Александр Тамоников - Возвращение в строй
– Да, и мы, а точнее, ты должен позаботиться о ее безопасности.
– Но как? Говорю же, мы общаемся языком знаков. У нее наверняка отобрали любые средства связи.
– Но ты упоминал врача, что посещает Елену.
Кулагин внимательно посмотрел на бывшего командира:
– Ты предлагаешь отработать его?
– Почему нет?
– Но он тут же сольет нас боссу. Он же прекрасно понимает, что по закону ему светит небольшой срок, да еще смотря как повернуть дело. А такие отморозки, как Атабеков, заморачиваться судебными процессами не будут. Пристрелят и бросят труп с грузом на ногах в озеро Светлое. Кстати, глубокое озеро.
– А мы его аккуратно отработаем, Паша, немного препарата СП-20 или СП-30 во время сна, короткий допрос в течение двадцати-тридцати минут, в зависимости от препарата, и мы получим всю нужную нам информацию, а врач даже знать не будет, что его сон прерывался.
– Это совсем другое дело, – кивнул Кулагин. – Но вряд ли информация будет ценной, доктора, скорее всего, используют втемную. А нам нужен контакт с Еленой.
– Чтобы она рассказала то, что мы уже знаем?
– Чтобы она успела передать сигнал опасности, когда эти суки, Стариков и Атабеков, решат, что она задержалась на этом свете.
– Тоже верно. Но в ближайшее время ее жизни ничего не угрожает.
– Если врач каждую неделю не вводит ей препарат, который в итоге должен вызвать инфаркт или инсульт, причем так, что ни одна экспертиза ничего не обнаружит. Да и кто будет проводить экспертизу? Не мы же?
– Получается, тупичок?
– Есть у меня одна мысль, Макс. Но без помощи технарей ее не реализовать.
– Говори, что придумал.
– Стены дома каменные, с выступами, по ним можно подняться до окна Елены, но на это требуется время.
– И чтобы получить это время, – продолжил за Павла Горшков, – нам надо отвлечь охрану?
– Совершенно верно.
– Что даст короткий контакт с девушкой?
– Мне нужно миниатюрное приемно-передающее устройство «Малютка». Микрофон представляет собой крохотную булавку, которую легко спрятать и в одежде, и где угодно, динамик спокойно умещается в ушной раковине и без спецдосмотра не определяется.
– С «Малюткой» проблем нет, у меня в машине лежит комплект. Отвлечь охрану мы тоже сможем. Но как ты будешь работать на стене без страховки?
– Как-нибудь справлюсь. Мне, главное, знать, что никто не помешает.
– Ну, тогда можно и микроусилитель поставить в комнате. Для более качественной прослушки.
– Без проблем.
– Я успею завтра обернуться в Москву и обратно за ребятами для обеспечения охраны. Заодно, возможно, привезу свежую информацию. Нет, как это ты все-таки словно специально пошел на работу на нужный нам объект?!
– Фортуна иногда и к нам поворачивается лицом. Ну, что теперь, ужин?
– Еще одно, думаю, приятное для тебя известие.
– Говори.
– Генерала Бараненко выкинули со службы.
– Да ты что! – воскликнул Павел. – Это как же так?
– Залетел на махинациях, связанных с продвижением по службе и необоснованными увольнениями, в частности таких, как ты.
– И кто же его зацепил?
– Отдел внутренней безопасности. Взяли с поличным, когда тот «бабки» от одного подставного майора брал за содействие в продвижении на полковничью должность. Шеф отреагировал мгновенно. Сам лично в Кремль поехал и добился не только увольнения Бараненко, но и лишения звания. Дело передано в военную прокуратуру. Внутренняя безопасность, оказывается, давно «пасла» генерала. Собрав убойный компромат, подставила ему своего сотрудника, ну, а Сева мутный и повелся, хапнул помеченные «бабки». Ему тут же на запястья наручники. Слышал бы ты, как он вопил на все управление! Как шакал раненый.
– Он и есть шакал.
– В связи с данным событием все документы, которые оформлялись по приказу Бараненко, признаны не имеющими законную силу.
– Это ты сейчас к чему сказал, Макс? – с замиранием сердца спросил Павел.
– К тому, что твое увольнение незаконно, как и расформирование отряда. Но с отрядом уже ничего не сделаешь, а вот ты можешь подать рапорт на восстановление, и будешь восстановлен. Если, конечно, пожелаешь.
– Погоди, ты это серьезно?
– Да, Паша, серьезно… – без улыбки ответил подполковник. – Я этот сюрприз сберег для тебя на десерт. Будем восстанавливаться?
– Будем. Я лучше в горы уеду, «духов» бить, чем на «гражданке» от скуки подыхать.
– Ну, ты особо не скучал, судя по твоим делам. И в горы, если и придется наведаться, то вместе со мной. У меня в отделе вакансия есть. Майорская, между прочим, должность.
