Мартина Коул - Малышка, пойдем со мной...
Необходимо изыскать способ… Она была уверена в том, что близость между ними будет восстановлена. Просто нужно использовать все возможности.
Джон-Джон все предусмотрел, но она не позволит, чтобы он диктовал ей, как строить собственную жизнь.
Она сообщила Джесперу о недавнем казусе с Кирой, называя ее занозой в теле семьи. Впрочем, она была в какой-то степени признательна Кире, что внимание на время переключилось на нее.
Миссис Джонс разглядывала сидящую перед ней хорошо одетую женщину.
— Моя Кира в общем-то не глупая девочка, просто у нее трудности с учебой.
Миссис Джонс все прекрасно понимала. Мамаша считает, что она в сговоре с полицией и потому не идет на контакт.
— Просто Кира легко подпадает под влияние других — вот в чем беда. — Джоани все больше теряла спокойствие. — Я хочу видеть свою дочь, я ей нужна. Она не может обходиться без меня!
В искренности Джоани миссис Джонс не сомневалась. Под ее опекой находились еще двое детей со сломанными ногами и пожилая работница больницы, которую, как полагали, принудил к сожительству собственный сын. С Кирой было проще. Миссис Джонс напишет докладную, и дело с концом. Для проформы через пару недель семейку посетят по месту жительства, но, судя по всему, полезный урок извлечен из этого случая. А то, что Джоани — проститутка, ее не волновало: ребенок упитан и ухожен. Видимых признаков насилия не обнаружено. Создается впечатление, что это и в самом деле детская шалость.
Джоани с благодарностями покинула офис и вернулась к Кире. В глубине души она кипела: когда она доберется до Бетани, той мало не покажется.
Спасибо миссис Джонс, что Киру не внесли в список неблагополучных детей, которых работники общественных услуг могут посещать в любое время дня и ночи.
Джон-Джон сидел у кровати сестры. Джоани внимательно наблюдала, как он давал ей пить маленькими глотками. У Киры был очень неважный вид. Вскоре к ним присоединился Томми. Все трое сидели вокруг девочки, которая чувствовала себя ужасно, но наслаждалась любовью, которую никто не скрывал.
Когда немного погодя пришел Пол, что было вполне естественным, медсестры, заходившие в палату, едва удерживались от смеха — до того идиллической казалась картина.
Бетани была обеспокоена. Мать чуть не убила ее из-за этой выпивки, и она была подавлена. Ей нравилась Кира, как подругу она даже любила ее, и в глубине души понимала, что не следовало позволять ей пить.
В середине дня у Бетани разболелся живот, поэтому она ушла из школы. Дома она сделала себе макияж в спальне матери и там же намешала в стакан бакарди с кока-колой. Мать всегда говорила, что после пьянки необходимо опохмеляться. А поскольку она пила каждый день, Бетани было известно, что она имеет в виду.
В доме было грязно, но винить в этом некого: Моника перепоручила ей уборку несколько лет назад. Одежда и постельное белье всегда были несвежими; Моника удосуживалась стирать, лишь когда бывала трезвой. Теперь, поссорившись с Джоани, она зачастила в паб, и Бетани понимала, что все заботы о доме полностью легли на нее. В отличие от Киры, ей нравилось легкое опьянение, хотя она решила не пить слишком много, а так — для поднятия духа. Чтобы утолить боль, которая жжет ее изнутри.
О Кире заботятся сразу несколько человек. У Бетани же никого нет, кроме Моники, которая лишь время от времени вспоминает о своих материнских функциях. Любовь к алкоголю перевешивает у нее любовь к дочери.
Принятый коктейль заставил Бетани расплакаться, но это лучше, чем ничего. Она оглядывала неубранную комнату, и слезы катились еще сильнее! Плача, она прикладывалась к бакарди. Как и в случае с матерью, это заглушало боль.
Томми был смертельно напуган тем, что произошло с Кирой. Джозеф уже в который раз выслушивал его сбивчивый рассказ, пока ему это не осточертело. Он хотел вырваться отсюда. Он хотел пользоваться теми благами, которые могут ему предоставить Делла и его семья.
А благ было немало. Дом записан на Деллу, он узнал об этом. У нее есть деньжата на счету — страховка за старика, она прекрасно стряпает и не отказывается пропустить рюмочку-другую, играя в бинго.
К тому же Делла такая мастерица в области секса. В те несколько случаев, когда они занимались интимом, все кончалось быстро и с минимумом возбуждения. Она — подходящая для него партнерша. Последняя, с которой он имел дело, то и дело требовала от него подвигов, она изматывала его. Секс опасен, если хотите знать его мнение, особенно в их возрасте.
