Данил Корецкий - Джекпот для лоха
– Вот влетели! – тяжело дыша, сказал Шрек, дрожащими руками доставая «заряженную» папироску и закуривая. – Такой косячина…
На этот раз он имел в виду не набитую анашой папироску, а серьезную ошибку. Блондин молчал. Бронировка – особое условие, заказчик должен предупреждать. Их за малым не положили на месте. Просто не захотели, предпочли увести «объект». Но отвечать все равно исполнителям. Деньги взяли, а заказ не выполнили. Надо было самим определить бронировку. Можно по стеклам, можно по осадке, да как хотите…
– Хочешь? – Шрек протянул пахнущую ладаном папироску. – Хорошо расслабляет.
Блондин взял, затянулся. Еще раз. Еще… Не отпускало. Он выбросил папиросу в окно.
– Этот косяк на нас повесят, – угрюмо сказал он.
– Знаю, – ответил Шрек.
И снова оба подразумевали не папиросу с дурью.
Они загнали «Волгу» поглубже в лесополосу, вернулись к берегу, наняли моторную лодку и переправились в город. Это был самый безопасный способ.
В Тиходонске объявили план «Перехват», мосты и оба шоссе заблокировали. Но перехватывать на воде менты еще не научились.
* * *«Разбогатевший» Говоров начал вести другую жизнь. Во всяком случае, попытался это сделать. Наконец-то отдал все долги: и Матвеичу, и Любане, и Шеремету с Игнатьевым – даже дышать стало легче. Пошел на Южный рынок, где можно было задешево купить все – начиная от продуктов и выпивки и заканчивая стройматериалами, автозапчастями, попугайчиками и домашними животными. Приобрел, наконец, стартер, новые провода высокого напряжения и свечи зажигания, забрел в ряды электротоваров, чтобы запастись впрок вечно перегорающими лампочками.
И вдруг увидел ее – красавицу-незнакомку из «Манхэттена»! Стройная, гибкая, в той же желтой курточке и смешной объемной фуражке, только сегодня в юбке и сапожках. Конечно, в своем воображении он наделил ее чертами необыкновенной красавицы, кинозвезды мирового уровня, а она обычная девушка, но очень симпатичная и располагающая к себе. Да что там располагающая – притягивающая! Он читал, что симпатия зависит от запаха или биоволн: самая распрекрасная женщина может оставить равнодушным, а самая обыкновенная так возьмет за душу, что не сможешь оторваться!
– Сколько стоит? – девушка вертела в руках симпатичное бра – золотистое, с матовым, в цветочек, плафоном.
Говоров знал – это корейская штучка, только покупать ее нельзя ни в коем случае!
– Триста тысяч! – бодро отвечает монументальная тетка-продавщица.
Девушка лезет за кошельком.
Его словно кто-то толкнул в спину. В следующую минуту Говоров оказался рядом.
– Извините, что вмешиваюсь, девушка, но эту лампу не покупайте! – он никогда не знакомился с девушками на улице, а потому взволнован и говорит нервной скороговоркой.
Незнакомка удивленно вскидывает глаза. Они у нее действительно карие.
– Почему?
– Я электрик. В них конструктивный дефект – провод замыкает на корпус и шибает током при включении, одного пользователя даже насмерть убило. Их давно приказано убрать из продажи…
– Кого убило?! Ты что несешь?! – возмущается продавщица. Голос у нее трубный и громкий. – Напился, вот тебе и мерещится всякая ерунда!
– Не слушайте ее, я вообще не пью, – оправдывается Говоров. – Я… электрик…
Он поймал себя на том, что чуть не представился дворником. Тогда бы все пропало. Но девушка, хотя вначале и насторожилась, увидела, что незнакомец трезв, опрятен, вполне адекватен и имеет приятную наружность.
– А что же делать? – растерянно спрашивает она. – Я в малосемейке живу, комната маленькая – ребенка спать укладываю, надо свет тушить. Вот и хочу отдельную лампочку, чтобы и читать можно было, а Андрейке не мешать…
Говоров отчего-то чувствует себя окрыленным.
– Так мы сейчас выберем то, что надо! Если, конечно, доверите… Меня, кстати, тоже Андреем зовут.
Девушка молчала. А молчание, как известно, знак согласия.
– Итак, где будет висеть светильник? На боковой стене или в изголовье? Далеко ли до розетки?
Она улыбнулась.
– Не думала, что это такое сложное дело.
– Ничего сложного! Просто надо все учитывать. Если в головах вешать, то лучше с выключателем на шнурке, чтобы не вставать – подняла ручку, и все.
А если сбоку, то надо, чтобы лампа поворачивалась, так удобнее свет регулировать Я же профессионал!
Наконец выбор был сделан. Они направились к выходу. Кроме своих покупок, Андрей нес за бечевку коробку со светильником. Через несколько минут вышли на замусоренную рыночную площадь. Раскисшая в лужах бумага, разорванные картонные коробки, сгнившие картофелины, луковая шелуха… Надо было поддерживать разговор, но умных слов в голову не приходило. Да и неумных тоже.
