Бруно Фишер - Вызов по обслуживанию

Мы прошли через холл прямо в спальню. В ней находились трое полицейских в штатском и один в форме. И Норма Гамильтон.

Она лежала в какой-то неестественной, даже гротескной позе. Одна ее рука обвилась вокруг переднего столбика кровати. Тело висело так, что лишь туфли касались пола. Голова и лицо были в крови. Ею был запачкан и бежевый ковер. Рядом с ее правой рукой лежало орудие убийства, по крайней мере такой вывод сделал я на основании того, что на нем виднелась кровь. Это была изящная белая керамическая ваза для цветов. Единственная аура, окружавшая Норму теперь, была аура смерти.

— Следователь уже едет сюда, — сообщил мне Брин. — Но нам нужен врач. Мы послали за доктором Морганштерном, который обычно проводит у нас освидетельствование трупов, но он сейчас на вызове. Буду вам очень признателен, доктор Маккей, если вы проведете предварительный осмотр с тем, чтобы установить, когда наступила смерть. Это очень для нас важно, как вы пони…

— Но я ведь не врач, — прервал я его.

— Не врач?

— Я — дантист.

Кто-то в комнате негромко рассмеялся.

— Понятно, — ответил Брин, стараясь выглядеть не очень глупо. — Извините, что потревожил вас.

Он проводил меня из дома. Проходя мимо комнаты, где стоял телевизор, я еще раз взглянул на Арнольда Гамильтона, сидевшего на софе. Он поднял голову, но, думаю, ничего не видел. Брин открыл входную дверь и сказал:

— Мне хотелось бы позднее побеседовать с вами и вашей супругой, доктор Маккей. — После чего закрыл за мной дверь.

Когда я вышел на улицу, вокруг меня столпились соседи. Я рассказал им, что видел, и направился домой. Маргарет я застал на веранде в кресле-качалке.

— Мы должны были что-то сделать, — сказала она.

— Что же, например?

— Не знаю, но чувствую, что мы могли бы спасти ее, — Маргарет была очень бледна. В такие минуты она выглядела на свои сорок с хвостиком. — Я буквально кожей своей почувствовала, что что-то случится. А ты высмеял меня.

— Ты так говоришь, будто считаешь, что я виноват.

Маргарет молчала. Она тихонько качалась в своем кресле, а я мерил веранду шагами. Как и все прочие соседи, мы наблюдали за тем, что происходит напротив. Машины подъезжали к дому и отъезжали, а потом из одной из полицейских машин, остановившейся у обочины, вылез телевизионный техник. Теперь он был в легком светло-коричневом поплиновом пиджаке, так что мускулов его не было видно. Он задержатся на тротуаре, изумленно глядя на собравшуюся толпу. Один из двух детективов, доставивших его сюда, тронул его за плечо, и они направились к дому.

— Это его вина, что Арнольд убил Норму, — сказала Маргарет. — А ему за это ничего не будет. — Она фыркнула. Эту ее привычку я терпеть не мог. — Хотя, разумеется, человек, который виноват по-настоящему, уже наказан.

— Как легко ты выносишь свои суждения.

— А ты и сейчас пытаешься найти ей оправдание, — обвиняющим тоном произнесла она.

— Я недостаточно знаком с обстоятельствами, чтобы оправдывать или не оправдывать кого бы то ни было. Но я видел, что с ней сделали. Поимей же жалость, Маргарет.

Она взглянула на меня со своего кресла, и мы отвернулись друг от друга.

А день все тянулся. Из дома вышел телевизионный техник в сопровождении одного из детективов, они сели в машину и уехали. Вскоре появился Арнольд Гамильтон, по бокам шли два детектива. Вся улица смолкла. В воздухе повисла похоронная тишина. Арнольд Гамильтон шел между детективами, словно не замечая ни их, ни разом замолкнувших соседей. Все трое сели в один из полицейских «седанов», и, когда они отъезжали, улица, как по мановению волшебной палочки, вновь загудела.

Потом улицу пересек Брин. Он поднялся на веранду, и я представил его Маргарет. Она кивнула ему, не переставая качаться в своем кресле. Брин неторопливо уселся на перила веранды и начал набивать свою трубку.

— Ну что, кто-нибудь из них сознался? — вырвалось у меня.

Его спокойные глаза изучающе посмотрели на меня поверх горящей спички.

— Нет. — Он принялся раскуривать трубку, а потом произнес: — Миссис Маккей, ваш муж сказал мне, что вы часто замечали грузовичок телетехника, припаркованным у дома Гамильтонов.

— Не помню, как часто. Раз в несколько дней, полагаю. Быть может, он приезжал и в другие дни, когда меня не было дома. — Маргарет продолжала раскачиваться. — Он признался, что находился с ней в любовной связи?

