Третье откровение - Макинерни Ральф
I
«Что мы ищем?»
Брендан Кроу исчез.
Когда Трэгер узнал, что отец Кроу уже два дня не появлялся на работе, первым его порывом было заглянуть в жилище на крыше и узнать, не постигла ли ирландского священника судьба его босса. Несомненно, библиотекарь не думал о том, что ему угрожает опасность, до тех пор пока не заговорил Трэгер. Теперь агент уже жалел об этом. Похоже, перепуганный Кроу просто сбежал.
К счастью, Родригес оказался на месте.
— Он отправился в Америку.
— В Америку?
— Вместе с отцом Джоном Берком.
— А куда именно?
Родригес мог только гадать. Однако он не сомневался, что это было как-то связано с приездом сестры Берка Лоры.
— Вы что-нибудь слышали об «Эмпедокле»?
Трэгер задумался.
— Есть два варианта. Древнегреческий философ, предтеча Сократа, и фирма из Новой Англии, занимающаяся электроникой.
— Лора Берк работает личным секретарем основателя «Эмпедокла».
— Игнатия Ханнана.
— Вы его знаете?
Разумеется, Трэгер знал Ханнана благодаря работе компьютерным консультантом. И Зельда Льюис многое передавала ему о Ханнане. Беа не одобряла поведение Зельды.
— Она моя клиентка.
Молчание Беа было красноречивее любых слов. Что ж, в чем-то она права: Зельда мастерски разыгрывает карту одинокой вдовы, прикрываясь памятью о муже Чаке. Трэгеру большего и не требовалось. В первый год они скрашивали горе Зельды поочередно с Дортмундом.
— Ей нужно снова выйти замуж, — как-то заметил Дортмунд, не жалуясь, а просто высказывая пожелание.
— Зельда этого никогда не сделает.
— Она все еще молода.
Ну, она была моложе Дортмунда. Приблизительно одних лет с Трэгером.
— Домашний компьютер? — спросила Беа, когда Зельда попросила проверить операционную систему.
Не совсем тот уровень, на котором работал Трэгер, но он подумал о Чаке. Какого черта! Зельда пригласила человека составить каталог коллекции. Почти все картины были у нее еще до замужества. Если бы Чак вообще что-нибудь собирал, он собирал бы календарики с бейсболистами. Но брак был счастливым, по крайней мере, насколько мог судить сторонний наблюдатель. Как бы ни расходились их вкусы и интересы, несомненно, союз строился на счастье. Поэтому Трэгер отправился к Зельде — в память о погибшем коллеге.
— Не понимаю, как открыть программу, — пожаловалась Зельда, когда сопровождаемые слезами воспоминания закончились.
— Что мы ищем?
— О, ничего определенного. Просто хочу понять, где тут что.
— Кто установил программу? — спросил Трэгер.
— Один искусствовед. Тот самый, что составил каталог. Габриэль Фауст.
— Разве он тебя не окунул?
— Не окунул? — наморщила лоб Зельда.
— Не показал, как с ней работать?
— Наверное, я слушала не слишком внимательно. Очень бы не хотелось к нему обращаться. — Она отвела взгляд. — Все же совершенно посторонний человек.
Программа разработки «Эмпедокла» оказалась гораздо более навороченной, чем требовалось для составленного Фаустом каталога. И все-таки Трэгера не покидало ощущение, что Зельда использовала неполадки с компьютером как предлог. Что ж, почему бы и нет? Наверное, ей очень одиноко. Она показала Трэгеру Делакруа, и тот сказал все, что говорят в таких случаях.
— Дорогая?
— Я могу себе ее позволить.
Как выяснилось, именно Зельда предложила Фаусту воспользоваться программой «Эмпедокла». Она говорила об Игнатии Ханнане с благоговением.
— Ты с ним знакома?
— Винсент, я владею пакетом акций. Хожу на собрания.
Вот откуда Трэгер узнал, кто такой Ханнан — то есть кто он, помимо программ и компании стоимостью в миллиард долларов.
Зельда нацепила маску благочестия.
— И вижу его на мессе.
— Что он из себя представляет?
— Он глубоко верующий. — В ее голосе прозвучало разочарование.