– Вот грязь, даже идти противно, – сказал он.
– Да уж… – равнодушно ответила она.
Неужели сейчас все закончится? Что бы такое придумать?!
Слева на парковочной площадке стояла длинная шеренга машин. «Москвичи», «Жигули», а вот шикарный «Мерседес» с дымчатыми стеклами и антенной радиотелефона на крыше. И номер красивый:
25-25. Так это машина директора, Малышева! Он хотел сообщить об этом своей спутнице, но вовремя сдержался: если бы это была его машина – другое дело, а так – чем хвастаться?
– Вам далеко ехать?
– До Магистрального.
Да, сейчас все закончится. Что бы сказать такого умного или остроумного? Да хотя бы что-нибудь…
Сзади что-то громко треснуло, горячая волна воздуха толкнула в спину, он с трудом удержался на ногах и успел подхватить девушку под руку. Люди побежали, раздались крики. Он оглянулся. Малышевский «Мерседес» лежал на боку и горел. Вверх поднимался черный дым. Толпа подхватила их и вынесла на Заводской проспект.
– Что это было? – испуганно спросила девушка. – Бензин взорвался?
– Наверное! Это одного директора машина. Красивая! Была…
– Какой ужас!
Тема для разговора появилась сама собой, и они оживленно беседовали всю дорогу до автобусной остановки. Но наступил момент, когда девушка протянула руку, и он передал ей светильник.
– Э-э… А есть кому повесить эту штуку?
– Да разберусь… Гвоздик вбить нетрудно. Я привыкла все сама делать!
Говоров почувствовал себя аэростатом, который сейчас унесет в небо, – настолько распирал его восторг.
– Нет! – вскрикнул он. – Гвоздь в кирпич не пойдет, а в бетон – тем более! И к розетке аккуратно подключиться надо, и изоляцию проверить! Знаете что? Я возьму дрель, шурупы, дюбели, приду к вам и сделаю все, как надо! Хорошо?
В карих глазах промелькнуло любопытство.
– А это удобно?
– Ну конечно, удобно! Договорились?
Девушка неуверенно пожала плечами.
– Договорились… Если только недорого…
– Да что вы, совершенно бесплатно! Вас как зовут?
– Лена.
– Скажите адрес и назначьте время.
– Если можно, то в субботу, после двух часов.
– Буду как штык! – отрапортовал Андрей, боясь, что она передумает. – Давайте адрес!
Порывшись в сумочке, Лена достала ручку:
– А на чём писать?
Бумаги, естественно, не нашлось, и Андрей протянул раскрытую ладонь, причем с таким выражением лица, будто просил милостыню. Лена улыбнулась и неловко нарисовала на отполированной метлой коже: «Средний, 32, 8».
– Вы, наверное, штангой занимаетесь? – спросила она, рассматривая сплошной мозоль ладони.
– М… да… что-то вроде…
– До свидания…
– До свидания, Лена!
Он завороженно стоял до тех пор, пока увозящий девушку автобус не скрылся за поворотом.
* * *Пенсионеры «Сельхозмаша» жили на Ченцова, 54, в доме, который уже давно был снят с баланса завода. Но и здесь их разыскали «представители». Что или кого они представляли, Виктор Михайлович не понял – высокая женщина с огромной грудью и бойкий молодой человек с короткой стрижкой вид имели вполне приличный, и когда сказали: «Представители», он сразу распахнул дверь. Делать все равно нечего: жена поехала к детям, по телику ничего интересного, а тут хоть какое-то развле-чение.
– Проходите, можем чайку попить, – гостеприимно предложил он.
– Нет, спасибо, – сказал молодой человек. – Мы хотим у вас акции купить. У вас ведь есть акции?
– Какие-такие акции? – удивился Виктор Михайлович.
– Какие на заводе раздавали! – прогудела женщина.
– А-а-а! Бумажки вместо денег дали, народ обули и довольны. Я токарем пятого разряда вкалывал, а мне то одно, то другое впаривали. То ваучеры, то акции. Золотые горы обещали… А теперь ни фитюльки эти никому не нужны, ни я никому не нужен. – Ругаясь, Виктор Михайлович полез в шкаф, порылся на нижней полке и вытащил несколько бумажек с изображением комбайна и рабочего с работницей. Взяв их в руки, бывший токарь распалился окончательно. – Вот эти грёбаные акции! Я про них просто забыл, а то бы выбросил нах… Хотя много тупорылых хранят свои «богатства», надеются, что не обманут – позовут голосовать, заводом управлять, и эти… дивиденды получать! – Он остервенело потряс тонкой пачечкой над головой, растрепав ценные бумаги, и шлепнул их на стол, но тут же аккуратно собрал и спрятал за спину. – А сколько заплатите, товарищи представители? – озабоченно спросил Виктор Михайлович.