— Отрицает. Но это естественно. Иначе можно было бы подозревать, что у него имелся мотив для совершения преступления.

— Мотив? — воскликнул я. — Неужели не очевидно, что убил ее муж?

— Это не очевидно. Возможно, так бы я сказал на данной стадии расследования. — Он слегка улыбнулся. — Нам, полицейским, приходится делать такого рода тонкие различия. Мы задержали Гамильтона для дальнейших допросов. Задержали также и Форреста.

— А этот Форрест, ведь это телетехника так зовут? — спросила Маргарет.

— Лэрри Форрест, мэм. Так о чем вы хотели меня спросить?

— Он признался хоть в чем-нибудь?

— В чем именно?

— Ну, в их связи.

— Нет, я же сказал. Миссис Маккей, как вам кажется, сколько времени простояла машина телевизионщика перед домом, пока не приехал мистер Гамильтон?

— Порядочно. Точно не скажу, но, во всяком случае, дольше, чем обычно требуется на ремонт телевизора.

Брин кивнул.

— На этот раз телевизор был в полной исправности.

— Вот видите! — с торжеством воскликнула Маргарет. — Это подтверждает то, что я говорила. — Торжество ее носило характер почти непристойный. Меня едва не передернуло.

— Вполне возможно. — Удобно устроившись на перилах, Брин потер трубкой щеку. — Миссис Гамильтон позвонила в риверсайдское бюро обслуживания и заявила, что ее телевизор сломался. По словам Форреста, когда он позвонил в дверь, никто не отозвался. Но дверь была незаперта, и поэтому он вошел.

— Потому что чувствовал там себя как дома, — заметила Маргарет.

— Похоже на то. Он показал, что бывал в этом доме и прежде и знал, в какой комнате находится телевизор. Он включил его. Телевизор был в полной исправности. Но ведь миссис Гамильтон сообщила в бюро, что телевизор не работает. Быть может, подумал он, неполадки начинаются после того, как трубка нагревается. Поэтому он сел и стал ждать. Но десять или пятнадцать минут спустя телевизор работал так же хорошо, и он решил уйти. И как раз в это время увидел Гамильтона, выходящего из машины. Во всяком случае, такую историю он нам рассказал.

— А что вам рассказал Арнольд Гамильтон? — спросил я.

— Он тоже заявил, что, войдя в дом, застал Форреста в холле, и тот явно собирался уходить. Форрест рассказал ему о вызове, о том, что миссис Гамильтон нет дома, и о том, что телевизор в порядке. Потом он ушел. Сам Гамильтон, по его утверждению, несколько минут провел в ванне, потом, проходя мимо спальни, заглянул туда и увидел окровавленный труп жены. Он утверждает, что преступление совершил Форрест.

— Целый час прошел, — пробормотал я.

— Да, с того времени, как вы с женой увидели вернувшегося домой Гамильтона, и до того, как он вызвал полицию, прошел час. Гамильтон признает это. Он утверждает, что впал в шоковое состояние, буквально оцепенел, и ему потребовался почти час, прежде чем он собрался с силами и смог позвонить в полицию. Вот такая история, — Брин чиркнул спичкой. Как большинство курильщиков трубок, он изводил больше спичек, чем табаку. — Вообще-то не положено обсуждать с посторонними детали дела, но вы оба оказали нам серьезную помощь и, я надеюсь, еще окажете в дальнейшем.

— Арнольд редко приезжает домой обедать, — сказал я.

— Понятно, — ответил Брин. — Именно этим мне предстоит сейчас заняться. Возможно, Гамильтон подозревал Форреста и подстроил ему ловушку. Он не сумел захватить их вместе, но застал там Форреста и убедился в том, что телевизор в порядке. Быть может, миссис Гамильтон вышла на несколько минут. Форрест ждал ее, а Гамильтон обо всем догадался. Миссис Гамильтон вернулась домой после того, как Форрест уже ушел, и тут… — Брин сделал паузу. — Вы не видели, как миссис Гамильтон вернулась домой?

— Мы обедали на кухне. Оттуда улицу не видно.

— Так вот, вполне возможно, что она пришла домой после того, как Форрест ушел, у них с мужем произошла ссора, и в припадке ярости тот схватил вазу и ударил жену.

Маргарет, все еще раскачиваясь в своем кресле, решила наконец замолвить доброе слово хотя бы за одного участника этой трагедии.

— Не могу поверить. Арнольд такой мягкий, деликатный человек.

— Вы так думаете, мэм?

— Разумеется, Арнольд и мухи не обидит. Должно быть, это сделал тот, другой — Лэрри Форрест. Он был у нас однажды, ремонтировал телевизор. Он производит впечатление человека… который вполне мог пойти на любовную связь с замужней женщиной, а потом убить ее.