Вот оно, то самое — глубоко верующий. Наведя справки, Трэгер узнал о копии лурдского грота. Он также узнал о Делакруа: картина, купленная Зельдой, хранилась в музее в Цинциннати.
— Интересно, сколько стоит оригинал, — заметил Трэгер.
— О, это и есть оригинал.
Будь у Трэгера время, он разведал бы и о Габриэле Фаусте.
О братстве Пия IX первым упомянул Родригес.
— Что это такое?
— Сборище сумасшедших. Они образовали нечто вроде общины во главе с человеком, который называет себя епископом.
— Разве он не епископ?
— В Китае тоже полно епископов, — пожал плечами Родригес.
Трэгер попросил объяснить. В Китае в епископы посвящали местные церкви вопреки пожеланиям Ватикана.
— Они не то чтобы ненастоящие епископы, но статус их не определен. Только Ватикан может назначать епископов.
Католическая церковь становилась очень сложной структурой. В годы, проведенные в Риме, Трэгер считал ее монолитом. Конечно, он слышал о недовольстве традиционных католиков, полагавших, что церковь пошла по неверному пути. Однако больше всего внимания привлекали безумные теологи, которые сделали карьеру в средствах массовой информации, выступая против всего, что исходило из Ватикана.
— Вы хотите сказать, что Кроу связан с этим братством?
Похоже, Родригес сначала мысленно составил ответ, а затем произнес:
— Нет. Но он встречался с Катеной в замке Святого Ангела. Днем, у всех на виду, у парапета, однако выглядело это все как конспиративное свидание.
— Что объединяет братство?
Родригес поморщил нос.
— Фатима.
— Секрет Фатимы, — догадался Трэгер.
— Он самый.
Можно было не развивать мысль. Документ, содержащий тайну, исчез, а теперь исчез и отец Кроу. Трэгер решил заглянуть в дом Святой Марфы.
Дежурному у входа он сказал, что хочет повидаться с Джоном Берком. Тот, похоже, обрадовался возможности разочаровать посетителя.
— А его нет.
— Когда вернется?
— Боюсь… — поднялись над очками густые брови.
— Это очень важно.
Послышался громкий стук шпилек по мраморному полу, и к бровастому мужчине присоединилась молодая женщина. Они обменялись парой фраз по-итальянски, и женщина повернулась к Трэгеру.
— Отец Берк уехал в Америку, — сказала она. — В гости.
— А отец Кроу у себя?
— Они уехали вместе, — просияла незнакомка.
Бровастый, явно не одобрив ее любезности, отошел в сторону.
— Вы не священнослужитель, — предположила женщина.
— Пока что нет.
Она рассмеялась. Трэгер смутно удивился тому, что такая красавица тратит жизнь, работая в окружении священников, монахов, епископов и архиепископов.
— Кажется, мы уже встречались. — Трэгер притворился, будто напрягает память. — Вас ведь зовут Донна? Донна Куандо?
Опустив взгляд, женщина повернулась так, чтобы Трэгер больше не мог прочитать табличку с именем.
— О, так это ваша? А я думал, его.
Трэгеру понравился ее смех.
И, даже не беря в расчет надежду узнать от Донны Куандо то, что его интересовало, Трэгер просто находил ее привлекательной женщиной. Лет тридцать, не больше, с густыми черными волосами, оттенявшими оливковую кожу.
— Кто вы такой? — В ее голосе прозвучал смешок.
— Я разговариваю только за чашкой кофе.
Женщина смерила его взглядом, затем посмотрела на часы.
— А я только что выпила кофе. Но заканчиваю в четыре.
В десять минут пятого она вышла из ворот, кивнув козырнувшему часовому, и направилась прямиком к Трэгеру.
— Куда?
— Вы местная, вам лучше знать.
Они устроились за столиком в летнем кафе, Донна Куандо заказала «Чинзано», а Трэгер попросил виски с содовой, но, поймав недоуменный взгляд официанта, также взял «Чинзано».
— Я пробовала виски всего один раз, — заметила Донна Куандо. — На вкус оно как йод.
— Никогда не пробовал йод.
Принесли вермут, и Трэгер отпил маленький глоток.
— А это похоже на ополаскиватель для рта.
