Обратная сторона города N. Дикая охота - Дарья Заровная
Край был достигнут, и, чтобы хоть как-то унять свою боль, облегчить муки, она снова попыталась закричать. Этот вопль заполнил пустоту, заглушил даже безумный смех мужчины и напугал её саму сильнее, чем обладателя голубых глаз напротив; радужки были почти не видны за расширенными зрачками.
Взмах кулака. Удар. Мучитель не смеялся только по одной причине: его раздражал крик. Лицо изуродовалось от злости, и он больше не выглядел безумцем; челюсть стала выделяться от напряжения, а глаза смотрели в одну точку, испепеляя девушку взглядом. Он остановился, только когда рот его жертвы переполнился кровью и она попыталась её откашлять, чтобы не захлебнуться. Мужчина отшатнулся от тела как ошпаренный. На смену гневу вновь пришло веселье. Ему нравилось наблюдать за тем, как Дина корчится от боли, поэтому, насладившись видом, он снова начал резать её тело и душить, отбирая последний кислород.
Дина помнила, как молилась. Она вспомнила все молитвы, которые знала, но либо нужно было молиться вслух, либо у богов было отвратительное чувство юмора и им нравилось наблюдать за мучениями, что испытывала девушка. Они будто бы смотрели на жертвоприношение и радостно потирали руки, предвкушая, как примут в дар её душу. Зачем им грязная душа? Она не понимала богов, но смирилась с тем, что у таких людей, как она, не может быть другого конца.
После резкого спуска вниз механизм горки медленно поднимал Дину наверх. Одно мгновение, а потом снова кошмар, длившийся годами, – Жизнь предвкушала этот момент. Это была отправная точка в мир воспоминаний, и аттракцион набирал скорость.
Декорации сменялись одна за другой, будто кто-то поставил кассету на перемотку. Она пыталась зацепиться глазами хоть за что-то, но голова кружилась от переизбытка яркости, а в скором времени её и вовсе ослепил свет. Она не хотела быть мотыльком, который ищет свою погибель в ярких кострах, но Жизнь не спрашивала её мнения.
На первый взгляд у Дины была обычная семья, а сама она ничем не отличалась от своих ровесников: послушный ребёнок, училась в школе на отлично, была активисткой и гордостью преподавательского состава. Отец судья, а мать домохозяйка – они были примером для подражания в их маленьком городе, а большое количество друзей породило такое же количество завистников. Но родителей Дины это мало волновало. Они пытались дать своему ребёнку всё самое лучшее, и единственная в семье дочь боялась разочаровать дорогих сердцу людей.
Но школьное время было не таким радужным, как могло показаться. Дина ненавидела школу. Ей действительно нравилось учиться, ходить в кружки и угождать всем, как учила мама, но одноклассники невзлюбили её с первого дня учёбы…
Марина Иннокентьевна – мама Дины – всегда настаивала на том, чтобы дочь поступила в городскую гимназию; отец, напротив, не хотел, чтобы их дочь в столь раннем возрасте была сильно загружена учебой, и настоял на обычной средней школе в непосредственной близости от их дома. Последнее слово осталось за главой семьи. Так Дина стала учиться среди обычных детей, чьи родители не выделялись чем-то выдающимся, в отличие от её отца.
Когда ребята из класса узнали, чья она дочь, их интерес к ней возрос, но был он неправильным. Девочку постоянно дергали за косички, обзывали зазнайкой – о друзьях в младшей школе не было и речи. Дина не понимала, чем заслужила такое отношение, и от этого становилось обидно. Всё чаще она стала запираться на переменах в туалете и плакать, из-за чего прицепилось ещё одно обидное прозвище – «плакса». Когда о травле узнали преподаватели, то заставили учеников извиниться перед девочкой, чем усугубили ситуацию.
В тот самый день учебники Дины купались в грязи, а сама она терпела новые насмешки. Урок был усвоен: ябед никто не любит. И с тех пор она начала скрывать ото всех, что происходит в стенах учебного заведения, а сама решила не обращать внимания на злых детей.
Время шло, издёвки становились более изощрёнными. Детские игры закончились так же, как и первый класс, и тогда «добрые» одноклассники подумали, что девочке не хватает домашнего животного, поэтому подкинули ей в рюкзак мёртвую крысу. Дина билась в истерике, выкидывая недалеко от дома всё содержимое рюкзака, чтобы не прикасаться руками к мёртвому, почти разложившемуся пушистому телу. Но и на этот раз жаловаться она не стала. Не хотелось усугублять ситуацию, ведь ябед никто не любит.
В скором времени она привыкла к разной живности у себя в рюкзаке, но отец к такому повороту событий не был готов. Однажды он забирал её из школы, а выкинуть труп голубя она не успела. И когда он открыл рюкзак, чтобы достать сменную обувь, Дина не знала, что делать и как этот сюрприз объяснить.
– Кто это сделал? – спросил он строго, но Дина молчала. – Послушай, доченька, твоё молчание не идёт тебе на пользу. Скажи имя, и я разберусь завтра в школе.
– Нет, – твёрдо заявила она, топнув ножкой.
– Что значит нет?! – крикнул отец, мгновенно понимая, что зря это сделал. Он боялся, что дочь вот-вот разревётся, но Дина держалась, сжимая кулачки. – Милая, я знаю, что дети бывают жестоки. Твои одноклассники, – он запнулся, подбирая слова. – Они ведь не из хороших семей. Я знаю нескольких ребят из твоего класса, чьи родители очень зависимы от алкоголя… и не только. Знаю ребят, чьим матерям и отцам я лично вынес приговор. Если это творят они, то ты должна мне сказать. Понимаешь?
Глаза Дины расширились от удивления. Теперь она понимала, почему терпит столь отвратительное отношение ребят, но не могла винить в этом отца. Он просто выполнял свою работу. Она приняла решение, что теперь ни за что на свете не расскажет родителям об издевательствах. Подумала, что отец разозлится и отправит детей в тюрьму, а, по её мнению, они этого не заслуживали.
– Это не они, – твёрдо заявила девочка. – Я просто поспорила.
– Поспорила?
– Да. Мы играли в «Слабо – не слабо», а я ведь не слабачка. Вот и засунула сбитого голубя в рюкзак. – Дина широко улыбнулась и взяла отца за руку, потянув его в сторону дома. – Нас мама ждёт.
– Милая, ты уверена, что мне стоит доверять твоим словам? – он прищурился, смотря в тёмные глаза своего ребёнка, который никогда не врал. – Ты же знаешь, что ложь всегда выходит наружу?
– Па-ап, – протянула она, – мои одноклассники правда ни при чём. Я обещаю больше
