Смертельный отпуск - Владимир Григорьевич Колычев
— Миша, ты чего уставился?… — Ольга с осуждением смотрела на мужа.
Миша отобрал у нее банку, поднес к губам, но спохватился. И глянув на жену, изобразил жест. «За тебя!» Но выпил он, скорее всего, также и за здоровье Оксаны. На Лену он почему-то даже не глянул.
— Легче стало? — спросил Игнат.
— А ты кто такой? — Миша глянул на него, посмотрел на Оксану.
— Милиция, уголовный розыск. — Игнат показал «корочки», но раскрывать их не стал.
— Валентина Георгиевича убили, — сказала Оксана.
— Да? — задумался Миша.
На лице Ольги отразилось удивление, однако она ничего не сказала.
— Я слышал, вы вчера в душ ночью ходили, — проговорил Игнат.
— Вы слышали?… Или я ходил?
— Куда-то ходил, — нахмурилась Ольга и почему-то посмотрела на Оксану.
— Мы видели, — сказала та.
— Видели, — подтвердила Лена.
— В районе часа ночи.
— Ну, может, и в душ ходил. Не помню.
— Не помнит он, — сказала Ольга. — На скамейке сидел.
— Я на скамейке сидел? — удивился Миша.
— А откуда я тебя забрала?
— Ты забрала?
— Нет, ангелы с неба спустились и в облака тебя подняли! — Ольга снова кольнула взглядом Оксану.
— А когда вы с неба спустились? — спросил Игнат. — В каком часу…
— Да я что, помню?… В три часа… В три часа! — Ольга указала на часы с электронным циферблатом на руке у мужа.
— На часы посмотрели?
— Да нет, часы пискнули. Они у него в три, в шесть, девять пищат. Пробовали отключить, все почему-то отключается.
— Чудеса электроники, — кивнул Игнат.
Все в часах и отключается, и регулируется, надо лишь терпение проявить.
— Миша обычно часы в тумбочку кладет, чтобы не мешали… — оправдываясь, Ольга косо глянула на Жукова.
— И в двенадцать пикало? — спросил Игнат.
— В двенадцать мы вино дегустировали, — кивнул Миша, в очередной раз прикладываясь к банке.
— А потом в душ?
— Ну, не знаю, куда-то понесло, — пожал плечами Миша.
— Девушек видели? — Игнат указал взглядом на Лену, на Оксану.
— Кажется, кто-то мимо проходил…
— Домой, — уточнила Оксана.
— После того как вы увидели… предположительно, преступника, — сказал Игнат.
— Кто видел? — не понял Миша.
— Может, и вы видели? Мужчина по тропинке у обрыва мог идти. С востока на запад.
— По какой тропинке?
— А я покажу.
Егор Михайлович, светлая ему память, владел самым большим и богатым домом на улице. Работал в свое время главным инженером винсовхоза, пользуясь связями, отгрохал себе двухэтажный дом, причем строил его с прицелом на курортников. Считай, не дом, а маленькая гостиница с общим санузлом. И летняя кухня у него как небольшой дом — причем для постоянного проживания. Тетя так ее и называла — летний дом. Там они с Егором Михайловичем жили в курортный сезон. В этом же домике на втором полуэтаже располагалась и комната с отдельным входом, там Игнат в свое время и обитал.
Дом действительно самый большой на улице. Видимо, Телятников побывал здесь, если да, понятно, почему он стал подозревать Игната в преступлении. Жалкая душа ради такого дома действительно могла пойти на злодеяние.
Вокруг дома сад, виноградные навесы, за летней кухней и гаражом — своего рода зона отдыха: небольшой пруд, скамейки, газоны, кустарники. Тетя Вика с Валентином Георгиевичем за всем этим ухаживали, а кто сейчас хозяйством будет заниматься?
Дом отличный, но Игнат не собирался бросать службу ради удовольствия жить в нем и за счет него.
Летний душ находился у самого забора. Там же стояла и скамейка, на которую указала Ольга. А скамейка широкая, сразу вспомнился Леша Матвейчук возле своего дома.
— Отсюда я Мишу и забрала, — сказала женщина.
— Миша спал или просто лежал?
— Сидел. И спал.
— И ничего не видел, — кивнул Миша.
— А вы?… Может, кто-то проходил? — Игнат повел рукой в сторону моря.
— Да нет, никого не видела.
— Может быть, соседи не спали?
Игнат указал на дом за штакетным забором. Дом этот принадлежал тетушке, поэтому дворы соединялись через калитку напрямую.
Указал он и на другой дом, в котором жил Давид Ерогин с матерью. И сам же качнул головой. Не мог Миша видеть, что творилось в соседнем дворе с этой стороны. Егор Михайлович огораживал дом крепким, но невысоким забором. Даже от моря закрылся обычным штакетником. А от Ерогиных почему-то отгородился высоким забором из плотно подогнанных досок. И сколько помнил Игнат, всегда так было. Говорили, Евгения Александровна, мать Давида, одно время жила с бывшим уголовником, от которого и родила сына. Ничего особенного никто в том не видел, но Егор Михайлович терпеть не мог своего соседа, потому и отгородился от него глухим забором. Мать у Давида — женщина видная, мужчинам нравилась, может, из-за нее и возник конфликт между соседями. Но дело это прошлое, ни Егора Михайловича в живых нет, ни отца Давида. От былой вражды один только забор и остался.
— Да нет, не было никого. Тихо было… Море шумело… Или в ушах? — задумалась Ольга.
— И я шум моря слышал, — кивнул Миша.
Игнат прислушался. Чайки кричат, ветер шелестит в кронах деревьев и кустарниках. А море нет, не шумит. Но зовет. Обещая влажную прохладу, спасение от жаркого дня, который еще только наступал. Игнат с удовольствием бы сейчас искупался. А почему бы и нет?… Маме звонить надо, не хочется, а придется. Ошарашить, а потом уже успокоить, хотя у самого на душе кошки скребут.
Игнат глянул на балкончик, который соединял лестницу со вторым полуэтажом летней кухни. Когда-то он жил в этом номере, а сейчас на балкончик выходила женщина, держа кастрюлю в руках. Утро наступило, кто сразу за вином опохмеляться, а кто-то обычным завтраком довольствуется. А вот номер на мансарде он бы занял. Там бы и завалился спать, стараясь не думать об ужасах этой ночи. Но место занято, и ему нужно возвращаться в дом, где недавно были покойники. Тела увезли, но кровь осталась. И никакой водой ее не смоешь, можно даже не стараться.
Глава 6
Шум под водой глухой, такой спокойный, умиротворяющий. Так хорошо под водой. Игнат держался до последнего, вынырнул, когда без воздуха стало совсем невмоготу. Вынырнул и увидел Талого. Он стоял на камне, жонглировал ножом и хищно скалился, глядя на Жукова из-под козырька натянутой на лоб кепки. А на берегу стоял Котляр, этот что-то говорил Оксане и Лене, свысока и с угрозой глядя них. Одним глазом посматривал на девчонок, другим — на Игната.
Разговаривать с Талым из воды как-то унизительно, Игнат прекрасно это понимал. Скользнув по уголовнику невидящим глазом, он неспешно
