Евгений Сухов - Напролом
— Ну а сам-то каким ремеслом промышляешь? — добродушно осведомился Зарецкий, закуривая очередную папиросу. — Что-то особенное?
Сержант степенно пожал плечами и засмотрелся н окно.
— Да понимаешь ли, Саня… Ремесло обычное. Курьер я. — И, помолчав, усмехнулся: ему понравился собственный ответ. Он вспомнил про тульскую винтовку,
спрятанную в кожаном «дипломате», с которым он пересекал государственные границы трех десятков стран мира на четырех континентах.
— И чего же перевозишь? — не унимался говорливый спутник. — Золото-бриллианты?
— Вроде того, — кивнул Степан. — Спецгрузы…
Питерский искусствовед, явно не удовлетворенный уклончивым ответом, сменил тему:
— Я только не пойму — ну, прибудешь ты в Мурманск, и что ты там в одиночку надеешься разведать? Ты же никого в городе не знаешь. Ни среди братвы, ни из ментов, так что ни к кому не подступишься. А про разборки Филата с Норвежцем прохожие на улице не базарят и в газетах не пишут…
Саня Зарецкий не знал, да и знать ему было незачем, что перед самым отъездом Филат дал Сержанту мобильный номер Николая Петровича Заворотова, которого сам загодя предупредил о визите важного гостя из Москвы и попросил доверять ему, как отцу родному. Саня! Зарецкий не знал, что, устроившись в занюханной гостинице, Степан сразу же свяжется с Заворотовым и они договорятся о встрече, чтобы обсудить текущие дела и самое главное дело, ради которого ехал посланец Варяга в далекий северный порт…
Он почти не обращал внимания на пейзажи за окном, думая о предстоящем деле. Не в первый, не в десятый и не в двадцатый раз Сержанту предстояло охотиться вслепую. Хотя сейчас мурманский смотрящий отвечал за полное информационное обеспечение его секретной миссии в заполярном городе. Да и Варяг перед отбытием Степана дал ему четкую наводку: Плешивый собирался встречаться с Таганцевым для серьезного разговора, который, если не приведет к разрешению всех разногласий, станет последним, после чего в игру должен будет вступить Сержант и использовать свой последний решающий аргумент… Тот, который покоился в черном кожаном чемоданчике «дипломате». В Петрозаводск прибыли в сумерках. Распрощавшись с Зарецким и Журбиным, Степан выкупил забронированный билет на скорый поезд «Арктика» и устроился в купе мягкого вагона. Ночь ему, к счастью. Предстояло провести в одиночестве: не слишком любил Степан Юрьевич бессмысленные разговоры со случайными попутчиками.
На привокзальной площади в Мурманске он сел в пошлую «Волгу» с еле заметными шашечками на боку и попросил отвезти себя в гостиницу «Прибой». Водила — долговязый сухощавый дядька лет пятидесяти с лишком в потертом полушубке и шерстяных офицерских перчатках недоуменно хмыкнул: об этой гостинице он услышал первым, и ему пришлось вылезать из своей «волжанки» и топать к скучавшим таксистам уточнять маршрут. — А что, командир, вечерами тут у вас не опасно по улицам ездить? — как бы невзначай поинтересовался Сержант, когда «Волга» свернула с освещенного центрального проспекта на темную боковую улицу.
— Да какая опасность? — с готовностью ответил водитель, явно обрадованный тем, что молчаливый пассажир подал наконец голос. — У меня же не джип, не «бэха» И не «мерс». На мою старуху кто позарится? У нас тут Шустрят какие-то пацаны за городом. Но они бомбят только крутые тачки.
— А разве менты не могут их осадить? — лениво бросил Сержант, вдруг почувствовав, что болтливый таксист может выдать ему ценную информацию, если его умело подвести к этому.
— Менты? — хрипло усмехнулся таксист. — Ты что, Мурманске никогда не бывал?
— Был тут как-то, еще при совке. С тех пор в первый раз в вашем городе, — не покривил душой Сержант.
— Понятно. Ну, тогда прослушай политинформацию. Мурманские менты давно уже в доле и с этим лихачем и вообще со всеми местными уркаганами. Ментура у на вообще интересная. Был туг такой начальник областной УВД генерал-майор Топтыгин… Представляешь! — Водила даже полуобернулся к пассажиру и в улыбке обнажил три стальные фиксы в углу рта. — Генерал Топтыгин! Настоящая фамилия, не кликан! Так вот, Топтыгин этот поставил всех коммерсантов на уши… Чтоб дань ему плати» ли да всякие любезности оказывали. Полгода назад…
— Погоди, командир. — Сержант подался вперед, положив руку водиле на плечо. — А что же у вас в городе только «красная крыша» и есть? А как же местные блатари? Я слыхал, в славном городе Мурманске криминал не дремлет…
— А что ж ему дремать, коли наш криминал и наша милиция в одной упряжке скачут — и непонятно, кто кого погоняет.
— Но есть же в городе хозяин, которому все подчиняются? Это ваш Топтыгин, что ли?
— Топтыгин — мелкая сошка! Да и нет уж этого Топтыгина… То ли зону топчет, то ли… Сняли Топтыгина в прошлом году. Он же у Таганцева был в услужении, выполнял его наказы. В общем, лежал под Таганцевым покорно и смирно, как шлюха под клиентом.
Вот и вырвалась нужная Сержанту фамилия!
— Таганцев? — словно припоминая что-то, протянул Сержант. — Не тот ли это Таганцев, в которого стреляли… А он потом в Норвегию подался.
— О! А говоришь, про наш город ничего не знаешь! — обрадовался водила. — Таганцев у нас городской Соловей-разбойник. Точно: был он в Норвегии. А знаешь почему? — Водила помолчал, ожидая нетерпеливого вопроса, но пассажир не проронил ни слова. — Его чуть не завалили.
к» Конкурирующая фирма? — спросил Сержант. И— Да нет же! Менты! Это еще до Топтыгина было. Норвежец… Это у Таганцева кличка такая, он с норвежцами уже много лет бизнес ведет. Так вот, Норвежец давно был на ножах с милицией. До Топтыгина тут много лет сидел один генерал. Классный, между прочим, мужик был, правильный. В городе уважали его, даже бандюганы местные и те перед ним шапки снимали. Но с Норвежцем сразу не поладил. Дело дошло до стрельбы. И Норвежец от греха подальше слинял в Норвегию. А потом прежний начальник УВД вышел на пенсию или, как говорили, его туда ушли. И Норвежец враз домой вернулся, у ментов появился Топтыгин, и с Норвежцем они быстро спелись на почве общих финансовых интересов… И водила не договорил. Резко притормозив, он свернул к трехэтажному кирпичному дому с кое-где освещенными окнами и с усмешкой объявил:
— Прибыли, начальник! Вот твой отель «Прибой»!
Сержант осмотрел здание и наметанным глазом определил: пожарная лестница идет от крыши до земли по торцу, служебный вход должен быть сзади, охранной сигнализации явно нет… Он и сам не знал, зачем сделал эти умозаключения, но въевшаяся за многие годы привычка Оценивать места своего временного пребывания на предмет личной безопасности срабатывала автоматически. Так говоришь, Норвежец туг у вас царь и бог? Никомy не подчиняется, со всеми на ножах? — как бы рассеянно переспросил он, надеясь выудить из словоохотливого таксиста еще хоть какие-то крохи информации.
Норвежец умудрился поссориться со всеми, с кем только возможно. Даже с Плешивым.
— С кем? — изобразил недоумение Степан. — Что за Плешивый? Очередной начальник УВД?
Водила усмехнулся, принимая сотенную бумажку р собираясь отсчитать сдачу.
— Да нет, нынешний ментовской начальник генерал Смоленцев и Норвежец — кореша до гроба! Плешивый это здешний смотрящий… Знаешь, что это за должность такая?
— Слыхал, — кивнул Степан и мягко отстранил руку водилы, в которой тот сжимал мятые десятки. — Оставь себе, брат. И на какой же почве размолвка вышла?
Водила обрадовался щедрости пассажира и заговорил с угодливыми интонациями:
— Порт с леспромхозом никак не могут поделить. Да много чего… Норвежец тут сколотил войско из лихих ребят, которые пацанам Плешивого войну объявили. Так что…
— Так что в городе идет война! — тихо закончил Сержант. — Слушай, брат. — Его вдруг осенила дельная мысль. — А тебя вызвать каким-то образом можно? На заказ… Ну, если мне надо будет куда-нибудь съездить. По городу или за город.
— Это завсегда пожалуйста! — оживился водила. — Барыкин я, Май Трофимович! Вот я тебе сейчас телефон дам… Это не диспетчерская, а это мой домашний. Звони в любое время. Если меня не будет и супруга подойдет, так ты ей скажи, для Мая Трофимовича, мол, заказ… Я приеду, не сомневайся!
