Кристи Крейг - Не трожь Техас! (ЛП)
– И что это должно означать? – Даллас не отрывал глаз от Никки.
– Она стоит на учете в полиции.
Внимание Далласа перескочило на брата и срикошетило обратно на Никки, восседавшей в жестком больничном кресле и выглядевшей невинной, как только что вылупившаяся бабочка.
– Никки Хант стоит на учете?
Глава 8
Даллас вытаращился на брата.
– Что Никки натворила?
Тони помотал головой.
– Да не Никки, – прошептал он. – Она чиста. На учете стоит Энни Оукли.
Даллас расслабился. Хорошо… он почти поверил. Почти.
– За то, что обозвала копа ублюдком?
– Неа. Задержана за хранение запрещенных веществ. Поймали при попытке купить косячок.
Даллас изучал миссис Литтлмор.
– Ладно, признаю, удивлен. Но она по-прежнему мне нравится.
Тони нахмурился.
– Думаю, она не единственная, кто тебе нравится, братец. И я не уверен, стоит ли тебе в это ввязываться.
Позиция брата окончательно вывела Далласа из себя.
– Ты действительно считаешь, будто Никки каким-то образом причастна к убийству бывшего мужа?
– Если бы я действительно так считал, то аксессуарами к этой синей робе служили бы наручники.
– Тогда к чему ты клонишь? – Черт, Даллас уже приказал себе держать лапы подальше от Никки, но О’Коннору-младшему не нравилось, когда кто-то диктовал ему, что он должен или не должен делать. Особенно старший брат-всезнайка.
– Я клоню к следующему: дыма без огня не бывает, а в данный момент вокруг Никки Хант дым висит коромыслом. Может, она и не несет ответственность за смерть мужа, но после того, как все прояснится, складывается у меня такое ощущение, что она уже не будет казаться такой невинной овечкой, как сейчас. Кроме того… – Тони снова указал на бабулю Никки и хохотнул: – Я слыхал, ген сумасшествия передается по наследству.
Этот смешок довел Далласа до белого каления. Он говорил тихо, но голос звенел от холодной ярости.
– Знаешь, какой еще ген передается по наследству? Субъективный кого-хочу-того-сужу ген, который ты унаследовал от нашего старика. Ты, наверное, подзабыл, сколько дыма не так давно витало вокруг меня? До хрена и больше.
Тони отшатнулся.
– Я никогда не сомневался в твоей невиновности. Я всеми силами боролся за…
– Знаю. Но твоя теперешняя позиция ничем не отличается от той, на основании которой меня засадили на шестнадцать месяцев.
Брат нахмурился.
– Слушай, мы оба знаем, что любой коп, когда-либо связывавшийся с фигуранткой расследования… в общем, ничем хорошим это не заканчивалось.
– Да ну?! – Даллас чуть не спросил, к какому финалу привели не связанные ни с каким расследованием отношения брата с Ли Энн, но в последнюю секунду осознал, что не настолько зол или не настолько бесчувственный засранец. – Ты забываешь, что я больше не коп.
– Хорошо. – Тони поднял руку. – Сожалею, что завел эту тему.
– Да уж. – Даллас отвел глаза.
– Правда, – Тони подтолкнул его локтем. – Прости. Просто… встреча с Ли Энн выбила меня из колеи.
– Я так и понял, – сказал Даллас. И он действительно понял. Он все еще помнил, как тяжело было впервые увидеть Серену после расставания. И ведь тогда Даллас ее уже разлюбил – и был в этом чертовски уверен, – но встреча все равно вызвала у него нежеланные эмоции. Эмоции, которые он никогда больше не хотел испытать.
– Скажу прямо… – Тони шагнул ближе. – Она горяча. Неудивительно, что ты на нее запал.
– Ни на кого я не запал, – огрызнулся Даллас.
Забренчал мобильник Тони. Достав аппарат, брат продолжил:
– Значит, можно сказать парням, которым она вскружила голову, что путь свободен? Некоторые интересуются, знаешь ли.
Даллас смерил брата убийственным взглядом.
Тони засмеялся.
– Не запал он на нее, как же! Единственный раз, помимо сегодняшнего, я видел такую физиономию, когда в старших классах сказал тебе, что собираюсь пригласить на свиданку Джейми Вентворт. – Тони принял звонок. – О’Коннор.
Даллас хмуро посмотрел на брата. Все так, только это было не в старшей школе. И неважно насколько сильно искушение, он не станет бегать за Никки.
– Да, – сказал Тони звонящему и спустя мгновение повернулся к Далласу спиной. – Что ты узнал? – Пауза. – Да ты гонишь. Ладно, звони, если нароешь что-то еще.