– И ты меня возьмешь?
– Нет, ну, конечно, сначала пройдешь курс подготовки… – рассмеялся Горшков.
– Экзамены сдам, – вторил ему Кулагин.
– Рапорт сегодня напишешь, с завтрашнего дня будешь восстановлен, ну, а работу в усадьбе считай заданием Службы, – отсмеявшись, проговорил подполковник.
– Погоди, а как же деньги, что мне заплатит Стариков? Все же пятьдесят «штук».
– Ты о них меньше говори, никто и не спросит.
– Понял. Дай я тебя, Макс, обниму, ты меня к жизни вернул.
– Давай лучше ужином займись, сентиментальный ты наш. Раньше что-то я в тебе этого не замечал.
– А я тщательно скрывал.
– Ну, и продолжай скрывать.
– Готовлю праздничный ужин. Жаль, не сможем выпить. Или, может, сбегать, взять пузырек? Что нам с пол-литра будет?
– Нет, – отказался Горшков, – не стоит. Еще успеем выпить, работу по Атабековым сделаем и выпьем. Почему бы и нет? Природа у вас тут красивая.
– Да, природа у нас отменная.
После ужина, как стемнело, офицеры вышли из дома. Горшков объяснил, что должен проверить «семерку» на предмет установки «жучков».
Машина оказалась «чистой». Закончив проверку, подполковник сказал:
– Видимо, в тебе бандиты опасности не видят, иначе уже нашпиговали бы и тачку, и квартиру всякими сюрпризами.
– Ты и квартиру проверял?
– Конечно. Кстати, возьмешь завтра сканер, посмотришь служебное помещение.
– Бинокль, сканер, не много ли специфических вещей у разнорабочего?
– Сканер легко спрятать, а бинокль… ты же военный человек, в память о службе и хранишь.
На следующее утро, забрав все, что надо, и передав пакет с деньгами соседке Анне Сергеевне, зная, что у нее они будут сохраннее, чем в любом банке, Кулагин выехал в Светлое.
В 7.50, поставив «семерку» на дальнюю стоянку, он прошел на КП. Встретил его уже Виктор Гудов, сменивший Алексея Гукова.
– Привет, работник!
– Привет. Ты еще не заработал геморрой в своей будке?
– Смотри, как бы ты чего хуже не заработал.
– Один уже попытался показать себя, не надоело тянуть службу вместо него?
– Не твое дело! – хмыкнул охранник.
– Само собой. Я пошел, наверное, управляющий ждет!
– Ждет! Садовник уже у дома.
Кулагин прошел к центральному входу в особняк. Увидев его, Цуканов посмотрел на часы:
– Не опоздал. Это хорошо. Сейчас переодеться и ждать, когда привезут саженцы. Затем посадка и полив территории. – Сегодня тебе в город не надо?
– Нет. Там делать нечего.
– У тебя нет женщины?
– А вот это вас не касается.
– Меня все касается, – усмехнулся управляющий.
– А в чем, собственно, дело, Алексей Викторович? Я не выполняю своих обязанностей?
– Ни в чем. Ступайте, переодевайтесь, готовьте инструмент. Как придет «Газель» с саженцами, подойдете. Пока все!
Цуканов повернулся и ушел в гостевой домик.
– Чего это с ним, Алексеич? – взглянул Павел на садовника.
– А хрен его знает. Цуканов приехал уже нервным. Может, гаишник по дороге остановил и «обул» тысяч на пять. А Цыпа, это так иногда называют Цуканова, за рубль удавится. Ладно, Паша, пойдем переодеваться. Как съездил? – спросил Прохоров по дороге.
– Нормально.
– Получил «бабло»?
– Получил.
– Это хорошо, с собой привез?
– Зачем?
– Что, дома оставил такую сумму?! – Садовник даже остановился.
– Да.
– А не боишься, что «обнесут» хату?
– Не найдут.
– Все так думают, а когда «обнесут», волосы на себе рвут. Безопасней было бы при себе держать, тут уж точно никто не возьмет.
– Я их на счет в банк положу. Филиал банка недалеко от дома, до девяти часов работает. Успею в любой день.
– Это правильно. Хотя банкам доверять? Я лично не доверяю. Как ошкурили в начале девяностых, так никаких счетов. Скопил за всю жизнь десять тысяч, а в девяносто втором в июне уже двенадцать таких тысяч в зарплату получали. Снял все и пропил, к чертям собачьим. А раньше мог машину купить.
– Снявши голову, Алексеич, по волосам не плачут. Многие тогда сбережения потеряли.
– Ну, хоть сейчас бы по частям возвращали, когда деньги в государстве появились.
– Ага! Дождешься. У государства, как у детей, что упало, то пропало.
– Это точно.
«Газель» с саженцами пихт пришла в 10.20. Прохоров, увидев, что привезли из питомника, только покачал головой:
