Рене Бурдье - Четвертая пуля

Подождал несколько минут. Бледный зимний день брезжил сквозь щели в оконных шторах. Мебель в комнате была светлых тонов, современная, с четким геометрическим контуром. Электрический радиатор, обогревавший комнату, немного перестарался — стало жарковато. Клид растянулся на кровати, полностью разоблачившись. Он уже начал сожалеть, что так быстро поддался на уговоры Веры. Усталость брала свое…

Аппарат затарахтел. Он поднес трубку к уху.

— Месье Клид?

Голос был низкий, немного глуховатый. «Благовоспитанный», — подумал он, решив быть учтивым.

— Мой секретарь, — спокойно начал он, — сообщила, что вы настаиваете на разговоре со мной.

Женщина облегченно вздохнула.

— Да, я уже объяснила мадемуазель… Я вас, конечно, беспокою, месье Клид. Но мне так нужно поскорее вас увидеть… Мой муж…

Клид ее прервал.

— Секретарь ввела меня в курс дела, — бросил он. — Я благодарен за доверие, которое вы оказываете нашему агентству. К сожалению…

Она в свою очередь не дала ему закончить фразу, расплакавшись.

— Я очень вас прошу, не говорите мне, что вы отказываетесь от расследования. У меня одна надежда на вас. Это будет ужасно, если вы откажетесь. Не решайте сразу, подумайте, месье Клид. Я вас прошу.

Она говорила отрывисто и страстно. Клид легко представил ее с кругами вокруг глаз, рукой сжимающей телефонную трубку — рукой утопающего, хватающегося за соломинку. Он готов был уже повесить трубку, но женщина взяла себя в руки. Нет, это не работа для его агентства — история с улизнувшим мужем… Женщина заговорила вновь, прежде чем он на что-то решился.

— Мне нужно вас увидеть, нужно…

Клид решил разом со всем покончить.

— Вы известили полицию? — спросил он.

— Нет.

Женщина ответила очень быстро, так, будто этот вопрос показался ей несправедливым.

— Между тем это первое, что вы обязаны были сделать, — грубо буркнул Клид. — С вещами подобного рода прежде всего имеет дело полиция, мадам. За счет наших налогов они даже создали специальную службу. Они называют ее…

Казалось, она его не слышит. Она вновь повторила «нет» совсем тихо.

— В таком случае… — попытался закончить он.

— Нет! — Теперь она почти кричала. — Только не полиция, я не хочу, я не могу. Постарайтесь меня понять из чувства сострадания. Только вы можете что-то сделать. Только вы…

Клид выругался, не стесняясь собеседницы.

— Приезжайте, — настаивала она. — Я заплачу столько, сколько понадобится. Вот мой адрес: улица Ранелаг, 53. Третий этаж. Мадам Дравиль, мадам Жан Дравиль. Я сегодня никуда не пойду. Если что-то произойдет раньше чем вы решитесь, я вновь позвоню.

Клид машинально взял блокнот и записал адрес. Мадам Дравиль настаивала.

— Я вас умаляю. Я дошла до предела… Я…

Клид подумал, что надо будет встретиться с Вернье. Это слегка сняло напряжение.

— Послушайте, — бросил он. — Рассчитывайте на нас. Один из моих детективов навестит вас сегодня же.

Она пробормотала нечто похожее на благодарность. Даже не стараясь понять, что, Клид почти бросил трубку. Его вновь охватила злость на Веру. Что за нужда заставила ее повесить ему на шею это дельце? Он обозвал ее в душе неизлечимой идиоткой, пообещав себе как можно скорее от нее избавиться, и позвонил служанке, чтобы принесла завтрак.

Пятидесятилетняя женщина была столь же уродлива, как и предана. Он называл ее «моя дуэнья», подшучивая над ее наклонностями, и был крайне привязан к ней за ее безотказность. Она молча выслушала его распоряжения и тотчас же отправилась на кухню.

Клид слышал, как закрылась дверь. Он встал и, недовольно бурча, направился в ванную.

II

В половине четвертого Клид остановил свой «альфа-ромео» перед домом 53 по улице Ранелаг. Снег вновь падал на заледенелый асфальт, делая совершенно невозможным управление машиной. Клид предпочел немного пройтись пешком. Он пересек тротуар и вошел в холл, где на стене висела табличка с перечнем всех квартиросъемщиков.

Детектив бросил взгляд на список. Так, третий этаж… Две квартиры, как и на каждом этаже. Справа и слева. Слева жил некий месье Дармон, издатель. Справа — Дравили, без указания профессии мужа.

