо. То есть знал его привычки и слабости. Знал, что управляющий «Диониса» всегда передвигался только на своей машине, что встречи деловые или встречи с любовницами назначал на вечер. В том числе и вечер выходного дня. Знал, что нередко деловые встречи проходили в кабинете управляющего. Вполне вероятно, что и Игнатов знал убийцу. И знал, по какому поводу будет назначена встреча. Предполагаю шантаж.

— Почему именно шантаж? И какого рода? Деньги, любовная связь? — Алаутдинов внимательно следил за ходом мыслей Гурова.

— И деньги, и любовная связь — оба варианта вполне подходят, — подумав, ответил Лев Иванович. — Деньги воровались именно для любовницы, чтобы ее удержать. Любовница