Татьяна Светлова - Тайна моего двойника
Значит, меня уже подозревают.
«Зайцев» оставил свой номер телефона. Позвонить?
Нет смысла. Никакого там Зайцева нет, по этому номеру, а если даже и есть, то зачем выдавать свои подозрения? Нет, не нужно звонить.
Что теперь? Есть ли у меня еще в запасе ходы?
Первое: жучок оставляем на месте. Они не должны догадаться, что я сообразил.
Второе: предупредить Олину маму, чтобы не произносила неосторожных слов. Какое счастье, что Оля не успела продиктовать адрес!
Третье: предупредить Олю, что маме звонить опасно. Черт, как? Теперь у меня нет ни ее телефона, ни ее адреса! Ну, тогда… Тогда Вера Андреевна пусть позаботится, чтобы Оля не сказала лишнего по телефону.
Четвертое: мне немедленно исчезнуть. Куда и как — продумаю попозже, но исчезнуть.
Игорь осторожно закрутил трубку и положил ее на рычаг.
— Ну что там, с телефоном?
— Ничего, все в порядке. Должно быть, помехи на линиях.
— Вообще, ты знаешь, телефон последнее время работает из рук вон плохо. То не туда попадаю, то чужие разговоры слышу… Раньше такого не было.
Ах, как кстати эта реплика, которую слушают неведомые люди на том конце провода!
— У меня то же самое… Вы правы, раньше такого не было.
— Все-таки раньше было больше порядка, а, Игорек?
— Но меньше демократии.
— Это верно… Я понимаю, что демократия нужна. Но жить стало труднее нам, старикам. Ты-то молодой, тебе и карты в руки. Как дела идут?
— Отлично. Вера Андреевна, не сделаете мне чайку?
— Конечно, Игорек.
Мама ушла на кухню, где начала возиться с чайником, а Игорь быстро проверил все возможные закутки и закоулки, в которых могли прятаться микрофоны.
Больше ничего не было. Собственно, и не должно было быть: в первую очередь, если они действительно ищут Олю, их интересовал телефон. Кроме того, «бывший одноклассник» вряд ли располагал достаточным временем, чтобы понаставить микрофоны повсюду — чай не обед, готовить недолго.
И словно в подтверждение этих слов Вера Андреевна крикнула с кухни: «Чай готов, Игореша!»
Закрыв дверь на кухню поплотнее, Игорь присел за кухонный столик, накрытый нарядной клеенкой с охотничьим натюрмортом, которую он привез для Веры Андреевны из Австрии. Он подождал, пока она села рядом с ним.
— Вера Андреевна, — он взял ее за руку, — выслушайте меня внимательно и отвечайте мне очень, очень тихо, ладно? Ваш телефон прослушивается.
Кажется, она не поняла.
— В телефонной трубке, — Игорь не шептал, но говорил так тихо, что Вера Андреевна склонила к нему ухо, — есть микрофон. По нему могут слышать все разговоры, ведущиеся в комнате и по телефону.
Вера Андреевна кивнула спокойно.
— Я поняла, Игореша. И кому это понадобилось?
— Не знаю. Могу только сказать, что мой телефон наверняка тоже прослушивается. Вы знаете, Вера Андреевна, что я занимаюсь политикой.
— Да я не очень-то знаю…
— Не важно. Я вращаюсь в кругу людей, которыми интересуются и власти, и ФСБ, и политические противники. Кто из них установил жучка у вас — я не знаю. Но вы должны понять, что все разговоры, которые вы ведете дома, должны быть продуманы.
— А не проще его вытащить?
— Не проще. Если они догадаются, что их раскрыли, они примут другие меры, и мы о них уже ничего не узнаем. А так — вы знаете, что есть микрофон, а они не знают, что вы знаете. Нужно только одно: никакой лишней информации по телефону. Ни со мной, ни с Олей, ни с вашими подругами, которые вздумают расспрашивать, «как поживают дети».
— Что ты называешь «лишней информацией»?
— Ну, во-первых, про сам факт микрофона в телефоне.
— Ну, это ты, Игореша, загнул. Я же не идиотка!
— Извините. Во-вторых, постарайтесь сделать так, чтобы Оля не диктовала вам свой адрес и телефон.
Вера Анатольевна сделалась мгновенно бледной, лицо на осунулось за какую-то долю секунды, глаза широко распахнулись.
— Оля в опасности?!
— Тш-ш, — Игорь приложил палец к губам. — Не повышайте, ради бога, голос. К сожалению, все близкие тех людей, которые занимаются на сегодняшний день бизнесом или политикой, находятся в той или иной мере в опасности, — удрученно произнес он.
То, что он сказал сейчас, было чистой правдой. Но только далеко не всей. Так далеко, что эта правда становилась ложью. Но не рассказывать же матери, что ее дочь находится в реальной и смертельной опасности, и причем по его, Игоря вине, по его глупости, по его бездарности, с которой он так чудовищно вляпался в это дело! Ведь с самого начала не понравилось ему это поручение, с самого начала что-то нервно сжималось в солнечном сплетении, — но он не отказался. Не отказался вовсе не из желания помочь — просто хотел блеснуть, цену себе еще набить, уже и без того немалую…
Говно, дешевый пижон. Теперь вот либо Олю спасать, либо себя. Потому что себя можно спасти, на самом деле, только одним способом: продать Олю.
Ну нет, на это Игорь не пойдет. Он Олю любит и он не трус! Хотя, признаться, и не смельчак… Но есть ведь еще ходы в запасе! Если Вера Андреевна поведет себя с умом, если Оля сделает в точности так, как он велел — быстренько расстанется с Шерил и переедет, никому не дав нового адреса… собственно, она уже это сделала, раз хотела адрес продиктовать! — тем лучше; и если он сам исчезнет побыстрее… Тогда, может, и выкрутимся.
— Так что, — добавил он, — лучше принять меры предосторожности.
По-прежнему бледное, лицо Веры Андреевны сделалось сосредоточенным.
— Может, ей лучше вернуться?
— Ни в коем случае! Чем Оля дальше, тем лучше.
— Хорошо. Скажи мне поподробней, что мне делать и чего не делать.
— Живите, как обычно, не показывайте никому своего беспокойства. На любые вопросы, будь то по телефону или при встрече, будь то старые знакомые или вовсе незнакомые люди, как сегодняшний «одноклассник» — отвечайте, что меня давненько не видели и что я куда-то пропал; Олиного старого адреса никому не давайте и не упоминайте, что она переехала. Не рассказывайте про нее вообще ничего: как Оля? — Оля в порядке. Не упоминайте про ее рассказы о девушке, похожей на нее.
— Это как-то связано?..
— Нет, никак, — заторопился успокоить ее Игорь, — просто, чем меньше о ней будут знать, тем лучше. Вы должны создать впечатление, что Оля звонит вам редко и подробностей не рассказывает, — следовательно, вы ничего и не знаете… Понимаете?
— Понимаю, Игореша. Но ведь мой телефон, ты говоришь, прослушивается? Тогда эти люди, которые могут ею интересоваться, будут знать все: и как часто Оля звонит, и про что она рассказывает… — тихо проговорила Вера Андреевна.
— Правильно. Поэтому, когда Оля позвонит, постарайтесь ей вопросов не задавать и менять тему, как только она заговорит о чем бы то ни было, выходящем за рамки ее здоровья и учебы. Ее адрес и телефон не спрашивайте, если начнет вам диктовать — перебейте, сошлитесь, что связь прервалась, что каша подгорела, что слесарь пришел… Про меня ей отвечайте то же, что и всем — что я куда-то пропал. Договорились?
Олина мама кивнула.
— Выпьешь еще чашечку? — громко сказала она.
Молодец, Вера Андреевна! Все поняла.
— С удовольствием, — так же громко отозвался Игорь.
Эта часть дела сделана. Теперь осталась последняя задача: исчезнуть.
Рвануть в Париж. Найти Олю. Забрать ее и спрятаться обоим где-нибудь подальше… Какие-нибудь острова, или Австралия, Новая Зеландия… Денег на счету хватит надолго и лежат они в швейцарском банке надежно.
Игорь шумно, в расчете на микрофон, распрощался в прихожей и вышел в ночь. Ледяной ветер поздней осени раскачивал желтые лампады фонарей, и их тусклый свет, не в силах разогнать ночную тьму, лишь метался по тротуарам, беспорядочно ломая острые черные тени. Игорь натянул шарф на подбородок и оглянулся. Кажется, все спокойно. Да и кому это надо — таскаться за ним в такую ночь, зная, что он всего-то ходил навестить тещу…
Да! Именно так и сделать. Сейчас домой, собрать вещи, и, не мешкая, в аэропорт. Там — дождаться рейса на Париж.
Они не успеют.
* * *
Погруженный в свои мысли, Игорь не заметил, как из черного провала тени вычертились два размытых силуэта и неслышно заскользили ему вслед.