– Что нашли? – спросил Даллас, как только брат повернулся.
Тони медлил. Глянул на Никки, затем снова на Далласа.
– Колись, – подтолкнул Даллас. – Мы же договорились, что воюем на одной стороне.
– Только потому, что мне придется с ней об этом поговорить. – Он пригладил рукой волосы. – Проверили сотовый Джека Леона. Сегодня в первой половине дня ему дважды звонили с мобильного телефона, принадлежащего Эллен Вайс.
– Та самая Эллен Вайс, которую сейчас оперируют?
– Та самая, – выгнул бровь Тони. – Какова вероятность, что близкая подруга и подчиненная Никки чебурахалась с ее бывшим?
Даллас вспомнил, как Никки рассказывала, что уже ловила Леона на горячем с одной из своих работниц. И да, если мужик нашел стопроцентный вариант для перепиха, то после развода уж точно от него не откажется.
Телефон Тони снова ожил.
– О’Коннор, – сказал он в трубку. Слушая новости, поглядел на часы. – Сегодня что, полнолуние? Я все еще в больнице по делу Вайс, жду, когда жертву выкатят из операционной. Можешь прислать Кларка? – Пауза. – Хорошо, выезжаю. – Тони захлопнул мобильник.
– Что еще стряслось? – спросил Даллас.
Тони нахмурился.
– Очередное убийство.
– С нашим делом связано?
– Нет. Разбой в круглосуточном минимаркете.
У Далласа мгновенно пробудился интерес. Не из-за Никки, а другого его клиента, Нэнса.
– Правда? Где?
– «Виктор и Холденбург».
Даллас запомнил название магазина, чтобы потом передать Остину и Тайлеру. Пусть кто-нибудь из них двоих потрётся у места преступления. Если обнаружится сходство с действиями преступника при разбойном нападении, в котором обвиняли Нэнса, появится возможность спасти пацана.
– Кассир убит, – продолжил Тони.
– Проклятье. – Далласа так и подмывало спросить, из какого оружия, но, скорее всего, Тони пока еще не владел этой информацией, и, если Даллас продемонстрирует какой-либо интерес, брат догадается о его причинах и полезет на стенку.
– Что случилось с нашим городком? Раньше за одну ночь у меня никогда не происходило столько убийств. – О'Коннор-старший снова взглянул на Никки. – Придется поболтать с ней позже. – Он зашагал прочь, но повернул обратно. – Ее машину какое-то время подержат. Если вдруг Энни Оукли уедет, проследишь, чтобы Никки добралась до дома?
Дерьмо. Это шло в разрез с безопасным планом Далласа.
– Или… – Тони продолжил: – Я могу попросить одного из заинтересованных парней.
Брат явно подначивал Далласа, и тот еще больше разозлился.
– Прослежу, – прорычал младший О’Коннор.
***Никки сидела вместе с Наной, «старперами» и матерью Эллен, занимая целый угол в комнате ожидания. Она встречалась с миссис Вайс лишь однажды, в День открытых дверей в галерее. Женщина мгновенно ей понравились по той же причине, что и Эллен: она излучала душевное тепло и жизнелюбие. Сейчас этот внутренний свет погас.
Никки не могла отделаться от мысли, что миссис Вайс винит ее в нападении на дочь. Если бы не начальница, Эллен наверняка коротала бы вечер дома с дочуркой, а не присматривала в одиночку за загибающейся картинной галереей.
Вопросы снова атаковали рассудок Никки. Почему это случилось? Кто убил Джека? На Эллен напали по какому-то роковому стечению обстоятельств? Никки задавала этот вопрос детективу, как только ее отпустили: было ли мотивом ограбление? Он сказал, что его люди отчитались, будто деньги лежали нетронутыми в кассе, а сумочка Эллен под стойкой. Получается, ограбление – не мотив. Но тогда что? Бессмыслица какая-то. Абсолютная бессмыслица.
Настроение, царящее в комнате ожидания, можно было описать как вымученно оптимистичное – особенно после появления медсестры с отчетом, что операция еще не закончена и состояние пострадавшей остается критическим.
Миссис Вайс передала по рукам фотографию Бритни, шестилетней дочки Эллен, оставшейся в компании дедушки и, вероятно, спрашивающей, где ее мама.
Эллен никогда не рассказывала об отце Бритни, только называла его своей самой большой ошибкой. Никки пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы не расплакаться, когда она смотрела на фотографию малышки. При мысли, что Бритни придется расти без матери, сердце разрывалось на части. И не только потому, что они с ее мамой были лучшими подругами. Никки не понаслышке знала, каково в этом возрасте потерять родителей. Ее родители были живы; они просто отказались от дочери.