Дом Деллы светлый и просторный, у нее спутниковая антенна, а смех повышает настроение.
Чего же он ждет?
Он снова внимательно посмотрел на сына и ощутил отвращение. Надо уходить отсюда. Он чувствовал себя как в тюрьме, а может, и хуже.
— Послушай, присядь-ка на минутку, я хочу кое-что сказать тебе.
Малыш Томми сел. В его пухлых руках была чайная чашка, которая казалась игрушечной.
— Я уезжаю отсюда, Томми.
Сын смотрел на него несколько секунд, а затем спросил:
— Что ты имеешь в виду под словом «уезжаю».
Джозеф вздохнул.
— Тебе пора заботиться о себе самому. Я переезжаю к своей знакомой.
Джозеф ждал, как он отреагирует, но был немало удивлен, когда Малыш Томми лишь ухмыльнулся:
— Это будет для тебя хорошо, папа. Когда ты собираешься съехать?
Джозеф был выбит из колеи. В его ожиданиях явной радости сына не было места. Что, черт возьми, он будет делать без него?
— С тобой все будет в порядке, Томми?
Раньше отец никогда не задавал ему таких вопросов, и он ощутил, что-то, похожее на грусть, — в конце концов они живут вместе слишком долго.
Слишком долго.
Он радостно улыбнулся.
— Конечно, будет. Когда я еще встречу счастливую спутницу для себя?
Джозеф ответил уклончиво:
— Всему свое время. Сначала дай мне отсюда уехать.
Томми понял, что отец не очень-то высокого мнения о нем, и сразу сник.
— Твое белье почти высохло. Я проглажу его, — сказал он. — Думаю, тебе не терпится уйти. Она добрая?
Джозеф пожал плечами.
— Она хорошая. Наверное, добрая.
— У нее есть близкие?
Вопрос был простодушный, и Томми был удивлен, когда услышал ответ:
— Не суй нос, куда не надо! Ты имеешь в виду маленьких девочек. Я знаю тебя!
Томми покачал головой.
— Я не имел в виду ничего подобного, и тебе известно это. — Он уловил напряжение в собственном голосе. — Я рад за тебя, только за тебя. Надеюсь, тебе будет хорошо с ней.
Немного помолчав, он едва ли не вскричал:
— За что ты меня так ненавидишь, папа?
Раньше, до того как Кира вошла в его жизнь, он равнодушно принимал от отца оскорбления. Теперь же все изменилось. Он сожалел о том, чего не было, — о нормальных отношениях между близкими людьми.
Джозеф продолжал пить чай, не обращая внимания на обиду, испытываемую сыном. Он сказал что хотел, теперь надо готовиться к переезду. Он обвел взглядом маленькую убогую кухоньку и подумал о доме, в котором скоро обоснуется.
Перспектива новой жизни вызвала на лице Джозефа редкую улыбку.
Пол с интересом наблюдал за молодой девушкой, входящей в салон. Среднего роста, полная, натуральная блондинка с большими голубыми глазами — она могла бы привлечь клиентов.
Девушка улыбнулась и тихо спросила:
— Могу я поговорить с кем-нибудь из администрации?
Она была вежлива, и он ответил ей тем же.
— Что вам угодно, любезная?
Она снова улыбнулась.
— Мне нужна работа. — Голос ее излучал уверенность.
— А сколько тебе лет?
Девушка не смутилась:
— Я знаю, что выгляжу моложе, но мне почти двадцать. У меня с собой документы.
Она обезоруживала честностью. У нее легкий акцент, но он не мог определить, какой именно.
— Проходи в офис.
Она без приглашения села напротив него и положила ногу на ногу. Полнота шла ей, и она знала это. Ее одежда была простой, но в то же время притягивающей взгляды мужчин. Она была похожа на шестиклассницу. Черная юбка, несколько коротковатая, белая блузка, незастегнутая, чтобы демонстрировать загорелое тело. На ногах — туфли на высокой платформе.
Но больше всего о девушке говорили ее глаза. Казалось, что она знает слишком много, и Пол понимал, что такие глаза привлекут клиентов в салон. У нее невинный вид — пока не взглянешь в глаза. И Пол не сомневался, что она прекрасно знает о впечатлении, какое производит на мужчин.
Девушка в буквальном смысле золотая жила.
— Как тебя зовут — я имею в виду настоящее имя, а не то, каким ты пользуешься. Ты меня понимаешь?
Она кивнула.
— Лиз Паркер, а так — Анжела.
— Имеешь ли ты представление, с чем сопряжена эта работа?
Девушка улыбнулась как ни в чем не бывало.