Клид поднялся на лифте, не спеша вышел из кабины («Спуск запрещен» — прочел он, перед тем как закрыть стальную дверь) и позвонил в квартиру справа. Решение приехать самому пришло внезапно. Душ благотворно повлиял на него, он вдруг почувствовал себя в хорошей форме и прекрасном настроении. Он уже не думал столь мрачно о Вере и всю дорогу из агентства размышлял лишь о том, как извиниться за свою грубость.

Он надел свой серо-стальной костюм и пальто темно-серого цвета. Серовато-жемчужный галстук красовался на безупречной рубашке, отглаженной «дуэньей». Без фетровой шляпы, оставленной в машине, Клид казался моложе, чем был на самом деле — тридцать два года и один месяц, если точно.

Жюльетта Дравиль открыла ему сама, оказавшись невысокой, скорее даже миниатюрной женщиной лет под сорок. Ее можно было бы назвать красивой, если бы ее лицо не несло на себе следов такой безумной усталости. Просторное шелковое платье, крайне простое и изысканное, чудного изумрудного цвета, скрывало ее фигуру до пят. Очень красивые глаза небесной синевы вспыхнули, когда Клид представился. Он проследовал за ней в небольшой салон, выслушивая бесконечные слова признательности.

Жюльетта Дравиль, должно быть, долго плакала и казалась бесконечно утомленной. Она рухнула на канапе, обхватив колени руками, склонив голову, жалкая и совсем растерянная. Руки ее дрожали. Клид чувствовал, что немного нервничает при виде такой угнетенности. Это было неприятно. Он удивленно пожал плечами, располагаясь в кожаном кресле напротив, перекинул ногу на ногу и, не спрашивая разрешения, закурил. Он чувствовал необходимость выглядеть солидно.

Жюльетта Дравиль еще раз поблагодарила его. Клид с раздражением подумал, что отныне она будет держать его на крючке, ни на минуту не отпуская, отравляя его дни до тех пор, пока ее муж не будет найден либо не вернется сам. Он проклинал себя за то, что пришел сюда. Эта женщина была прилипчива и чертовски надоедлива. Вытерев глаза, она попыталась благодарно улыбнуться. Клид взял разговор в свои руки.

— Что вас заставило считать, что ваш муж действительно исчез? — спросил он, делая упор на последние слова.

Жюльетта Дравиль ответила не сразу. Она старалась взять себя в руки. Голос Клида вернул ее в самую гущу драмы. Слезы брызнули вновь из-под бледных ресниц.

— Он уехал вчера утром на машине, — произнесла она наконец. — Отправился в окрестности Солони на съемки фильма.

— Что? — Клид был удивлен. — У него роль в кино?

И тут же почувствовал, что ляпнул что-то не то. Лицо Жюльетты Дравиль внезапно стало непроницаемым, а взгляд буквально обдал его океаном недоверия.

— Извините, — заспешил Клид, невольно пытаясь выкрутиться, — я редко хожу в кино и неспособен вспомнить фамилию хотя бы одного артиста…

Хозяйка ему помогла.

— Мой муж очень известен, — ответила она почти безразличным тоном. — Он играл главные роли в нескольких фильмах. Последняя его картина «Удача Дон Жуана» была в прокате в «Рексе» еще на прошлой неделе.

Клид слегка улыбнулся, чего она, впрочем, не заметила. Он подумал о том, что действительно вляпался; этот тип, должно быть, сбежал с одной из партнерш. Он вспомнил, о чем твердил Вере, еще не зная своей клиентки. Жюльетта Дравиль могла сказать «прощай» своему супругу-дон-жуану, «очень известной» звезде кинематографа. По крайней мере, распрощаться на время с этим обрюзгшим фатом.

Она продолжала.

— Жан должен был звонить мне вечером. Он этого не сделал. Я бы не беспокоилась, если бы вчера вечером не позвонил его режиссер, часов в одиннадцать…

Клид посмотрел ей прямо в глаза. Такое ослепление казалось ему столь удивительным, что было даже трогательным.

— Ваш муж мог задержаться из-за аварии, несчастного случая, — попытался вставить он.

Жюльетта медленно покачала головой.

— Нет, — ответила она. — Жан позвонил бы мне, а если бы произошел несчастный случай, то кто-нибудь меня уже уведомил бы. Жандармерия… госпиталь… Я думала об этом всю ночь.

— Несомненно, вы правы, — спокойно подтвердил Клид. — В таком случае нужно взвесить другие варианты, как вы думаете? Что-то более подходящее…

Она внезапно подняла голову.

— Вы имеете в виду другую женщину, не так ли? Вы думаете, он уехал с другой?

Не спуская с нее глаз, он, улыбаясь, кивнул. Ее глаза вдруг совершенно высохли, и Клид прочел в них негодование.

— Нет, тысячу раз нет! Ваше предположение абсурдно!

Ее протест прозвучал не убедительно, и Клид улыбнулся еще шире. Женщина покраснела и отвела взгляд.